Alma - Эпизод 2. Антиканон

— За неоказание помощи кому-то из моих людей я бы тоже убил.

Пока твилекка собиралась с мыслями, он добавил:

— Вы никогда не были на войне.

— Да, — согласилась она. — Я знаю, что там действуют другие законы. Но нельзя всю жизнь прожить на войне. Ниджумэт действительно достиг мира в своем государстве, уничтожил разбойников и развил торговлю, но вся его власть держалась на крови. Не говоря о военных походах, погубившим по оценкам историков миллионы людей.

— Да, сейчас это делается намного более… культурно. С помощью экономического давления, например. А это что такое?

— Копия древнего манускрипта. Вернее, даже копия с копии. Слова приписываются одному из сторонников Ниджумэта. Там внизу есть перевод на общегалактический.

Анакин вгляделся в текст.

«Некогда была змея, имевшая тысячу голов и один хвост. Множество голов ее дергали одна другую из стороны в сторону и были придавлены и убиты повозкой. Была еще одна змея, имевшая тысячу хвостов и одну-единственную голову. Хвосты ее, следуя за единственной головой, вошли все в одну дыру и не были придавлены повозкой».

— Притча символизирует авторитарную власть Ниджумэта, — пояснила твилекка.

— Понятно, — задумчиво произнес Скайуокер. — Хорошая притча. А это что за сундук?

— Это все, что осталось от гробницы другого великого завоевателя. Собственно, сама гробница и несколько плит, прежде украшавших стены.

Твилекка ступила к прозрачному ограждению и включила вспомогательное освещение. Синий камень словно потеплел, подтаял, и Анакин заметил, что верхнюю плиту огибает золотая вязь.

— Тут что-то написано?

— Да. Текст высвечивается сверху, видите?

«Здесь покоится знаменитый и безжалостный властитель, один из величайших правителей, самый могущественный воин, повелитель Румит, покоритель мира».

— Румит жил позже Ниджумэта? — спросил Анакин.

— Да, почти на два века позже. В переводе с того древнего языка «Румит» значило «железный». В молодости он получил тяжелые увечья и впоследствии всю жизнь хромал.

— От него не осталось никаких изображений?

— Почти ничего, если не считать записей современников. Согласно одной из летописей, Румит был высок для своего времени. Иногда носил доспехи из сцепленных стальных полос и наплечников, а также черный шлем, закрывавший уши и шею. Это все, что известно.

— С чего он начал карьеру?

— Практически с нуля. Он происходил из бедного рода воинов. Сумел сплотить вокруг себя людей. Сначала Румит отражал нападения на свои поселения, а затем начал и сам завоевывать и грабить. В конце концов, он разбил армии всех могущественных государств. Одну за другой. По легенде, он был абсолютно бесстрашен, не раз сам вел войска в бой и прекрасно владел мечом. И никогда не проигрывал сражений.

— Спустя тридцать тысяч лет мы и не мечтаем о такой славе.

— К сожалению и Румит более всего прославился крайней жестокостью. Он беспощадно подавлял любые бунты. И провел практически всю жизнь в сплошных походах, наказывая восставших и завоевывая новые страны. Один из наиболее страшных эпизодов той истории — это поход в южные земли только для того, чтобы ослабить и запугать тамошнего правителя.

— И это удалось?

— Да.

— Значит, это было по крайней мере целесообразно.

— А убивать сотню тысяч пленных для устрашения? Скажете, что это тоже было целесообразно? Притом, Румит был беспощаден не только к врагам, а даже и к своим людям. В походе на северные земли он приказал убивать отстающих воинов. Чтобы в армии не было беспорядка.

— Поверьте на слово, беспорядок на войне обходится очень дорого.

— Только не говорите мне, что в республиканской армии дела обстоят так же, как и во время Румита.

— Увы, нет, — Анакин скривил губы. — Поэтому мы никак не можем покончить с сепаратистами.

Твилекка вздохнула.

— Вы считаете, что мир невозможен?

— Мир будет возможен после капитуляции противника.

— Я все-таки надеюсь, что Сенат найдет другое решение проблемы. Варварские времена, когда отношения выяснялись с помощью меча, давно прошли.

— Да? Наши рыцари-джедаи до сих пор машут саберами.

— Ну, — удивленно протянула твилекка, — это все-таки другое.

— Вы так думаете?

— Конечно. За тридцать тысяч лет мир изменился. Как бы вам этого не хотелось, ни Румит, ни Ниджумэт не смогли бы вести свои войны и править Галактикой.

— Почему?

— Хотя бы потому, что их власть была полностью авторитарна, а могущество опиралось в первую очередь на армию. Сейчас это не совсем так. Вы же сами сказали, что миллион людей можно легко уничтожить с помощью экономических рычагов. А Галактика велика… Вряд ли бы один Румит справился и с экономикой, и с политическими дрязгами, и с завоеваниями, и с координацией военной машины. Делайте выводы.

— Уже делаю.

Они подошли к выходу.

— Спасибо вам, — сказал Скайуокер. — Мне действительно было очень интересно. Вы здорово ориентируетесь в материале.

Твилекка улыбнулась.

— Значит, не зря защищала диссертацию.

— Вы продолжаете заниматься наукой?

— Нет. Сижу в музее.

— Интересная работа?

— Другой просто нет. Ну, кому сейчас нужны историки?

Анакин не сумел ничего ответить. Твилекка нашлась быстрее.

— Успехов. Берегите себя.

— Спасибо.

— О, она опять это делает, — сказала Ланни Шмоуг.

Сириль Клаусверден устало посмотрел на выглядывавшую в окно секретаршу. Это был мужчина лет сорока, занимавший неплохую в общем должность заместителя редактора отдела политического обозрения холокомпании Корускант Индепендэнт. Должность, о которой многие мечтали, его уже давно не радовала. Просидеть три года на одном месте совершенно не входило в его представления о блестящей карьере. Как ни странно, подобные мысли посещали его именно за ланчем. Возможно потому, что ланч он неизменно заказывал в контору, и частенько поглощал его в обществе коллег. Здесь безупречная память служила Клаусвердену недобрую службу. При взгляде на любого из своих пятидесяти трех подопечных — журналистов и аналитиков — он сразу же вспоминал, сколько лет тот пробыл на какой должности. Молодежь владела неким магическим рецептом и поэтому делала карьеру быстрее. С некоторых пор Клаусверден пришел к выводу, что перегружать свой мозг во время еды анкетными данными сотрудников вредно. Как раз в это время в конторе появилась Ланни Шмоуг, беззаботное и прелестное существо, и теперь он завел для себя новую традицию — вкушать трапезу в обществе своей новой секретарши. Однако, даже Ланни не всегда могла развеять его мрачное настроение.

И вот сейчас Сириль не сразу сообразил, о чем речь.

— Что? — переспросил он.