Косюн Таками - Королевская битва

— Что?

— Этого не может быть… — с трудом выговорила Норико. — Мы видели его в новостях… и на Новый год он появляется перед всеми во дворце.

— Ага. — Сёго ухмыльнулся. — А кто эти «все во дворце»? Ты знаешь хоть одного, кто там был? Что, если все они тоже актеры — совсем как Диктатор?

Стоило только Сюе об этом задуматься, как его затошнило. Никакой правды — одна ложь. Все казалось сомнительным.

— Неужели это действительно так? — подавленно спросил он.

— Не знаю. Я просто слышал, что так. Но мне это кажется вполне вероятным.

— А где ты эту информацию раздобыл? В той штуке, которая зовется интернетом?

Спросив про интернет, Сюя снова подумал о Синдзи Мимуре. Сёго опять лишь усмехнулся.

— К сожалению, я не очень хорошо владею компьютером. Но есть способы это выяснить. Стоит только захотеть. Мне это кажется вероятном потому, что таким образом напрашивается вывод — над правительством нет верховной власти. Все главные члены правительства равны. Они обладают равной свободой. А это означает, что ответственность у них тоже равная. Никакого неравенства. Никакого несогласия. Между ними должна происходить какая-то хитрая игра… И все это следует держать в тайне от общественности. Фигура вождя должна играть лишь харизматическую роль.

Тут Сёго глубоко вздохнул.

— Так или иначе, — продолжил он, — речь сейчас не об этом. Возвращаясь к тому, о чем я говорил, в нашей стране ввели такую систему, и она с тех пор успешно развивается. Под «успехом» я имею в виду, что страна преуспела как индустриальное государство. Хотя Республика придерживается политики изоляционизма, она торгует с нейтральными странами, которые поддерживают связь как с нами, так и с Америкой. Она импортирует сырье и экспортирует разные товары. Эти товары успешно продаются. И неудивительно. Они действительно высокого качества. Появляется серьезная конкуренция с США. Единственное, в чем наша страна отстает, это высокие технологии и компьютеры. Высокое качество товаров обеспечивается в результате подчинения индивида группе и давления тоталитарного правительства. Тем не менее… — Тут Сёго немного помолчал, качая головой. — Мне кажется, что как только мы достигли такого уровня процветания, сами люди стали бояться менять систему. При таком успехе и таком высоком уровне жизни они не хотят рисковать, идти на жертвы, если речь идет о каких-то мелких проблемах. А о том, чтобы сбросить правительство, вообще говорить нечего.

Снова взглянув на Сюю, Сёго насмешливо улыбнулся.

— Ты хочешь спросить, что это за «мелкие проблемы»? К примеру — эта чудесная игра. Конечно, с учениками и их семьями могут скверно обходиться, но они представляют собой ничтожное меньшинство. Даже семьи в конечном итоге с этим смиряются. Со временем горе забывается.

Запутанное объяснение Сёго наконец вернуло их к этой игре, гордости Народной Республики Дальневосточная Азия. Сюя помрачнел. По-видимому, Сёго заметил это и спросил, в чем дело.

— Меня просто тошнит, — ответил Сюя. Наконец-то он начал понимать, что именно имел в виду Синдзи Мимура, когда сказал: «Такое обычно называют „успешным фашизмом“. Что может быть кошмарнее?» Должно быть, Синдзи давно уже знал то, что только что узнал Сюя.

— Ха! Ты еще не все услышал. Погоди немного, и тебя по-настоящему затошнит. — И Сёго словно бы с наслаждением продолжил: — Я думаю, главное отличие нашего государства от НРЮК — чисто этническое.

— Этническое?

Сёго кивнул.

— Да. Другими словами, я думаю, что эта система сработана, подходит людям в нашей стране. Используется их раболепное отношение к власть предержащим. Слепое подчинение. Зависимость от чужих мнений и особенности менталитета. Консерватизм и пассивное соглашательство. Стоит только научить наших людей чему-то предположительно благородному, идущему на пользу обществу, и они сами убедят себя в том, что занимаются чем-то хорошим и добрым, даже если это простой донос. Это так трогательно. От всего более сложного у них голова кружится. Вот от чего лично меня тошнит.

Он был абсолютно прав, и это было совершенно отвратительно. Сюе показалось, что его вот-вот вывернет наизнанку. Но тут вмешалась Норико.

— Я с тобой не согласна, — сказала она Сёго.

Сюя и Сёго дружно повернулись к ней. Судя по тому, как Норико горбилась, обнимая свои колени, Сюя решил, что она устала. Однако девочка твердо взглянула на них обоих и вполне внятно заговорила:

— Обо всем этом я ничего не знаю. Я впервые об этом услышала. Но если то, о чем ты только что рассказал, действительно правда и если бы все об этом знали, думаю, они бы не сидели сложа руки… Именно потому что никто об этом не знает, мы и оказались в таком положении. Ты говоришь, мы всегда такими были, но я отказываюсь в это верить. Я не говорю, что мы какие-то особенно благородные, но мне кажется, мы не меньше любого другого народа на этой планете способны думать и действовать ответственно.

Сёго ответил ей поразительно доброй и нежной улыбкой.

— Мне нравится то, что ты сейчас сказала.

А Сюя вдруг увидел Норико совсем в ином свете. В классе она не особенно выделялась и никогда не высказывала своего мнения так откровенно, как она сделала только что. Странное дело, но с самого начала игры Сюя видел другую Норико. Могло так получиться — и тогда Сюе оставалось лишь расписаться в своем полном невежестве, — что Ёситоки давно уже воспринимал Норико по-другому.

Так или иначе, такой отклик выглядел куда более достойно, нежели его нервное: «Меня просто тошнит». В любом случае это была их родная страна, место, где они родились и выросли (хотя Сюя сомневался, что им удастся и дальше там расти). Американская империя могла когда-нибудь в будущем либерализовать это государство, но неоспоримый факт состоял в том, что это было в первую очередь их дело. Они не должны были, да и не могли полагаться в этом деле на других.

Сюя взглянул на Сёго.

— Послушай, Сёго, — спросил он у него, — а ты не думаешь, что можно изменить нашу страну?

К большому разочарованию Сюи Сёго покачал головой. Вообще-то Сюя, помня о желании Сёго «порвать на куски этот проклятый режим», ожидал утвердительного ответа.

— Но ведь ты сам недавно сказал, что порвешь этот режим на куски.

Сёго после довольно внушительного перерыва снова закурил сигарету, а затем сложил руки на груди.

— Я скажу тебе, что я по этому поводу думаю. — Он развел руками, затем вынул сигарету изо рта и выдохнул облако дыма. — Мне кажется, история идет волнами.

Сюя ничего не понял, но, прежде чем он успел спросить, о чем идет речь, Сёго продолжил:

— В один прекрасный день, когда ситуация созреет, наша страна изменится. Не знаю, как именно это произойдет — будет ли это война, революция или еще что-то. И я понятия не имею о том, когда этот день наступит. На самом деле это даже может вообще никогда не случиться.