Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник)

Он дождался тишины.

— С недавнего времени мне хочется съездить в Лабиринт, навестить семью, повидаться с некоторыми из друзей. Я также считаю, что было бы полезно, если бы кто-нибудь из нас связался с чиновниками понтифекса и узнал из первых рук о состоянии его здоровья. Поскольку в ближайшие месяцы нам, возможно, придется одновременно выбирать и понтифекса, и короналя, мы должны быть готовы действовать в столь уникальной ситуации. Поэтому предлагаю направить официальную делегацию из Замка в Лабиринт, а себя — в посланники.

— Поддерживаю, — сразу же откликнулся Диввис.

Далее последовали рутинные процедуры обсуждения и голосования, потом проголосовали за объявление перерыва, и все собрание распалось на круговерть небольших групп. Хиссун остался в одиночестве и судорожно пытался прийти в себя. Несколько мгновений спустя над ним навис высокий светловолосый Стазилейн, который одновременно и хмурился, и улыбался.

— Возможно, Хиссун, вы допускаете ошибку, покидая Замок в такой момент, — тихо сказал он.

— Может быть. Но мне кажется, я поступаю правильно. Рискну.

— Тогда провозгласите себя короналем перед отъездом!

— Вы это серьезно, Стазилейн? А если Валентин еще жив?

— Если он жив, вы знаете, как сделать его понтифексом. Если же он погиб, то вы, Хиссун, должны занять его место, пока это в ваших силах.

— Я отказываюсь.

— Вы должны! Иначе по возвращении вы можете обнаружить на его троне Диввиса!

Хиссун усмехнулся.

— Тут все просто. Если Валентин погиб, а Диввис займет его место, то я позабочусь о том, чтобы Тиеверасу наконец позволили умереть. Диввис незамедлительно станет понтифексом, и ему придется отправиться в Лабиринт. Тогда нам понадобится новый корональ, а кандидатов — один-единственный.

— Вы неподражаемы, клянусь Повелительницей!

— Вы так думаете? Для меня все вполне очевидно. — Хиссун крепко пожал Стазилейну руку. — Благодарю вас за поддержку и уверяю, что в конечном итоге все будет хорошо. Если мне суждено стать короналем при понтифексе Диввисе, так тому и быть: я думаю, мы с ним сработаемся. Но пока вознесем молитву за благополучие и успех миссии лорда Валентина и оставим домыслы при себе. Ладно?

— Конечно.

Они обнялись, и Хиссун вышел из зала совещаний. В коридоре творилось то же самое, разве что добавилась сотня с лишним мелких лордов. При его появлении они уставились на него во все глаза, но он никому не сказал ни слова, и лишь встретился взглядом с некоторыми из них, когда пробивался через толпу, на краю которой обнаружил Альсимира, который, разинув рот, с глупым видом вытаращился на него. Подозвав его, Хиссун распорядился готовиться к поездке в Лабиринт.

Юный рыцарь смотрел на Хиссуна чуть ли не с обожанием.

— Должен сообщить, мой лорд, что по толпе прошел слух, будто вы станете короналем, — наконец осмелился спросить он. — Есть ли в этом хоть доля истины?

— Наш корональ — лорд Валентин, — жестко отрезал Хиссун. — Иди, готовься к отъезду. Я собираюсь выехать на рассвете.

Когда Милилейн находилась еще в нескольких кварталах от дома, до ее слуха донеслись ритмические выкрики на улицах где-то впереди: «Я-та, я-та, я-та, вум» — или что-то похожее. То были бессмысленные, невнятные звуки, исходившие, казалось, из глоток тысяч сумасшедших. Она остановилась и прижалась к выщербленной старинной каменной стене, чувствуя себя попавшей в западню. Позади на площади буйствовала кучка подвыпивших горцев, которые били стекла и приставали к прохожим. В восточной стороне проходило шествие, устроенное Рыцарями Деккерета в честь лорда Семпетурна. А теперь вдобавок эти безумные звуки. «Я-та, я-та, я-та, вум». И никуда не свернуть, нигде не спрятаться. Сейчас ей хотелось только одного — добраться до дому живой и невредимой и запереть дверь на засов. Мир сошел с ума. «Я-та, я-та, я-та, вум».

