Евгений Кривенко - Серые земли Эдема

А ведь я вижу только изображение. Или мне дали прочувствовать, как это было на самом деле?.. Никто тогда не знал, насколько усиливается излучение, приходя из открытого космоса, где бьют неисчерпаемые фонтаны энергии.

Всё это длится то ли несколько секунд, то ли несколько часов — время словно остановилось. А потом, наконец, брезжит мутный свет.

Но над головой уже нет тёмной синевы неба, а вокруг сочной весенней зелени. Словно пепельный полог накрыл мир.

По тёмно-серой траве бегут серые волны, винты вертолёта — он висит в воздухе какой-то ненастоящий, словно вырезанный из картона, — ещё вращаются, но уже видно, что машина начинает крениться. И шума двигателя больше не слышно, всё происходит в мёртвой тишине.

Видимо, отказало зажигание…

Всё-таки у американских президентов хорошие вертолёты: летательный аппарат кое-как выравнивается; замедленно крутя винтом, падает с высоты пятиэтажного дома, и основная сила удара приходится на шасси. Во все стороны летят обломки, вертолёт будто сплющивается о землю, но взрыва не происходит — то ли такова конструкция, то ли белая пена, которая сразу облепляет машину, гасит пламя. Приглушённо воют сирены, но ни один автомобиль не несётся по серой лужайке, лишь бегут люди. Похоже, все двигатели внутреннего сгорания отказали одновременно…

Скорее всего, президент останется жив. Только вряд ли сможет отдавать распоряжения какое-то время, вряд ли сумеет отменить отданный в спешке приказ. Сибил может радоваться — всё получилось даже лучше, чем она надеялась.

Она обрушила-таки небесную кару на свою родину…

Я увидел достаточно и оставляю это место. Если в нашем мире вечны три вещи — предательство, героизм и любовь, — то довольно о предательстве. Пусть следующая история будет о героизме.

Здесь, в океанских глубинах, темно. Вечерний свет не проникает сквозь трехсотметровую толщу воды, лишь сочится слабое зеленоватое сияние — возможно, это подсветка специально для меня. Континентальный шельф здесь уходит вниз двухкилометровым обрывом, и на склоне в сине-зелёном сумраке маячит какая-то громада. Точка зрения смещается, и становится видно, что это затонувшее судно — скорее всего, американский пароход, потопленный немцами во Вторую мировую войну. Косо торчат обломки мачт, чернеют жерла упавших труб.

«Огибаю» судно, и в тёмной глубине различаю воткнувшуюся хвостом в склон большую рыбу…

Вряд ли эта подлодка ещё сможет плавать. Несколько раньше я наблюдал атаку: как летят на огненных хвостах ракеты, как вываливаются из них и начинают погружаться глубинные бомбы. Похожие на неуклюжие бочонки, они как-то обнаруживали подлодку и старались приблизиться. В носу лодки открылось отверстие, откуда вынесся стремительный тёмный силуэт — наверное, имитатор шумов. Несколько бомб отвернули за ним, но одна всё-таки задела корму. Взрыв взбил на поверхности пенный бугор и, видимо, пробил корпус. Лодка стала проваливаться в глубину кормой, отчаянно маневрируя, чтобы подойти ближе к давно затонувшему пароходу и укрыться от магнитометров противника за стальным корпусом. Это ей удалось, но плавно опуститься на грунт уже не получилось. Хвостовыми рулями лодка врезалась в дно, глубоко пробороздила его и зарылась кормой в донный ил. Так и замерла в наклонном положении, выпуклым носом к далёкой поверхности океана, которой больше никогда не увидит.

Тёмный корпус, рубка невысокая — не чёрный парус, как обычно показывают в фильмах, а скорее наплыв над корпусом. Я заранее ознакомился с данными по российскому подводному флоту и сразу опознал лодку проекта 885 — «Ясень». Уровень гидроакустических шумов у них был так низок, что могли незаметно преодолевать американские заградительные рубежи и выходить на дистанцию удара крылатыми ракетами по США.

Первую начали строить ещё в конце прошлого веке, но в те годы Америку из вероятных противников перевели в разряд друзей, и строительство подлодок этого типа заморозили.

Однако сомнительный друг стал всё теснее окружать Россию военными базами, а подлодки и надводные корабли зачастили к её берегам. Так что пришлось возобновить строительство «Ясеней», и они тоже стали патрулировать чужие берега. Снова, как в советские времена, пробирались на континентальный шельф к военно-морским базам в Норфолке, Чарльстоне и Сан-Диего, снова таились под покровом водорослей в Саргассовом море. Пусть заокеанская держава не считает Россию совсем уж бессильной.

Но если у России всего несколько таких подлодок, то у США десятки! Да ещё стая спутников над планетой, следящая за океанами. Возможно, и эту засёк спутник по тепловому следу — скорее всего, когда была ещё в походе и не успела лечь на грунт.

А может, её обнаружил самолёт-разведчик «Орион» или один из бесчисленных буёв, раскиданных по всем морям. Так что, когда поступил отчаянный приказ президента, американские противолодочные корабли загнали лодку к берегу и закидали глубинными бомбами.

Но не добили. Похоже, лодка всё-таки сбила хищную стаю со следа. Заглушила реактор и как раненая рыба, в которой ещё теплится жизнь, укрылась на дне…

Ну что же, вперёд!

Броневой корпус мне не преграда. Долгая темнота — наверное, корпус двойной, но наконец я внутри.

Вода!..

И темнота, подсвеченная зелёным — то ли от цилиндрического сооружения, похоже, реактора, то ли это таинственный полусвет, что сопровождает меня в глубинах.

Но если реакторный отсек затоплен, то дело плохо. Он велик: можно ли откачать воду, чтобы всплыть?

Вниз, к корме, спускаться вряд ли стоит, и я поворачиваю налево. Сплетение трубопроводов, задраенный люк, а за ним открывается обширное помещение, уже без воды. В сумраке зеленовато отсвечивают массивные колонны, будто глубоко под водой сокрыт таинственный зал — видимо, это ракетные шахты.

Я скольжу над решётчатым полом, внизу разлита тьма, и я замечаю, что пол поднимается навстречу. Значит, колонны расположены чуть наклонно и только кажутся вертикальными…

Снова люк и, наконец, красноватый свет. Коридор с двойным рядом дверей, а вскоре попадается первый человек — в синем комбинезоне, с блестящим от пота лицом. Дышит тяжело — наверное, не хватает воздуха.

Вот и центральный пост: свисает металлическая тумба перископа, блестят поручни, на стенах бесчисленные приборы, в креслах перед пультами — двое людей. К сожалению, я не служил в армии и не очень разбираюсь в званиях. Человек в синей куртке с желтоватыми погонами на плечах, скорее всего командир, говорит в микрофон.

— Акустик, что слышно? Прекратили разворот?

— Центральный! Шум винтов по пеленгу девяносто градусов, цель та же — надводная групповая, дистанция шестьдесят кабельтовых. Только что снова начала приближаться.