Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!

— Конечно, нет! — отрезал он. — Ни один уважающий себя врач не согласится на такое! Тем более, что и девушка еще совсем ребенок.

— Я полагаю, уважающий себя врач — это вы о себе?

Лицо у Елисеева окаменело. Он встал, явно намереваясь объявить, что разговор окончен, и выставить меня за порог. Но не на того нарвался: я и не подумал подняться, наоборот, привольно откинулся на спинку стула и обозрел кабинет, потом набросал в инфокарте несколько строчек. Елисеев встревоженно нахмурился.

— Что вам известно о превращении, которое прошла Пери, пока служила у Катон-Чеширов? Имеете что-нибудь сообщить?

Он покачал головой. Так и не сел — всем своим видом показывает, что мне пора проваливать.

— А о том, как и почему летатели превращаются в Диких, что-нибудь знаете?

Лицо у Елисеева слегка прояснилось.

— Я знаю, кто вам нужен! Побеседуйте с доктором Алитой Руоконен, она отличный специалист по летателям. Сейчас запишу вам ее данные — пообещал он.

Ах вот, значит, как ты решил от меня избавиться — соблазнить другой приманкой. Мол, идите-ка потолкуйте с врачом получше, настоящим знатоком, не мне чета. Нет, этот номер у тебя не пройдет. Попробуем еще разок.

— У вас есть какие-нибудь соображения — почему Пери забрала Хьюго? Слушайте, скажите хотя бы — по-вашему, ему ничего не угрожает? Или угрожает?

Елисеев снова напрягся и побледнел.

— Мне кажется, опасаться за ребенка не стоит, но строить догадки тут бессмысленно, — понизив голос, ответил он.

Ишь как разговорился, прямо-таки целую речь выдал. Я чуть зубами не скрипнул: ведь он явно что-то знает. Знает — и скрывает, и выдавать мне не намерен!

А Елисеев уже очутился у двери и недвусмысленно приоткрыл ее. Мол, убирайтесь вон.

— Большое вам спасибо, доктор. Вы оказали мне неоценимую помощь, — сердечно произнес я. Он весь прямо задергался — а я именно этого и хотел. Ни черта он мне не помог, зато нервничал почище Гарперихи, и я окончательно убедился: Катон-Чеширам есть что скрывать. Меня подмывало рявкнуть ему: «Ты! Еще один везунчик! Скажите пожалуйста, какая удача — допустили к телесам богатых. Ты просто обслуга, как Гарпериха или я. Разве что рангом повыше и в оплате подороже, вот и вся разница».

Елисеев выпроводил меня из кабинета и сам высунулся вслед за мной.

— Мира! Ми-ра! — настойчиво позвал он администраторшу за стойкой. Пощелкал ей пальцами.

— Да, доктор Елисеев? — Средних лет дама в розовой блузке, на которой была прицеплена карточка «Мира Кхандр», вскинула голову.

— Ну-ка напишите этому господину адрес и прочее доктора Руоконен. Живо, пошевеливайтесь! И пробейте оплату за прием по тарифу номер два. — И Елисеев нырнул обратно в кабинет.

Понятно-понятно, решил на мне отыграться — выписал счет по высшему разряду, думал меня ободрать. Не вышло. Оплачивать счет все равно Чеширу, а не мне. Рабочие расходы, знаете ли.

Администраторша поджала губы. Может, доктор Елисеев всегда так командует? Или выместил на ней свое раздражение, потому что на меня рявкнуть не мог? Ничего, с таких, как он, полезно иногда сбить спесь, а то избаловались — купаются во всеобщем почтении.

— Ну, как рабочий денек, задался? — спросил я Миру.

Она молча закатила глаза.

— Наверно, допоздна работаете?

— И не говорите, — вздохнула она. — Обычно до девяти сижу, а то и дольше.

— Значит, доктор Елисеев ведет прием до позднего вечера? — уточнил я.

— Вы же знаете этих летателей, — сказала Мира. — Они такие занятые. Вот, пожалуйста, я вам все записала. — И она вернула мне инфокарту.

Ее собственная инфокарта лежала на столе подле рабочего экрана, и на ней, сменяя друг друга, мелькали снимки маленькой девочки с длинными косами. На вид — лет одиннадцать, от силы двенадцать, в дорогой школьной форме, малиновой с золотом. Значит, учится в престижной школе. На какие жертвы пришлось пойти Мире Кхандр, чтобы определить туда дочку? А цвета формы и девиз школы на значке запомним, пригодится. Per Ardua ad Astra. Боже правый, все школы как сговорились — выдумывают вариации на темы старого доброго «Через тернии к звездам».

— Ваша дочка?

Мира кивнула.

— Да, нелегко работать допоздна, когда дети маленькие, — посочувствовал я. Забрал инфокарту и нашел в ней снимок Томаса, показал Мире.

Она неохотно глянула на экран.

— Славный какой. Вы к доктору Руоконен насчет него?

— Да, — ответил я, и, едва прозвучали эти слова, как я понял — так и будет. Пусть Руоконен послужит мне опытным проводником по миру летателей, и не только в деле об исчезновении Пери Альмонд, а заодно поможет решить насчет Томаса и крыльев.

— Она как, хороший специалист? — уточнил я.

Мира истово закивала.

— Лучшая из лучших!

В центре города у меня была намечена еще одна встреча.

— А, вот и ты, наконец, — так приветствовал меня Хенрик.

Не очень-то любезно, можно подумать, я не человек, а поисковая собака, которая искала-искала бомбу и нашла. Цель моего визита располагалась в деловом районе для обычных людей — не Аэрвилль какой-нибудь, а попроще — неподалеку от Центральных Линий. Полицейский участок помещался в старинном здании, признанном памятником архитектуры, — зубчатая крыша, старый камень. Однако достаточно было провести полдня во Аэрвилле, и восприятие мое уже успело перенастроиться: после тамошней роскоши и чистоты все прочие районы Города казались запущенными и бедными. Обычно я мало обращаю внимания на кампунги — хлипкие, наскоро сколоченные хибарки из пластиковых щитов и деревянной тары, которые целыми поселками лепятся друг к другу где-нибудь под платформами рельсовки, а теперь все это бросалось в глаза так, будто я шел по Городу впервые в жизни.

Я как раз поднимался на платформу и все еще рассматривал хибарки, когда меня миновала женщина в деловом костюме, ведя за руку маленькую девочку в опрятной школьной форме. Обе скрылись в глубине поселения. Да, так уж устроен Город: чтобы поселиться в таком кампунге, поблизости от Центральных Линий, нужна приличная работа и заработок. Мать и дочь, которые прошли мимо меня, были своего рода трущобной аристократией: крыша над головой, жилье в центре, действующее разрешение на работу и даже вид на постоянное жительство.

Интерес мой к хижинам Центральных Линий был не праздным: я прикидывал, могла бы Пери укрыться в этом районе. В принципе, могла бы, но… И тут я остановился, словно громом пораженный. До этой секунды я не вполне четко представлял себе положение Пери. Мне все казалось, будто крылья — это главная загвоздка в деле. Вот болван! Все наоборот: крылья Пери — ее главная особая примета. Улететь Пери может, но чего девочке не удастся — так это спрятаться в трущобах незамеченной. Значит, укрыться где бы то ни было в Городе ей не по силам, и в поселениях на Окраинах — тоже.