Alma - Эпизод 2. Антиканон

— Думаете, рухнет?

Тогрутианка, видимо, откровенно устала от него, поэтому просто отвернулась и вывела группу тем же маршрутом через главный вход на площадь.

Анакин бросил последний взгляд вглубь одной из анфилад и почувствовал досаду за потраченные кредиты. Тогрутианку он, тем не менее, поблагодарил, а сам быстро спустился по ступенькам на площадь. Остановился.

Холод Храма шел за ним, не отставая ни на шаг. Захотелось подтянуть воротник к носу. Прижать локти к телу. Просто пойти побыстрее, наконец, а не стоять, цепенея и слушая, как следом за холодом мягко ступает тишина. Как обволакивает она собой все вокруг. Как лишает голоса огромный галдящий и кричащий город.

Слишком много тишины. Не одиночества — одиночество он ценил. Тишины. Ненастоящей.

Он посмотрел вдаль. Небо было идеально чистым. До самого горизонта — ни облачка. Как будто кто-то старательно к его приходу разгонял тучи и подбирал самый прозрачный голубоватый оттенок для вышины.

Где-то там, далеко за горизонтом, далеко от центра галактики, от отполированного купола Сената и застывшего в вечной медитации Храма, шла война. Война, о которой столица не знала ровным счетом ничего. И, кажется, не хотела знать. Ни о сводках погибших и покалеченных, ни о сожженных городах, ни о чем. Как не хотела знать Кореллия и многие другие достаточно благополучные системы.

Вековое безмолвие обернулось замалчиванием. Оболгалось. И заглохло навсегда.

Город жил своей мирной и мерной жизнью, каждый день пожирая сотни тысяч жителей с косточками и потрохами, каждый день выплевывая из утробы новых своих уроженцев. Все они желали жить и не думать о смерти. Тем более о смерти далекой, неестественной, во внешних регионах, которые отсюда кажутся такими же ненастоящими и выдуманными, как и здешняя храмовая тишина.

Скайуокер обернулся. Храм, этот маленький островок вселенского покоя, стоял на месте.

Возможно, так и должно быть. Чтобы люди верили в священную незыблемость своего мира.

Возможно, именно сейчас в той самой высокой башне магистры обсуждают способы, как победно завершить войну.

А возможно, и нет. Возможно, они просто не умеют этого делать. Иначе сделали бы раньше.

Анакин рывком двинулся с места. К спидеру. Открыл дверцу и успел перенести одну ногу за борт машины, как вдруг к нему подскочил суллустанец. Маленький и большеглазый. С рюкзачком за спиной.

— Я видел, ви вишли из Храма.

Скайуокер подозрительно оглядел существо, задавшее такой странный и даже во многом провокационный вопрос.

— Я там что-то забыл?

— В Храме нет сувенирних магазинов.

— Ах как жаль.

Анакин залез в машину и положил обе руки на рычаги.

— Но вам, конечно, будет интересно вспомнить это место еще раз. И ви можете приобрести кое-что прямо здесь.

В больших кругленьких глазках суллустанца перемешивались надежда и откровенное нахальство. Скайуокеру тотчас захотелось оторвать это приставучее существо от дверцы, к которой оно прицепилось мертвой хваткой, а потом взять за шкирятник и швырнуть куда-нибудь подальше к туристам. Будь он на Татуине или хотя бы на Кореллии, он бы так сделал. Эх, столица…

Двигатель завелся. Суллустанец мгновенно оставил дверцу в покое, стащил со спины рюкзак, распахнул его и вытащил оттуда пару камней.

— Ну и что это за мусор?

— Это осколки древних стен Храма! С орнаментом! Всего пятьдесят кредитов за камень!

— Знаешь что, — Скайуокер улыбнулся. — Если приспичит, прилечу сюда и сам наковыряю.

Издалека Дворец Совета Безопасности Республики казался гигантской свечой. Однако, море огненных искр, щедро исторгавшихся в застилавшие столицу сумерки, не шло ни в какое сравнение с ослепительным внутренним убранством Дворца. Скромность давно была забыта, умеренность изгнана с позором, а бережливость никогда и не ночевала в этом царстве роскоши. Столичные торжества всегда проходили с размахом, и правительственный Корускант в который раз доказывал свое право поражать гостей великолепием.

Главный церемониальный зал, где спустя четверть часа должно было начаться само действо, захватывал три уровня, в свою очередь поделенные на сектора. Небольшой банкетный зал имелся только на балконе верхнего уровня и предназначался для организаторов и самых важных гостей Совета Безопасности. Это тоже было сделано намеренно — чтобы атмосфера внизу была свободнее и ни один из гостей не чувствовал себя стесненным. На втором уровне размещался оркестр, а бесчисленные галереи таили в себе множество укромных уголков, чтобы особо важным персонам было где вести свои особо важные разговоры.

Но по крайней мере одному мужчине сегодня не хотелось никаких важных разговоров.

— Тебе очень идет это платье, — сказал он.

Стоявшая рядом женщина смотрела куда-то вдаль сквозь бокал с красным вином. Потом одним глотком влила в себя все его содержимое и продолжила разглядывать зал уже через стекло.

Глядя на ее манипуляции, мужчина осторожно продолжил:

— Черный и фиолетовый великолепно подчеркивают твою красоту.

Женщина, наконец, повернулась к нему. Снова поднесла бокал к глазам и теперь рассматривала его самого через стеклянные стенки.

— Прекрасный вальс. Как жаль, что на таких приемах не принято танцевать.

Она, наконец, улыбнулась. Но не такой улыбкой, которую мужчина хотел бы видеть на ее губах.

— О да. Было бы на что посмотреть.

— Что ты имеешь в виду?

— Народные гунганские пляски. С нашими сенаторами на ведущих ролях.

Женщина отставила бокал в сторону и направилась к центру зала.

Бэйл Органа с грустью смотрел ей вслед. Понаблюдал, как она пытается завязать разговор с двумя мелкими чиновниками Совета Безопасности. Обольстительно улыбается, грациозно пожимает плечами, с деланной нечаянностью задевает одного локтем.

Только для чего это все, а? Для чего эти игры в самостоятельность и независимость?

Бэйл чувствовал в себе небывалую решительность. Сегодня он был намерен объясниться. Перед ней и отчасти перед самим собой.

Едва женщина закончила разговор с чиновниками, он жестом подозвал официанта с подносом, подхватил две пиалы из тончайшего фарфора и затем направился к своей даме.

— Не хочешь десерта?

— Десерта? Здесь и так все слишком сладко.

— Неужели?

— Ага. Сладко. Приторно. И музыка тоже очень приторная, вальсы эти.

Органа ничего не нашелся ответить, и перевел беседу в другое русло.

— Я видел, ты разговаривала с…

— … двумя идиотами. Которые ничего не знают. Нужно выловить кого-нибудь покрупней.

— Давай поднимемся на тот балкон, и я представлю тебя…

— О нет, спасибо, не надо. Твоих друзей я и так знаю. Как поживает милая Мон?