Клэр Корбетт - Дайте нам крылья!

Вернулась доктор Руоконен и вручила мне небольшую инфокарту.

— Если вы всерьез хотите, чтобы ваш малыш прошел процедуры превращения, обязательно прочтите все, что я сюда записала.

— Спасибо, что уделили мне время.

На самом-то деле за это время сполна заплачено из моего кармана. «А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи».*/(Иов 13:4)./ Спасибо тебе, Иов.

Руоконен с занятым видом уже беседовала с кем-то по инфокарте.

— Да-да, — говорила она. — Я уже выкроила на это время. Да, и официальные свидетельские показания тоже дам. Ну что вы, разве можно забыть, если назначен прием у министра! Да, пожалуйста, заверьте доктора Саммерскейла, что я непременно буду.

Уже от дверей ее кабинета я спросил:

— Доктор Руоконен, скажите, а у вас самой дети есть?

Ей явно нетерпелось, чтобы я поскорее убрался. Ответила она кратко:

— Нет.

— А что означает «Aquila non captat muscas»?

— Орлам не пристало гоняться за мухами, вот что это означает, мистер Фоулер. А толкуется…

— Смысл ясен, — перебил я. — Не разменивайтесь на мелочи. Но для меня-то мелочей нет.

— Послушайте, — голос и лицо Руоконен смягчились, — я догадываюсь — вы перед непростым выбором, и… понять мне вас, конечно, сложно, но я вполне вам сочувствую. Нелегко вам приходится.

— А лично для вас затея того стоила? Не жалеете?

— По-моему, ответ очевиден. — Она расправила крылья, и в серой их дымке блеснуло розовое.

— Да, надо полагать, — пробормотал я.

Безнадежно. Хоть всех летателей в мире опроси, и все равно не поймешь и в их шкуру не влезешь.

Я спустился с дерева, на котором располагался кабинет Руоконен. От избытка сведений просто ум за разум заходил. Руоконен была права: узнал я много, но яснее картина не стала. Я шел по лужайке и на ходу смотрел в небо, которое наливалось горячим утренним золотистым светом. Жара набирала силу, палящие солнечные лучи распугали праздную публику, отдыхавшую на лужайке, и теперь здесь было безлюдно и тихо. С веток дуба со стрекотом снялась сорока и улетела.

«Ты ли с Ним распростер небеса, твердые, как литое зеркало?… Твоею ли мудростью летает ястреб и направляет крылья свои на полдень?… По твоему ли слову возносится орел и устрояет на высоте гнездо свое?»/ (Иов 37:18, 39:26, 27)/ Не совсем так. Мы сами обзавелись крыльями и возносимся по своему слову. Но мудростью ли мы летаем и направляем крылья свои? Вот в чем вопрос. Вопрос всех вопросов, вопрос на миллион: что такое в наши дни полет? Вот что мы не обсудили с доктором Руоконен, а ведь это самое важное, самое главное: сколько стоит полет?

Какую цену платишь за то, чтобы стать летателем?

Ведом ли кому-нибудь ответ?

И все же я как наяву вижу Томаса, вижу, как мой мальчик воспаряет выше облаков, кувыркается в волнах жаркого воздуха над пустыней, парит над морем, распахнув крылья. Сынок, когда ты превратишься в летателя, я потеряю тебя навсегда. Впрочем, я в любом случае потеряю тебя навсегда, это ведь участь всех родителей — дети вырастают и вылетают из гнезда. Но как мне вынести то, что Том превратится в совершенно иное существо, и нас будут разделять чуждые гены, которые ему вживят, чтобы у него отросли крылья? Да что там — иное; отныне он будет принадлежать к другому биологическому классу и виду, и жить совершенно иной жизнью, отличной от моей, на ином уровне — буквально и фигурально. Меня волновало не то, чем он будет заниматься, какие горизонты перед ним откроются, когда он станет летателем. Волновало меня другое: в кого он превратится? Каким будет? В конечном итоге мне важнее всего понять, какое наше решение сделает его счастливее: в пользу летательства или против? Ведь зависит это от нас, его родителей. А заранее не угадаешь и не предскажешь. Как ни старайся, в будущее заглянуть невозможно.

Я шагал к ближайшей станции рельсовки, когда позвонила Тьен, автомеханик.

