Сергей Трищенко - Реставраторы миров (сборник)

«Надо поставить предохранительную муфту, – подумал он. – Не придётся считать обороты. Проскользнула – значит, завёл на полную катушку».

Но муфта практически исключала срывы в экстаз, особенно если обойтись без стопорного рычажка, а Дерганову нравились подобные, почти случайные, моменты. Казалось, они от него не зависят. От них отдавало стохастической неопределённостью и седой стариной, когда абсолютно все процессы происходили случайно и бесконтрольно.

«В этом присутствует особый смак! – подумал Дерганов. – Но прежде всего – работа! Теперь задача будет решена вовремя».

Оглядывая пробегающих мимо людей с торчащими из висков двуухими ключами (таких было большинство), или с чернеющими дырами заводных отверстий, Дерганов ощущал собственное превосходство – из-за внутреннего совершенства. А всё почему? Потому что не поскупился и поставил магнитную муфту.

Единственным неудобством муфты Дерганов полагал, и не без основания, необходимость перманентной очистки указательного пальца от налипающей железной пыли. Зато попутно решались вопросы поиска упавших мелких металлических предметов, испытывающих сродство к обычному магниту. А пыль легко удалялась кусочком лейкопластыря, либо сырой резиной.

Проблема могла быть устранена постоянным ношением напальчника, железный порошок с которого легко ссыпался при снимании, но Дерганов считал напальчник пижонством, и надевал лишь на торжественные приёмы, всегда тщательно согласуя цвет с цветом костюма.

Данилов видел, что с каждым днем увеличивается количество людей без дыры в виске, и это, в общем, его радовало, хотя и вызывало лёгкое беспокойство. Да, техническая революция приходит в их края, и он способствует её продвижению, но… чем выделиться, если все поставят магнитные замки? Что станет темой для разговоров? Предохранительная муфта? Тема значительная, но лишь для специалистов: снаружи-то она не видна! Поэтому любой бездельник сможет похвастаться её наличием, а как проверить?

Дерганов продолжал рассматривать пробегающих прохожих. Попадались совершенно экзотические экземпляры. Вот у старичка из виска торчит круглая бронзовая головка с почти стёршимися от длительного применения насечками. Что он, не может надфильком новые процарапать? Ходит, людей смущает. Из-за этого и подкрутить как следует не получается. А потом на склероз жалуется.

«А у начальника, – вспомнил Дерганов, – болтается большая медная ручка, наподобие ручек старинных телефонных аппаратов».

Дерганов был уверен, что именно оттуда её начальник и стянул. Ретро-мода, ничего не попишешь. Да и, чего греха таить, ручка чудесно гармонировала с блеском наград и лысины шефа. Эстетическое чувство у него имеется, не отнять.

«Главное, конечно, не в том, – думал Дерганов. – Каждый приводит в действие собственный мыслительный аппарат, чем хочет, к чему привык. Главное, чтобы тот работал эффективно. Не то, что эти, с раскруткой от шнурка, с мини-гироскопом. Крутишь-крутишь, а толку? Сначала вроде начинаешь соображать, а потом буксуешь. И снова надо шнурок наматывать».

По долгу службы Дерганову приходилось испытывать множество конструкций мыслительных аппаратов, поэтому он считал себя крупным специалистом.

Дерганов добежал до института и заскочил внутрь. «Успел!» – мелькнула в голове мысль. И была тут же стимулирована новой порцией заводных движений.

Но спокойно дойти до лаборатории не удалось: на одном из бесчисленных коридорных пересечений ему встретился бессмысленец, ведомый Бутырлиным.

Широко раскрытые глаза и наполовину высунутый язык бессмысленца явственно говорили о том, что завод его мозговой пружины давно закончился.

Бутырлин шёл сзади и придавал бессмысленцу нужное направление на поворотах.

– Куда ты тащишь это чудо? – осведомился Дерганов, поворачивая голову, но не останавливаясь.

– Может быть, и к тебе. Требуется полная ревизия, – Бутырлин выглядел очень озабоченным и чуть семенил. – Он где-то посеял ключ.

– Ну и что? Возьми стандартный или универсальный, – легкомысленно заметил Дерганов. Он сделал изящный поворот, чтобы оказаться рядом с Бутырлиным. – Потом подберёшь что-нибудь из нормального ряда.

– У него нестандартная цапфа, – пожаловался Бутырлин, бодро перебирая ногами.

– Неужели? – искренне удивился Дерганов. Такое встречалось очень редко. – А ну-ка!

Он попытался остановить бессмысленца, чтобы тот продолжал маршировать на месте, но ничего не получилось. Удалось только перевести его на круговое движение, и Дерганов завертелся на одной ноге, пытаясь рассмотреть утопленную в заводном отверстии цапфу.

Вид блестящей в темноте заводной головки мыслящего механизма привёл Дерганова в недоумение, и ему пришлось сделать несколько дополнительных оборотов магнитным пальцем у виска, чтобы как-то собраться с мыслями и активизировать процесс мышления.

– Любопытный случай… – пробормотал он. – Придется повозиться. А кто это?

– Известный учёный-математик. По рассеянности забыл вовремя провернуть рукоятку – и вот результат, – пояснил Бутырлин.

– Или запамятовал, куда положил заводную ручку, – кивнул Дерганов. – Ладно, веди в отдел, ребята разберутся.

Бутырин попытался вывести бессмысленца из кругового движения, но сразу не удалось, и экс-математик двинулся по растянутой спирали. Несколько дополнительных толчков и помощь Дерганова позволили перевести спираль в пологое состояние, а затем и превратить в эпициклоиду, но не более того.

Дерганов продолжил движение.

«Попадаются же такие! – думал он, не забывая время от времени подкручивать пальцем у виска: проблема требовала постоянной работы мозга. – А некоторым так и не смогли помочь!»

Он на ходу заглянул в продолговатое окошечко изолятора, мимо которого как раз проходил. По изолятору в разных направлениях двигались содержащиеся в институте бессмысленцы. Их заводные механизмы оказались безнадёжно испорченными: либо лопнули пружины, либо сорвало храповики, либо заводные цапфы стёрлись от времени.

«Не использовали бы нестандартные ключи – проблем не было бы, – угрюмо подумал Дерганов. – Кто им виноват? Мозг – такой сложный механизм, что с налёта не разберёшься. Все, что находится внутри головы – табу! Трепанация черепа не поможет. Это вам не протезы рук и ног! Мозг – продукт сугубо индивидуальный, чужие запасные части не подойдут. А индивидуальное изготовление без чертежей невозможно, а чертежи давно утеряны, и неизвестно, кто и когда их разрабатывал. Изготовление новой детали по образцу изношенной ни к чему не приводит: мозг не в состоянии работать, потеряв один из компонентов. Поэтому любые попытки извлечь какой-либо элемент мыслительного аппарата приводят к полной и безвозвратной остановке, и делают невозможным повторный запуск. Единственный способ сохранить индивидуальность – не забывать вовремя подкручивать заводную пружину!»