Действительность напоминала послания Короля Снов — с той лишь разницей, что сумятица продолжалась часами, днями, месяцами, тогда как даже худшее из посланий, пускай даже пробиравшее до глубины души, длилось совсем недолго. Но происходившему сейчас не было конца. К тому же положение усугублялось.

Все время волнения и грабежи. Вместо еды — какие-то объедки и корки, да иногда перепадает кусочек мяса — и то если у тебя есть возможность покупать его у горцев. Те спускались со своих гор и приносили добытых на охоте животных, мясо которых продавали по умопомрачительным ценам тем, у кого еще оставались хоть какие-то средства, а потом пропивали выручку и бесчинствовали на улицах, прежде чем отправиться восвояси. И все время возникали новые трудности. Ходили слухи, будто морские драконы топят любое выходящее в море судно, и поэтому всякое сообщение между континентами практически прервано. Еще говорили, что лорд Валентин погиб, а в Кинторе теперь уже не один новый корональ, а целых два — Семпетурн и хьорт, назвавшийся лордом Стиамотом. И у каждого из них свое маленькое войско, которое расхаживает по городу, выкрикивает призывы и устраивает беспорядки: Семпетурну служат Рыцари Деккерета, а хьор-ту — Орден Тройного Меча или что-то вроде того. Кристофон теперь состоял в Рыцарях Деккерета. Милилейн не видела его уже две недели. А в Ни-мойе третий корональ, да ко всему прочему по округе слоняются несколько понтифексов. В общем, не хватало только этого: «Я-та, я-та, я-та, вум».

Что бы то ни было, ей не хотелось подходить ближе. Скорее всего, очередной корональ с толпой истеричных последователей. Милилейн опасливо огляделась, прикинув, сможет ли она пройти по улице Дизимаула и выйти задними дворами на тракт Ма-ламола, который пересекает ее улицу в нескольких кварталах от дамбы Вориакса. Сомнения вызывали лишь задние дворы — недавно ей поведали о том, что на них творится…

Приближалась ночь. Закапал дождик, немногим отличавшийся от густого тумана. У Милилейн, хоть она уже и привыкла к такому состоянию, от голода слегка кружилась голова. С южной стороны, из окрестностей Горячего Кинтора, где находились все геотермальные источники, раздался глухой грохот гейзера Конфалюма, который, как всегда, точь-в-точь обозначил наступление нового часа. Милилейн машинально посмотрела в том направлении и увидела поднимающийся к небу столб пара, окруженный клубами зеленовато-желтого дыма, что закрывал собой, казалось, полнеба. Она всю жизнь видела гейзеры Горячего Кинтора, воспринимала их как должное, но почему-то сейчас извержение напугало ее, и она раз за разом повторяла знак Хозяйки Острова Сна, пока не стала успокаиваться.

А Повелительница? Наблюдает ли она за Маджипуром? Куда подевались ее добрые послания, содержавшие хорошие советы и наполнявшие душу теплом? И где, кстати, Король Снов? Когда-то, в более спокойные времена, две эти силы поддерживали в равновесии жизнь каждого, давали советы, предостерегали, наказывали в случае необходимости. Милилейн подумала, что они, возможно, еще не утратили власть, но обстановка уже такова, что с ней не могут ничего поделать ни Король, ни Повелительница Снов, пусть они даже трудятся денно и нощно, чтобы восстановить утраченное. Такая система была придумана и действовала без сучка без задоринки в мире, где большинство населения охотно подчинялось законам. Но сейчас таких едва ли можно было отыскать, ибо законов более не существовало.