Косюн Таками - Королевская битва

Сёго покачал головой.

— Нет, — ответил он. — Моя мать умерла, когда я был еще ребенком. Мне тогда семь лет стукнуло. Отец всегда переживал из-за того, что не смог ее спасти. Но отец специализировался в хирургии — вроде абортов. Нервные расстройства не входили в сферу его компетенции.

— Извини, — снова сказал Сюя.

Сёго усмехнулся.

— Да брось. Выходит, у нас обоих нет родителей, верно? А насчет пожизненной пенсии — это правда. На жизнь мне хватает. Хотя, конечно, власти обещают куда больше, чем дают.

На дне первой большой кастрюли появились пузырьки. А под кастрюлей с рисом уголь все еще не разгорелся. Жар от плиты достиг стола, у которого стояли Сюя и Сёго. Сюя уселся на этот стол, покрытый виниловой скатертью с цветочным узором.

— А ты был близким другом Ёситоки Кунинобу, — внезапно сказал Сёго.

Сюя взглянул на Сёго, изучая его профиль, затем посмотрел прямо перед собой. До него вдруг дошло, что он уже очень давно не вспоминал Ёситоки. Сюе стало совестно.

— Да, — сказал он. — Мы целую вечность были друзьями. Немного поколебавшись, Сюя добавил: — Ёситоки был влюблен в Норико.

Сёго продолжал молча курить.

Сюя задумался, стоит ли ему и дальше развивать эту тему. Вообще-то, Сёго она не касалось. Но он все же решил ему рассказать. Сёго был теперь его другом. А кроме того, сейчас им надо было как-то убить время.

— Мы с Ёситоки жили в сиротском приюте под названием «Дом милосердия»…

— Я знаю.

Сюя кивнул.

— Там были самые разные дети, — продолжил он. — Мне было пять лет, когда я туда попал. Мои родители погибли в автокатастрофе. Но это был очень редкий случай. Большинство детей…

Сёго понял.

— …оказалось там из-за «семейных проблем». Короче, они были внебрачными детьми.

Сюя кивнул.

— Ты и об этом знаешь.

— Самую малость.

Сюя глубоко вздохнул.

— В общем, Ёситоки был внебрачным ребенком, — продолжил он. — Конечно, никто в приюте ему об этом не говорил, но при желании можно было выяснить. Он родился в результате внебрачной связи, и обе стороны отказались его принять. Так что…

Вода в первой кастрюле забулькала.

— Помню, как он однажды сказал мне одну вещь. Это было очень давно. Кажется, мы тогда еще в начальной школе учились…

Сюя прекрасно помнил эту сцену. Они с Ёситоки тогда забрались в самый угол школьной игровой площадки и стали качаться взад-вперед на больших качелях, сооруженных из бревна, подвешенного на тросах.

— Слушай, Сюя. Я тут вот о чем подумал…

— О чем?

Сюя откликнулся своим обычным беспечным тоном и посильней оттолкнулся от земли, чтобы раскачать бревно. А Ёситоки, свесив ноги по обе стороны от бревна, особых усилий не прилагал.

— Ну… гм…

— Да что там еще? Давай, говори.

— Ну… ты еще ни в кого не влюблялся?

Сюя ухмыльнулся. Он так и знал, что речь пойдет о девочках.

— А что такое? В чем дело? Ты в кого-то влюбился?

— Ну… — Ёситоки уклонился от ответа и снова спросил: — Так влюблялся или нет?

Тут Сюя действительно об этом задумался.

К тому времени он уже был Дикой Семеркой. И успел получить несколько любовных записок. Но ни по кому конкретно с ума еще не сходил. Так продолжалось, пока он не познакомился с Кадзуми Синтани.

— По правде говоря, есть несколько славных девчонок… — ответил Сюя.

Ёситоки ничего на это не сказал, и Сюя решил, что он хочет услышать что-то большее.

— Комото, по-моему, ничего, — беспечным тоном продолжил он. — И она мне любовную записку прислала. Правда, я… гм, ей не ответил. Еще есть Уцуми, та, что в волейбольной команде. Она очень славная. В моем вкусе. Знаешь, такая общительная.

Тут Ёситоки погрустнел.

— Эй, в чем дело? — воскликнул Сюя. — Я рассказал тебе, теперь ты расскажи мне. Так кто она?

Но Ёситоки покачал головой.

— Нет, я не об этом, — сказал он.

Сюя хмуро сдвинул брови.

— А о чем?

Ёситоки, похоже, не на шутку заколебался.

— Знаешь, на самом деле я никогда этого не понимал, — наконец сказал он.

— Чего ты не понимал?

— Я хочу сказать… — Вяло болтая ногами, Ёситоки продолжил: — По-моему, если бы ты правда любил какую-то девочку, ты бы на ней женился. Верно?

— Ну да, — с идиотским выражением лица откликнулся Сюя. — Конечно. Если бы… если бы я любил какую-то девочку, я бы хотел на ней жениться… но я хочу сказать, я пока еще ни к кому ничего такого не чувствую.

— Правда? — отозвался Ёситоки, как будто именно такого ответа он и ожидал. Затем он продолжил: — Тогда допустим, что ты по каким-то причинам не можешь жениться. А если бы ты сделал той девочке ребенка, захотел бы ты его растить?

Сюе стало немного не по себе. Его представления о том, откуда берутся дети, еще только начинали формироваться.

— Сделал ребенка? Да ты еще сам ребенок. Это взрослое дело. Знаешь, я как-то раз слышал, что…

И в этот миг Сюя наконец-то вспомнил, что Ёситоки родился в результате внебрачной связи и что никто из родителей не желал его рождения. Пораженный, он молча воззрился на Ёситоки.

А тот, опустив глаза, смотрел на бревно у себя между ляжек.

— Мои родители были не такие, — наконец пробормотал Ёситоки.

И Сюе стало по-настоящему за него больно.

— Послушай, Ёситоки… — начал было он.

Но Ёситоки взглянул на Сюю и словно бы через силу произнес:

— Поэтому… я просто не знаю. Как кого-то любить. Не знаю, смог бы я кому-то в этом довериться.

Сюя продолжал отталкиваться ногами от земли, раскачивая бревно, и лишь молча смотрел на Ёситоки. Ему казалось, что тот разговаривает с ним на каком-то инопланетном языке. И в то же самое время все это звучало как некое страшное пророчество.

— По-моему…

Тут Сюя подался вперед и ухватился за углы стола, накрытого виниловой скатертью. Сёго продолжал курить, слегка щурясь.

— По-моему, Ёситоки был в то время гораздо взрослее меня. А я был просто глупым ребенком. И с тех самых пор, пока мы не перешли в младшую среднюю школу и я кое в кого не влюбился, — Сюя имел в виду Кадзуми Синтани, — Ёситоки эту тему не поднимал. Это меня вроде как беспокоило.

Вторая кастрюля тоже забулькала.

— Но затем он однажды признался мне, что ему нравится Норико. Я не подал вида… но на самом деле я был за него счастлив. И это… это было…

Тут Сюя отвернулся от Сёго. Он понял, что вот-вот заплачет.

И все же Сюя сумел сдержать слезы. А затем, не глядя на Сёго, продолжил:

— Это было всего два месяца тому назад.

Сёго по-прежнему молчал.

Сюя снова на него взглянул.

— Теперь ты понимаешь, что я должен защищать Норико до самого конца.

Сёго пристально посмотрел на Сюю.

— Понимаю, — кратко сказал он затем и потушил сигарету о скатерть.

— Не говори Норико, — попросил Сюя. — Я сам расскажу ей про Ёситоки, когда мы выберемся из этой игры.