Виталий Вавикин - Третий источник

– Нет, – он вспомнил толстяка. Вспомнил, что видел в клубе. Как они смогли создать эту иллюзию? Идея случайности снова всплыла в сознании. – Кто еще знает о том, что ты нашла меня?

– Что? – карие глаза Мириил наивно хлопнули.

«Значит, никто, – решил Чарутти. – Но зачем она тогда здесь? Хотела узнать, где я живу? Хотела напичкать меня наркотиками? Чертовы тайны!»

– Ты ведь не та, за кого себя выдаешь.

– Не та? – Мириил снова попыталась поцеловать его. – Скажи мне, чего ты хочешь, и я стану любой твоей фантазией.

– Не люблю фантазии, – Чарутти снова подумал о наркотиках.

Один неверный шаг, и он потеряет все, чего добился за последние три месяца. Она отравит его, заберет все что есть и уйдет.

– Может быть, тогда тайны? – осторожно предложила Мириил.

– Тайны? – слово рассекло воздух, оставив на сознании красный след незримого хлыста. – Вот ты и попалась, – расплылся в довольной улыбке Чарутти.

– Попалась?

– Перестань, – вся эта игра начинала его раздражать. – Я не такой идиот, как тебе сказали.

Мириил снова хлопнула глазами.

– Это игра, да?

– Игра?! – Чарутти толкнул ее на кровать.

«На что она надеется? Фокус с помадой не получился. Что же еще? Шприц? Инъекция?» Чарутти расплылся в довольной улыбке. Если у него получится получить шприц с назначавшейся ему отравой, то это будет одно из лучших доказательств, к тому же удастся получить состав наркотика. Скорее всего, он же входит и в состав газа, которым его травят.

– Раздевайся, – Чарутти отошел от кровати, готовый к решительным действиям в любой момент.

– Полностью? – спросила Мириил.

– Ну конечно, – он довольно улыбнулся.

Мириил неспешно расстегнула блузку. «Интересно, как далеко они готовы зайти? – думал Чарутти. Одежда Мириил упала на пол. – Наверное, она уже догадывается, что я раскусил ее». Он поднял ее одежду, но не нашел ни шприца, ни чего-либо похожего на это.

– Мне продолжать? – Мириил игриво натянула лямки бюстгальтера.

– Ну конечно, – Чарутти, хмурясь, осмотрел оставшуюся одежду. – Теперь кольца и серьги, – Чарутти отчитал себя за непредусмотрительность, но и здесь оказался тупик.

Он стоял над блудницей и смотрел на ее обнаженное тело, не понимая, что пропустил. «Почему она не стесняется? Почему не боится, что я могу взять ее?» – отчаянно соображал он. Обычно это помогало. Женщины шли на попятный, открывая тайны, но только не сейчас. «А может быть, секс для этой женщины ничего и не значит?»

Чарутти заглянул в карие глаза, протянул руку и раздвинул податливые ноги. Блудница улыбнулась. Ее гениталии казались идеальными. Именно такие, как и обещали местные бордели. Именно такие, каких больше не найдешь нигде, кроме как на этой планете.

«Значит, тайна намного глубже, чем он думал, – решил Чарутти, вспоминая, закрыл ли дверь. – Значит, ставки поднимаются». Он нервно облизнул пересохшие губы. «Я профессионал! – сказал он себе. – Я должен быть готов зайти так далеко, как того потребуют обстоятельства».

Мириил захрипела, впиваясь ногтями в сжавшие ее горло руки.

– Ты никому не расскажешь обо мне! – прохрипел Чарутти, вглядываясь в ее угасающие глаза. – Никогда уже не расскажешь.

Кровь из расцарапанных рук душителя тонкими ручейками сбегала на белые волосы жертвы. Голова гудела, застилая глаза красными пятнами. Ветер врывался в открытое окно, раздувая шторы.

– Никому не расскажешь! – рычал Чарутти, сжимая горло уже бездыханного тела. – Никому!

Окованные медью массивные ворота были открыты. Высокие стены, окружавшие кишащий людьми город, уходили за горизонт. Мускулистый стражник в тунике и с коротким мечом в кожаных ножнах у пояса строго глянул на Кипа, но ничего не сказал, устремляя взгляд на темноволосую девушку с корзиной крохотных фиолетовых цветов. Ветра не было, но лепестки цветов трепетали и тянулись к солнцу.

– Просто иди вперед, – шепнул ка-доби на ухо Кипу.

Их окружили шумные улицы. Торговцы, ремесленники, заваленные фруктами прилавки, коптящие жаровни, женщины, щебечущие что-то о своих мужьях, дети, сражавшиеся друг с другом деревянными мечами…

– Они что, все настоящие? – спросил Кип своего друга.

Толстый торговец фигами окликнул его и бросил невесть бог откуда взявшееся в его руках зеленое яблоко.

– Нигде не останавливайся! – ворчал ка-доби. – Не привлекай внимания!

– Ну яблоко-то мне можно съесть?!

– Яблоко? Яблоко тоже нельзя, – зверек забрал у Кипа плод и впился зубами в сочную мякоть.

– Так нечестно! – обиделся Кип, наблюдая, как в пыль полетел огрызок.

– Еще как честно! – рассмеялся ка-доби, вытащил из-за спины еще одно зеленое яблоко и протянул ему.

– Люблю фокусы! – заулыбался Кип.

Они вышли на окруженную мохнатыми пальмами улицу. Жаркое солнце раскаляло белый камень, которым была вымощена дорога, упиравшаяся в большой белый дом с бесконечно высокими мраморными колоннами, которые, казалось, подпирали само небо. Кип остановился возле массивных ступеней, уходивших вглубь дома.

– Боишься? – спросил ка-доби.

– Еще чего! – Кип вдернул нос и начал подниматься.

Тенистая прохлада окутала разгоряченное солнцем тело. Шум города стих, остался где-то далеко позади. Тишина и покой. Казалось, что сами стены пропитаны этой гнетущей безмятежностью. Лишь звук шагов, уносящийся куда-то в бесконечность. Кип поежился и, обернувшись, посмотрел на далекий вход.

– Нам вперед, – осторожно напомнил ка-доби.

– Да знаю я!

Они вошли в огромный зал, стены которого утопали в сумраке. Клочок синего неба виднелся в далеком отверстии сводчатого потолка. Проникавший в него свет ровным кругом падал в центр зала и глубже – в темную бесконечность возвышающегося колодца. Белый, идеально ровный камень пола окружал грубые природные булыжники, из которых был выложен колодец. Женщина. Невысокая. В прозрачной хламиде. Она сидела на краю колодца, склонив золотоволосую голову к груди.

– Разбуди ее, – сказал ка-доби Кипу.

– По-моему, это статуя, – нахмурился мальчик.

– А ты проверь, – зверек вытянулся на его плече, стараясь не обращать внимания на блоху в густой шерсти.

Кип осторожно шагнул вперед. Блоха укусила хозяина. Ка-доби фыркнул. Почесался. Еще один шаг. Еще один укус. Кажется, блоха решила не поесть, а, воспользовавшись ситуацией, искусать от души свою жертву. Ка-доби нетерпеливо дернул хвостом. Вытянул лапу и выловил обнаглевшую блоху зубами.

– Не вертись! – цыкнул на него Кип.

– А ты не тяни! – ка-доби покрепче вцепился в кучерявые волосы.

Кип протянул руку и коснулся женщины-статуи. Тишину прорезал глубокий вдох. Голубые глаза открылись. Губы дрогнули. Румянец залил бледные щеки.