Сергей Буянов - Двугорбый Янус

Будущую супругу Апостолов встретил в церкви, подчиняясь воле архистратига, он спросил у молодой женщины:

– Готова ли ты стать моей супругой?

– Готова, – еле слышно ответила Оленька, опустив длинные ресницы.

В двух шагах, спиной к аналою стояла бабушка Степанида и одобрительно улыбалась.

Хамсин пришёл на Землю обетованную: замершее море, солнце в дымке и застывшие пальмы на берегу. Изнемогала сжигаемая солнцем земля, и ветер ни единым дуновением не освежал её.Взлелеянная в душах туристов картина о Земле обетованной никак не вмещала в себя пустынную безмолвность и абсолютный покой.

– Хамсин может продлиться пять дней, – говорил старожилы. А седые аборигены добавляли, утвердительно кивая головами.

– Бывало, и по восемь!

И туристы возмущённо поглядывали на прорицателей. В глубине души им не хотелось верить в мрачные пророчества. С другой стороны, они верили в испорченную неделю отдыха и собирались мотануть куда-нибудь туда, где живой ветерок бриза освежает лёгкие и ласкает загоревшую кожу. В Адриатику, например.

Среди приезжих существовала и другая категория – паломники. Эти люди не замечали застывшей природы, палящего солнца, расплавляющегося песка и асфальта, ибо с иной целью прибыли в эту страну. Одетые в монашескую рясу, они уверенно шли сквозь пустыни и оазисы, минуя многолюдные места и стараясь ни на шаг не отклоняться от предначертанного пути от Вифлеема до Иерусалима.

Разные стремления привели сюда этих людей. Иные появились на священном пути отдать дань моде и престижу, другие шли поглазеть на достопримечательные библейские места. Но большинство паломников с истинным благоговением прикасалось к Вечным Святыням.

Наблюдательный человек сразу мог различить стремления паломников. По неумелым движениям молящихся, по их невнимательной молитве угадывались люди, попавшие сюда хоть и из благих побуждений, но совершенно без веры. И наблюдательный человек шёл вместе паломниками. Разговоры в этой среде не приняты, ему всегда приходилось полагаться на свои глаза. Ритуалы он совершал как-то очень уж ловко и умело. Принявший облик обычного паломника, отец Мефодий при первой встречи глазами угадал в нём работника бывшего КГБ.

Раскаялся ли этот человек? Несёт ли он по-прежнему свою службу? Отцу Мефодию это было интересно, но он не подал виду. У каждого свой путь, решил он. И своя Голгофа. Миссия отца Мефодия требовала секретности, поэтому он затерялся среди брадатых художников-авангардистов, отрешённым взглядом не вызывая никакого интереса Серенького человека. Отец Мефодий, как все, нёс огромный рюкзак, от самых пят до затылка, поэтому вполне пришёлся к людям свободной профессии. Инструктор внимательно осмотрел каждого, да на этом и закончил. Определённого задания у него не было. Из года в год шатался он по этому маршруту, зарабатывая нелёгкий хлеб в загранке. Иногда он, посмеиваясь, говаривал в кругу застольных друзей, что он самый что ни на есть Святой человек из всех ныне живущих на земле.

А отец Мефодий последовательно, из монастыря в монастырь, из одного Святого места в следующее, выполнял свою миссию. В православных храмах его встречали с пониманием, кратко переговорив, благословляли и наделяли всем необходимым.

Как и много тысяч лёт назад, беспрерывно шла духовная брань между Создателем и падшими ангелами за души человеков.

Голливуд встретил Афоню всем своим шиком и блеском. Гражданин России поморщился, и как можно мечтать о таком? Ну какая радость, кривляться перед миллионами зрителей? Разве что за миллионы зелёненьких. Может, это и есть мечта? Воспитанный в ином духе Афоня не понимал, за что? За что шутам и скоморохам отваливают бешеные деньги? Что они значительного принесли миру? Какой актёр спас человечество, скажем, от чумы? Никакой! Развлекать, веселить, взбудораживать без этого истрёпанные жизнью нервы: это и есть мечта? Но задание нужно выполнять! Афоня не хотел попасть обратно в камеру с уголовниками. О возможности чего промежду прочим мягонько намекнул доцент Якушев, напутствуя новоявленного агента.

Толстенький, явно преуспевающий продюсер, широкой улыбкой объял зарождающуюся звезду.

– Тебя ожидает громадный успех! – дружески похлопал он по плечу унылого Афоню.

За разговором в одной из голливудских забегаловок выяснилось, что от Афони совсем не требуется кривляться перед камерой! Он будет в своё удовольствие прожигать огромные деньги. Балдеть, одним словом. И за всё за это получать головокружительные суммы!

Афоня с недоверием глядел на заливающегося соловьем продюсера. Конечно же он понял, кто сидит перед ним. Казалось диким и нереальным присутствие агента Конторы во всём блеске Голливуда.

Продюсер сыпал именами нужных людей, и Афоню распирало от чувства гордости и патриотизма. Сколько наших в Голливуде! Продюсер заметил, как из бледно-зелёной кожа лица Афони превратилась в розовенькую, пышущую жаром энтузиазма и жизнерадостности. Обрадованный такой переменой, он перешёл к сути.

Прокат фильмов в последнее время падает. Сколько бы не приглашали известнейших актёров, зрителю чего-то не хватает.

– Интриги? – предположил Афоня.

– Нет! – замахал пухленькими ручонками продюсер. – Если ты имеешь в виду интеллектуальную нагрузку, то брось! Этого вовсе не нужно! Люди до сих пор смотрят сюжеты со зверствами пресловутого КГБ и по-прежнему сопереживают героям. Но новому поколению эта сказка неинтересна. Необходим скачок в кинематографе, прорыв!

– Это как?

– Качественно новое кино, – продюсер заговорщицки подмигнул Афоне. – Ты слышал что-либо о дублёрах?

– Сто раз!

– Ты думаешь, что тут нового? А то! Да ты просто мечта Голливуда!

– Не понял.

– А ты соображай! Есть ослепительные звёзды! Всё при них: бицепсы, трицепсы, римские носы, мощь интеллекта, – тут толстяк запнулся, заметив нездоровую ухмылку собеседника.

– Для среднего зрителя! – поправился продюсер. – В общем, есть всё, за исключением жизненности!

Афоня молча ожидал дальнейшего.

– В общем, – развёл кругленькими плечами продюсер, – анаболики делают своё дело.

– Ясно, – Афоня понял.

– Тебе ясно, и мне ясно! Нужен качественный дублёр! Даже не весь дублёр, а так, частично, – тактично проговаривал слова голливудский тип.

– Да понял я, понял! Дублёрши ножки свои показывают, груди и так далее! Таланта нет, но тело хоть куда!

– Я не скажу, что нет таланта, – облизнулся продюсер. – Но звезда есть звезда! Нет у неё толковой груди – не заставишь её наполнять себя силиконом или ходить в ортопедической обуви для имитации стройности!

– Это сложно? Ради роли?