Alma - Эпизод 2. Антиканон

А людям обычно кажется наоборот… И Анакину — тоже.

Он таким не был раньше. Или я обманывал себя, и он всегда именно таким и был? А я на что-то надеялся. Что он станет джедаем? Или что я увижу в нем — выросшем — второго Квай-Гона?

Да, я надеялся…

А Орден хотел видеть его вторым Кеноби.

Это был замкнутый круг, и я не мог его разомкнуть. Никто не мог, кроме самого Анакина…

… а он просто сбежал…

Начинало светать.

Штрафник и сержант, вытряхнув последние капли спирта из стаканчиков, ушли прикорнуть на пару часов. Кеноби снова устроился на траве, и теперь, кажется, никто не мешал ему полностью уйти в себя.

— Извините, сэр.

Опять этот бывший наемник.

Странно, подумал Кеноби. Дали сигнал отбоя. По правилам, я должен с полпинка послать его обратно. А и ладно, это же всего лишь учения. Тогда надо спросить.

— Что такое?

— Я только отлить, и сразу назад.

— Давай.

И через пару минут, снова:

— Разрешите обратиться, сэр?

— Разрешаю.

— Вы и есть тот самый джедай, которого прислали на корабль?

Кеноби улыбнулся.

Сомнения рядового можно было рассеять одним крепким ударом по почкам, дополнив это словами «какой я те нахрен джедай…».

Это был не самый интересный вариант.

Он действительно пришел понаблюдать. Не как посланник из столицы. Не как эмиссар Ордена. Как оперативник: посмотреть, каких людей можно использовать в особых заданиях.

Нет, не так. По правде, не так. Посмотреть…

… посмотреть, среди кого вырос его бывший ученик…

… понять…

… кем он стал?

… кем он станет?

Рыцарь пришел сюда не играть в вояку.

— А на мне это написано?

— Большими буквами, — штрафник развел руки в стороны, — вооот такими.

— Я, прежде всего, заместитель вашего взводного.

— В том и дело. Никогда не видел командира, который бы выражался…

— Без «выражений»?

— Да.

— Я считаю слабостью самоутверждаться за счет подчиненных мне людей.

Штрафник некоторое время переваривал фразу.

— И при том, на вас погоны лейтехи, — не унимался он. — То есть вы офицер. Если б Дикси кого-то из офицеров назвал на «ты» — заработал бы в рыло, не вопрос. Гранци — другое дело. А Дикси всего лишь сержант.

— Для меня это мелочи.

— Да. Для вас. Потому что все это ничуть не оскорбляет вашего звания «рыцарь-джедай».

Какие они тут все языкастые, подумал Кеноби. Начиная с командира корабля и кончая этим штрафником.

— Рыцарь-джедай — не звание, — объяснил он. Спокойно и снисходительно.

— Вы вне званий?

— Именно.

— Тогда зачем запаковываться в форму?

— Мне нужно составить впечатление о людях, с которыми придется работать.

— А людям — не нужно составить впечатление о вас?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, полезно знать, что умеет боец рядом.

— У вас будут возможности, чтобы оценить мои боевые навыки, — веско ответил Кеноби. Словами и взглядом.

Бывший наемник вдруг посерьезнел. Или протрезвел. Или и то, и другое сразу.

Ушел.

Джедай почувствовал, что ему хочется не медитировать, а спать. Он прислонился к дереву, закрыл глаза…

Через час его разбудили часовой и офицер лет тридцати в безукоризненно отутюженной форме.

— Сэр, вас просят явиться в наблюдательный пункт, — сказал адъютант командира корабля.

Таким тоном обычно приглашают на приемы, подумал рыцарь.

До наблюдательного пункта за полчаса добрались на спидере. Строение представляло собой наспех сооруженное укрытие из металлопластика. У стены приютился переносной щитовой генератор.

Все у них должно быть «по-настоящему», подумал Кеноби. Укрытие такое, что дунешь и развалится, зато генератор при деле. И действительно, лазером не пробьешь.

Внутри его ждали двое людей. Баумгарден, и, как ни странно, Анакин собственной персоной.

— Капитан Скайуокер согласился быть наблюдателем на наземных учениях, — объяснил Баумгарден.

— Я надеюсь, вы провели время с пользой и интересом, рыцарь? — спросил Анакин.

Кеноби вежливо склонил голову. Хороший актер всегда отыгрывает свою роль до конца, даже когда находит мало смысла в самом спектакле.

— Да. Благодарю вас, капитан.

В этот момент внутрь некстати заглянул помощник Баумгардена, и тому пришлось покинуть помещение.

Взглядом о взгляд.

— Я вам здесь нужен?

— Баумгарден хотел спросить твое мнение об организации учений.

Рыцарь понимающе кивнул.

О том, что полковник — прагматик еще почище Анакина, джедай сделал вывод еще давно, побывав на совещаниях. Недавно получивший полковничьи погоны Баумгарден уже сейчас примерялся к генеральским, и знал, что для этого не помешают связи в нужных кругах столицы. Вычислив эти вполне человеческие слабости, найти с ним общий язык рыцарю было не так уж трудно.

Снова. Взглядом о взгляд.

У человека, стоявшего перед ним, также было полно слабостей.

Главная из них называлась «я все могу».

Это его «я все могу» сияло в глазах. Угадывалось в походке. Читалось в осанке. Скользило в движениях. Звучало в голосе.

А сейчас оно было усилено раз в десять.

Обычные люди называли это харизмой, магнетизмом лидера. Форсьюзеры утверждали, что таково одно из проявлений Силы.

Силы? Так сила это? Или слабость?

Сдерживать себя и прислушиваться к течению Силы — разве не это подлинная сила? Или дерзать, думая, что ты можешь все?

И почему именно…

… сейчас? Что-то случилось, понял Кеноби.

Словно в ответ на его мысли, Анакин произнес:

— Сегодня вечером мы уходим с Ахвена.

— К Нар-Шаддаа?

— Нет, — ответил Анакин. — К сепаратистам в гости.

— Прямо сейчас?

— Я час назад говорил с Цандерсом. Разведка что-то обнаружила. Из республиканских кораблей мы ближе всего к той системе. На прыжок уйдет двое суток.

— А как же эскадра у Ахвена?

— Остается прикрывать Ахвен, разумеется.

— А те два дредноута идут с нами?

— Да. С нами. В составе соединения…

… Рыцарь задавал вопросы. Слушал. Вникал.

За обыденными, простыми словами слышался грохот орбитальной бомбардировки.

Гиперпространство схлопнулось за кормой «Виктории». Снова распахнулось и снова схлопнулось. В системе Кьет появились два сопровождающих дредноута и шесть канонерок.

Соединение кораблей шло уничтожать противника.

Кьет-4 был единственной планетой системы с пригодной для жизни атмосферой, Основное население планеты составляли кьетане. За последнюю тысячу лет только одна кореллианская компания по переработке руд тяжелых металлов предприняла попытку «окультурить» здешние общинные поселения, которым всегда было достаточно натурального хозяйства. Однако вместе с закрытием последнего рудника прагматичная техногенная цивилизация потеряла интерес к этой планете.