Alma - Эпизод 2. Антиканон

Я-то здесь причем? Хотя…

Хотя у нас есть еще один пилот. Алб Берильон, рядовой штрафной роты. Пять наград за боевые заслуги — Шликсену было бы чему позавидовать. Если он на какой-нибудь вылазке отличится, и его досрочно освободят, то есть вернут прежнее звание, надо будет постараться, чтобы штаб не перевел его, а оставил у нас… С другой стороны, я ничего о нем не знаю, и я не могу повлиять…

… не могу! У меня другие дела и обязанности.

Ладно, я подумаю об этом потом. А сегодня…

С минуту Скайуокер разглядывал хронометр. Шесть часов вечера по корабельному распорядку.

Что такое должно было случиться сегодня в шесть часов вечера?

Вспомнил. Он же обещал придти. Да, они договорились.

Попрыгать, поскакать по залу, а между финтами и блоками задалбывать друг друга заумными философскими беседами. Самое время.

Я посижу здесь пять минут, и пойду, решил Скайуокер.

Как только он сел, снял фуражку и прижался затылком к дюрасталевой стене, усталость охватила его еще сильнее. Он поддался ей и, не раздеваясь, растянулся на кровати.

Всякий раз, когда надо было вставать и с трудом продирать глаза, он давал себе обещание выспаться. Никакая Сила уже не помогала — хронический недосып брал свое.

А зевать на мостике капитан не имеет права.

Надо брать пример со Штрима, подумал Анакин. Вот уж кто никогда не зевал, и всегда был свежим и выспавшимся. Разве он когда-нибудь лазил по реакторному отсеку? Осматривал самолично маршевые двигатели и гипердрайв? Нет, потому что вахту в отсеках несут специалисты и техники. Для того, чтобы потребовать отчет существует внутрикорабельная связь. Наконец, есть старший помощник, которого всегда можно послать по разнообразным адресам. А главная забота капитана — украшать мостик своим важным естеством.

Шесть часов вечера и пять минут.

Какая разница. Я и так уже опоздал. Я посплю полчаса, и потом пойду в спортзал. А Кеноби все равно нечего делать — пусть подождет, пусть сам позанимается, наконец…

Да, я посплю полчаса, мне хватит.

Скайуокер привычным движением набрал на хронометре время: шесть часов тридцать пять минут. И, отвернувшись к стене, мгновенно выпал в другую реальность. Чтобы через тридцать минут зуммер возвратил его обратно.

Короткий отдых только раздразнил сонливость.

Анакин заставил себя вскочить с кровати. Одернул чуть помятый мундир. Лучше всего было бы сейчас выпить кофе. Вызвать, что ли, дроида? Ладно, обойдемся.

Скайуокер налил воды из графина. Подержал во рту, облизал губы. Подошел к умывальнику.

На мгновение лицо оживила иллюзия свежести и бодрости, которая сразу же испарилась вместе с капельками воды. Теперь ладони покалывала щетина. Надо побриться — капитан не имеет права не только зевать, но и разгуливать по кораблю со щетиной на щеках.

И напоследок — перед тем, как запереть каюту — успеть положить в рот кусочек шоколада.

Он прошел палубы быстрым шагом, стараясь не срываться на бег. И краем глаза — в боковом коридоре — увидел вахтенного техника с декой. Остановился.

— Потрудитесь объяснить, — в голосе звенел металл, холодный и острый, — чем вы сейчас занимались, стоя на вахте у отсека системы жизнеобеспечения дредноута?

Да за такое по шее дать надо!

— Виноват, сэр. Я, я…

Парень замялся, увязнув в попытке правдоподобно соврать.

Взгляд Скайуокера скользнул вниз и примерз к экрану деки, вырванной из рук техника.

«Мама!

Как ты себя чувствуешь? Я рад, что операция прошла удачно, и что тебя уже выписали из больницы! Хорошо, что Нэя согласилась пожить с тобой зимой. Скажи ей, что я ее очень люблю и жду отпуска. Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…»

Дека в спазматически сжавшихся пальцах жалобно пискнула.

Какие обыкновенные, неинтересные слова, подумал Анакин. И принялся объяснять самому себе: конечно, администраторы корабельной холосети тщательно контролируют все отсылаемые письма на тему стратегической информации. Поэтому и приходится писать так, невыразительно и скупо, вот разве что похвастаться кораблем. Все военные пишут близким такие одинаковые письма. О погоде в Галактике, как они сами любят шутить…

Он повторял это про себя, стараясь глядеть на ситуацию аналитически и отстраненно.

… Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…

Надо вернуть деку технику, вот что надо сделать.

— Чтоб такого больше не было, — сказал Скайуокер. Металл в голосе сорвался в хрип.

— Так точно, сэр!

Повернуться. Выйти из бокового коридора. Сколько осталось до спортзала? Метров двести.

И — не думать…

… О том, что на Татуине холосеть есть только в Мос-Айсли…

Мама почти не бывает в Мос-Айсли.

… Я служу на лучшем корабле флота и у меня все отлично…

Почему у меня не все отлично?

— Извини, — сказал он Кеноби, входя в спортзал. — Я немного опоздал.

Было шесть часов пятьдесят одна минута.

— Я понимаю, — вежливо ответил рыцарь.

— Сейчас. Я только переоденусь.

Скакать по залу в форме было все-таки неудобно, это Скайуокер уяснил еще на прошлой неделе. В небольшой комнатке рядом он быстро сменил одежду и отдал мундир с брюками дроиду — погладить и привести в порядок. Да, негоже валиться спать в мундире…

— Добрый вечер.

В комнатку заглянул обслуживающий спортзалы техник. Скайуокер повернулся.

— Прошу простить, сэр, — техник отдал честь. — Разрешите войти?

— Входите, — механически ответил Анакин. Внутри паром зашипело раздражение: теперь этот любопытный придурок разнесет сплетни по всему кораблю!

Он вернулся в зал. Шесть часов пятьдесят пять минут на хронометре.

— У тебя много работы, да?

Эта участливость и мягкость покоробили Скайуокера. Тем более слышать такое от человека, который целыми днями просиживал в каюте. Медитировал. В лучшем случае что-нибудь читал. Он вообще представляет, что такое «много работы»? Что он сам умеет, кроме махания сейбером?

— Много, — ответил Анакин, разминая кисти рук.

Он не раз спрашивал себя, чем занять на военном корабле человека, не имеющего ни звания, ни какого либо отношения к армии вообще? Инженеры с верфей — типичные штатские, подумал Скайуокер. Но я что-то не помню, чтобы Рутьес много отдыхал, и, потом, он всегда знает, что ему следует делать и когда…

— Не возражаешь против двуручной техники?

Анакин оглядел свой клинок. Не совсем удобно, и не совсем тот баланс…

— Нет.

— Тогда продолжим, — джедай принял стойку.

— Продолжим.

Злость на слова рыцаря выплеснулась с первым же выпадом.

За последнее время приходить в этот зал стало привычкой. Исключение он сделал только один раз — на тот день пришелся пик испытаний в экстремальном режиме. Тогда он не спал больше двух суток — не было времени. И не он один — Карпино тоже бодрствовал, Рутьес, и еще несколько человек.