Виталий Вавикин - Лики звезд

– Господи! – Илия зажмуривается, надеясь, что все это сон. Но сон не кончается. – Прости меня.

Эш молчит.

– Только не плачь, – он осторожно протягивает дочери руку. – Пойдем, покажешь мне свои рисунки…

Утро. Тишина. Завтрак на веранде. Молли. Бледная. С синяками под глазами. В сером свитере Илии и джинсах его жены. Босиком. С бутылкой холодного пива в правой руке. Она стоит в дверях и смотрит на Илию.

– Ты не умерла! – радуется Эш.

Девочка машет рукой и зовет ее за стол. Молли качает головой. Прислоняется к косяку и смотрит куда-то вдаль. Илия молчит. Ждет, когда Эш закончит завтрак.

– Иди погуляй.

– Погулять? – девочка оборачивается, встречается с Молли взглядом. – Вам надо поговорить?

Молли устало улыбается.

– Тебе уже лучше? – спрашивает Илия, когда Эш уходит.

– Немного, – Молли смотрит себе под ноги. – Извини, что взяла джинсы твоей жены. Юбка была грязная и…

– Ничего, – Илия убирает со стола тарелки. – Кто-то должен все это носить.

– Ты злишься?

– Не знаю.

– Я напугала тебя?

– Немного.

– Нужно было рассказать тебе.

– Да, – он впервые встречается с ней взглядом. – Поэтому ушел Хак?

– Не только.

– Понятно, – Илия относит поднос на кухню, возвращается с двумя бутылками пива. – Как представлю, что было бы, если бы Эш увидела нас вчера.

– Ты простишь меня?

– Простить?

– Если нет, то я пойму.

– Поймешь что?

– Что я сама все порчу.

– И снова пойдешь на крышу?

– Нет.

– Нет? – Илия смотрит на нее долго, о чем-то думая. – Ты нравишься мне, Молли, – он опускает глаза. Читает что-то на пивной бутылке. – Очень нравишься. Но если мне придется выбирать между Эш и тобой, то я выберу свою дочь.

– Я понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Что все зависит от меня.

– И?

– Я попробую, – она ждет, пока он снова не посмотрит ей в глаза. – Если, конечно, ты дашь мне еще один шанс.

– Только шанс?

– Ну, может еще краски, если они есть у твоей дочери. Давно не рисовала пейзажи.

Образы. Эш стоит за спиной Молли, затаив дыхание. Самодельный мольберт. Акварельные краски. Альбомная бумага, на которой медленно рождается загородный дом Илии.

– Нравится? – спрашивает Молли. Эш кивает.

– Только я не думала, что это так долго!

– Долго?! – Молли растерянно смотрит на часы. – Увлекает, правда?

Девочка отрицательно качает головой.

– Если только сначала.

– Это потому что ты смотришь, а не рисуешь.

– Может быть, – Эш непоседливо ходит вокруг мольберта. – У меня не получается рисовать красками!

– А как же те рисунки, что висят на кухне?

– Твои лучше.

– Научишься.

– Не научусь. Ты сама сказала, что умела рисовать еще до того, как научилась читать. А мне уже одиннадцать, и я даже не могу нарисовать бабочку!

– Ты можешь.

– Но не так, как ты!

– Нужно тренироваться.

– Не хочу тренироваться! – Эш обиженно поджимает губы. – Все равно у меня никогда не получится так, как у тебя!

– Если захочешь, то получится.

– Нет.

– Получится, – Молли достает чистые листы. – Иди сюда. Вот, возьми карандаш, – она держит руку Эш, помогая ей рисовать. – Видишь? Бабочка почти как моя.

– Но это же не я нарисовала!

– А кто же тогда держал карандаш?

– Но ты помогала мне.

– Верно. Помогала. Но рисовала ты, – Молли дает девочке еще пару листов. – Теперь сядь и попробуй повторить.

– У меня не получится.

– Не думай, получится или нет. Просто сделай и все. Сделай как сможешь.

– Будет некрасиво.

– У тебя много листов.

– Ты издеваешься!

– Немного, – Молли смеется, бегая от Эш вокруг мольберта.

Илия выходит из дома, привлеченный шумом. Наблюдает за ними. Готовит еду, но обедает один, наблюдая, как Молли и Эш рисуют на поляне. Каждая что-то свое. В тишине. Сосредоточено. Отмахиваясь от редких мух и глупых бабочек. До самого ужина.

– Нравится? – спрашивает Эш, показывая отцу свой самый удачный рисунок. – Это я сама нарисовала!

– Вот как?

– Угу! – она требует Молли подтвердить. Потом ходит по кухне и срывает свои старые рисунки.

– Что ты делаешь? – пытается остановить ее Илия.

– Не мешай ей, – Молли берет его за руку.

– Но они дороги мне!

– Она подарит тебе новые, – Молли ждет, когда Эш выйдет из кухни выбросить рисунки, поднимается на цыпочки и целует Илию в губы.

– А я все видела! – кричит Эш.

– Видела что?

– Ничего, – она забирается на стул. – Ничего плохого, – детская улыбка выглядит чистой и невинной. – А завтра Молли научит меня рисовать реку!

– Покажу, как рисовать. Научить рисовать невозможно.

– Неважно! – Эш смотрит на отца и Молли, снова улыбается. – Уложишь меня спать? – спрашивает она, когда к дому начинает подбираться ночь.

– Я?! – Молли растерянно смотрит на Илию.

Он пожимает плечами.

– Не жадничай! – вгоняет отца в краску Эш. Берет Молли за руку и уводит в свою комнату.

– И что теперь?

– Читай! – она дает ей книгу и забирается под одеяло.

Молли ждет, когда Эш уснет. Выключает свет, выходит на веранду. Вглядывается в ночь, потягивая пиво и пытаясь ни о чем не думать.

– Она уснула? – спрашивает Илия, когда Молли ложится в теплую кровать.

– Давно.

– А ты чем занималась?

– Думала.

– О чем?

– Неважно, – она прижимается к нему. – Займемся любовью?

– Сейчас?

– Почему бы и нет…

И чуть позже:

– Молли?

– Что?

– Ты лучше, чем о тебе говорят.

Блики солнца искрятся на водной глади.

– Ты уверена, что все в порядке? – спросил Илия, когда Молли снова отказалась от завтрака.

Она посмотрела на Эш и решительно кивнула головой. Положила в сумку несколько бутылок пива и взвалила на плечо мольберт.

– Я доверяю тебе, – сказал Илия, беря Молли за руку, когда Эш уже бежала по поляне.

– Я знаю, – Молли закрыла глаза, ожидая поцелуя.

– Пожалуйста, не напугай ее, – попросил Илия, прижавшись губами к ее лбу.

Молли поморщилась. Она шла по цветочной поляне и заставляла себя не обижаться.

– Мы ведь с тобой похожи? – спросила Эш, беря ее за руку.

– Похожи?

– Ну да. Глаза, волосы.

– Наверно, – Молли обернулась, но лес скрыл далекий дом.

– Значит, мы можем притвориться, что ты моя мама.

– Я что?

– Моя мама, – Эш смутилась. – Разве ты не хочешь?

– Я не знаю.

– А я хочу.

– У тебя уже была мама.

– Но сейчас нет, – Эш попыталась заглянуть Молли в глаза. – Хотя бы на людях. Чтобы ничего им не объяснять. Они будут думать, что все хорошо, и нам тоже будет хорошо.

– А вдвоем?

– А вдвоем ты будешь той, кем хочешь.

– Тебе не нравится называть меня Молли?

– Нравится.

– Зачем тогда притворяться на людях?