— Слушаю! — сказал я и едва успел увернуться от промчавшегося мимо велосипедиста, который навьючил себе на багажник два разлапистых саденца банановых деревьев.

— Тебе сначала хорошую новость или плохую? — спросила Тьен.

— Бей без пощады, — со вздохом сказал я. — Чего уж там.

— Сожалею, но воскресить Таджа не получится. Мы можем восстановить автопилот и навигатор, так что технически машина опять будет на том же уровне, но вот личность и все настройки Таджа, голос там, память, — они восстановлению не подлежат.

— Что?! — От неожиданности я остановился как вкопанный. Господи, мне и в голову не приходило, что автомеханикам не удастся вернуть Таджа и что мой ехидный верный дружок ушел навсегда. Эх, Тадж, старина… А ведь ты всегда был для меня все равно что живая душа. Ты мне был, считай, как напарник, — с тех пор, как я начал заниматься сыском в одиночку.

— Сочувствую, — мягко сказала Тьен. — Слушай, мы провели полную диагностику машины, ты в курсе, что она у тебя клеща словила?

Клеща? Тоже еще новости! Клещом назывался самый продвинутый вид маячка — следящего устройства из новых.

Горечь моя тотчас сменилась гневом.

— Черт меня побери! — глухо прорычал я. — Тьен, верь слову, я осмотрел каждый сантиметр Тад… автомобиля вчера утром, прежде чем выезжать из Города.

— Да верю я, верю, не казнись ты, — сочувственно отозвалась Тьен. — Ты ни при чем, эти сволочи совершенно незаметные, их так просто не ущучишь — во всяком случае, твоими средствами они считываются просто как комочки грязи или дохлые насекомые. В общем, маскировка у них отменная.

Я чуть зубами не скрежетнул. Вот именно — сволочи. И сами клещи, и те, кто их устанавливает!

— Знаешь, какие деньжищи у нас ухлопываются, чтобы обновлять антивирусные программы и шагать в ногу со временем? — спросила Тьен. — Наверно, мы и не стали бы заморачиваться, но у нас полным-полно заказчиков из правительства и служб безопасности. Погоди браниться. Я тебя утешу. Когда вы с Таджем макнулись в ручей, клеща замкнуло и он отключился. Так что после того слежка за тобой оборвалась, а ведь кому-то этот маячок влетел в кругленькую сумму. И вообще — имей в виду: раз ты сподобился клеща, значит, кто-то считает тебя важной персоной.

— Вот порадовала так порадовала, — буркнул я. — Так, уточни-ка, вот это последнее про важную персону — оно и было хорошей новостью? Кто предупрежден, тот вооружен, да? Или я что-то прослушал?

Когда Чешир назначил мне встречу на территории своего нового проекта — жилого комплекса «Заоблачная цитадель», — мне и в голову не пришло, что он потащит меня на самую верхотуру. Но он настаивал, и, делать нечего, я согласился. Скоростной лифт ринулся вверх, сердце у меня, наоборот, камнем упало куда-то в желудок, да еще и уши заложило. Вскоре на экране загорелось предупреждение: «Конец смешанной зоны». Что за чертовщина? Задать этот вопрос вслух я не успел, потому что пол лифта как-то перемигнул и вдруг стал прозрачным, а за ним и стены. У меня перехватило дыхание. Под ногами далеко внизу проносилась, все уменьшаясь и уменьшаясь, панорама Города. За прозрачными стенами лифта клубились облака. Пот градом катился у меня по спине, дышал я с трудом. Но из гордости старался не показывать Чеширу, до чего мне худо, а словно ни в чем не бывало вытащил инфокарту и проверил, как там Пери с Хьюго. С той секунды, как их маячок начал подавать сигнал из зоны покрытия сети, я поглядывал на экран каждые пять минут. Пери вместе с малышом по-прежнему продвигалась в южном направлении, к Городу. Это до некоторой степени успокаивало тревогу, которая грызла меня со вчерашней ночи, когда у самого моего дома появился Хищник. Да и сегодняшняя новость про клеща тоже радости не прибавила: за мной упорно следили. Словом, хорошо, что Пери направляется в Город, но вот от Жанин пока ни слуху ни духу, и это скверно.