Alma - Эпизод 2. Антиканон

— А как вы догадались?

— Меня удивило ваше сближение с рыцарем. Особенно, когда мы искали диверсантов. Это во-первых.

— А во-вторых?

— А во-вторых, операция на Триибе. Деталей я не знаю, но ваше участие показалось…

— Подозрительным. И только?

— И только.

— Очень рад, Карпино, что я не услышал от вас фразы «вы не такой, как все».

Как обычно: полуирония-полуправда.

Иронию Карпино проигнорировал, словно и не было ее. Сухо ответил:

— Есть только два варианта: или быть «таким как все», или быть лучше всех.

Я не это имел в виду, хотел сказать Скайуокер. Промолчал.

— Как следствие, — продолжил старший помощник, — о вашей карьере ходят легенды.

— Буду признателен, если вы не станете их преумножать.

— Ни в коем случае. Почему вы предпочли армию Ордену?

— Этот вопрос мне уже задавал рыцарь. Я ушел из Ордена, потому что…

Потому что мне там не понравилось, сказал бы тринадцатилетний беглый падаван. Его повзрослевшая версия нашла более подходящий и не менее правдивый ответ.

— Потому что там я был «не таким как все».

— Вы считали, что в Ордене у вас нет будущего?

— Тогда — да. Сейчас… В конце концов, Орден в чем-то похож на армию. Наверно, если бы у меня действительно не осталось выхода, я бы сумел там вы… — Анакин запнулся. «Выжить» звучало слишком пафосно для человека, не знавшего, что такое, когда тебя постоянно шпыняют идиотским словечком «Избранный» или когда приходится унижаться и проситься в бесперспективный Сельхозкорпус только ради надежды сделать оттуда ноги.

— Я бы сумел там приспособиться, — закончил фразу Скайуокер.

Вот ты и признался, сказал себе Анакин. Столько лет прошло, и ты наконец сказал это вслух.

О да. Я бы переломил себя. Я бы назло всем стал самым лучшим. Самым дисциплинированным. Самым исполнительным. Самым хладнокровным. Самым фанатичным рыцарем Света.

Потому что именно в фанатизм так легко переплавить амбиции.

Я был бы правой рукой человека, которого ненавидел с первого дня в Храме. И который терпеть не мог меня.

Я не стал таким — и хорошо. Потому что в Ордене я бы навсегда остался вторым.

А здесь — во флоте — я могу быть и…

— Не сомневаюсь, сэр, — сказал старший помощник.

— Ты так и не поднял этот вопрос на Совете, — сказал Саси Тийн.

Его темнокожий собеседник устало откинулся на спинку кресла. Сцепил пальцы в замок.

— Не имеет смысла.

— Кроме нас, никто даже не подозревает об этой ситуации.

— И что ты предлагаешь? Вызвать Кеноби в круг, чтобы он доложил нам об успехах своего падавана?

— Я имел в виду Трииб.

— Я понял.

— Тебя это совсем не насторожило?

— Маскарад, — бросил Мэйс. — Театр одного актера.

— На Набу был очень похожий маскарад, — напомнил Тийн. — И в обоих случаях автором пьесы был заявлен некто Сидиус.

— Этот Сидиус и сам неплохой актер. Хотя не любит появляться на сцене.

— Или это его план: чтобы мы смотрели за кулисы, а не на сцену.

Винду ответил не сразу. Расцепил, опять сцепил пальцы. Выпрямился. Отвел взгляд в сторону.

Сквозь транспаристил за ним краем глаза наблюдало закатное светило.

— Ты прав, — сказал глава Ордена. — Иногда мне жаль, что двенадцать лет назад мы не перетряхнули Торговую Федерацию.

Тийн поскреб правый рог. Сморщил нос. Если бы Мэйс не знал особенностей мимики этой расы, он бы принял выражение лица икточи за вполне человеческое презрение. Это было не так: будь Тийн человеком, он бы просто нахмурился.

— Раньше у тебя было другое мнение на этот счет, — сказал икточи.

— Все факты говорят о том, что кто-то пытался натравить Орден на Федерацию. Спровоцировать открытый конфликт. Значит, Совет поступил правильно, воздержавшись от длительной грызни с неймодианцами. Но теперь мне все больше кажется, что это тоже был своеобразный отвлекающий маневр.

— Мы ведь не знаем, как еще могла закончиться блокада Набу.

— В том и дело, — согласился Винду. — Мы решили, что Федерация проиграла, понесла огромные убытки, что от нее откололись несколько синдикатов и, главное, что мы сумели обезглавить неймодианскую династию. Нам этого хватило. Мы сочли все это представление с ситхом чистой воды выдумкой и не стали копать дальше. Притом, неймодианцы оплатили избирательные программы по меньшей мере трети наших пламенных борцов за мир и демократию. Сенат никогда бы не дал согласия на открытые действия против Федерации.

— Да ну, можно было поднажать…

— У нас и так идет война, — возразил Мэйс.

Тийн кивнул. Перелистнул лежащие на столе перед ним распечатки:

— Он существует.

— Это просто чья-то маска.

— Ты думаешь, неймодианцы знают, кто он такой на самом деле?

— Конечно, нет. Мне кажется, даже тот краснополосатый клоун с Набу был не в курсе.

— Ну, его расспросить будет трудновато. А вот одного пошумевшего на Триибе вояку…

Винду покачал головой.

— Ты уверен, — спросил Тийн, — что Скайуокер на самом деле прослышал о Сидиусе, когда был в Храме?

— Иначе он бы не стал так светиться.

— Или Скайуокер хочет, чтобы мы так думали.

— Ты еще скажи, что он своим спектаклем попытался оказать услугу Ордену, чтобы выйти из сферы наших подозрений и, так сказать, оправдать доверие.

— А ситх его знает, Мэйс.

— Не закапывайся в подозрения.

— Ты же не собираешься снимать с него наблюдение?

— Конечно, нет. Если у него хватило ума объявить себя учеником Сидиуса, этим самым он только подставил себя под удар.

— Ты считаешь, что Скайуокер не подумал, чем это…

— Именно, — перебил его Винду. — Скайуокер не подумал. Он решил, что это проблема Ордена. А он так, переоденется в черный балахон, помашет сейбером, и устроит комедию. Кстати, ты обратил внимание, что он где-то раздобыл себе сейбер? Это есть в отчете Кеноби!

Тийн молча кивнул.

— Скорее всего, неймодианцы уже установили, кто он такой, — сказал Мэйс. — Я не завидую тому, кому будет мстить вся Федерация.

— Так Федерация или Сидиус?

— Скоро узнаем. Но сначала я хочу послушать выступление Кеноби.

Они переглянулись. Тийн поднялся с кресла.

— Я сегодня же пришлю тебе запись, — пообещал Винду. — Скажи Кеноби, что я медитирую и приму его через пару минут.

Тийн довольно ощерился и покинул кабинет, оставляя Мэйса наедине с тишиной.

Медитировать «как учили» он не собирался.

Упереться локтями в стол и положить голову на руки. Закрыть глаза. Сделать несколько ровных вдохов. Не почувствовать себя — а позволить себе побыть обыкновенным усталым человеком. В отличие от главы Ордена, люди имеют право быть усталыми и неидеальными.

Целых две минуты роскоши.

Прожить. Продышать.

Кто сказал, что это не медитация? Это лучшая из медитаций — быть в мире с самим собой, ничего не хотеть, не о чем не волноваться и ни о ком не думать.