Мери Каммингс - Серебряное небо

Сон навалился на нее почти сразу, едва перестало колотить от холода, и она не противилась ему — позволила теплой тяжести затуманить голову и навалиться на веки.

Проснулась Лесли рывком. Еще спросонья, в полной темноте, услышала над головой злобный воющий смех, почувствовала, что кто-то держит ее за ноги, а с боков обхватили мускулистые руки — и забилась, остервенело выдираясь и сопротивляясь.

Обнимавшие ее руки разжались так внезапно, что она рухнула на четвереньки на обиженно вякнувшую и шарахнувшуюся в сторону собаку.

Ала! Откуда она здесь?!

Прошло несколько секунд, прежде чем Лесли сообразила, что ноги ей стреноживают ее же собственные, застрявшие на щиколотках штаны, в камнях завывает ветер, а тот, от кого она так отчаянно отбивалась — Джедай. Всего лишь Джедай, и вовсе он ее не обнимал — она сама пристроила его руки вокруг себя, чтобы было теплее…

Она с трудом привстала — все тело болело так, будто ее избили; кое-как привела в порядок размотавшееся при падении одеяло и на ощупь подползла к Джедаю. Дотронулась — он отшатнулся от нее, вжимаясь в стенку.

Бедняга, наверное, он здорово испугался, когда она ни с того ни с сего на него набросилась!

— Извини… — погладила его по плечу и сказала (все равно не поймет): — Это я… в общем, мне показалось, что меня насилуют.

Снова примостилась у него на коленях и свернулась в клубочек, кутаясь в одеяло и стараясь сохранить тепло. Сердце все еще колотилось от непрошенных воспоминаний…

Это случилось давно, когда ей было всего девятнадцать. Именно тогда судьба впервые занесла ее в Айдахо.

Какую религию исповедовали жители того поселка, были это мормоны или члены еще какой-то секты, Лесли не знала, да и не интересовалась. Но почти сразу ей стало ясно, что все они — одна семья: двое пожилых, но еще крепких, похожих друг на друга братьев-старейшин и дюжина мужчин помоложе — их сыновья. Женщин, молодых и не очень, было чуть ли не вдвое больше, чем мужчин — очевидно, вера этих людей допускала многоженство — все в длинных юбках и низко повязанных платках.

Они охотно выменяли у нее вязальные крючки, целебные травы и пряности, взамен предложили муку и копченое мясо. Угощали ее вкусными лепешками с овечьим сыром, то ли в шутку, то ли всерьез предлагали остаться с ними — «вон, Солу жена нужна!» Сам Сол, рослый парень лет двадцати пяти, при этом полусмущенно-полунахально поблескивал черными глазами.

Лесли отвечала, тоже шутливо, что еще не готова осесть на одном месте.

Говорили с ней только старейшины и двое-трое мужчин постарше. Один из молодых парней отпустил было реплику в поддержку Сола — суровый взгляд старейшины мгновенно заставил его стушеваться.

Расстались по-хорошему, попросили Лесли в следующий раз принести побольше цветных ниток, лучше шелковых, для вышивания.

Она отошла от поселка мили на две, когда бежавшая впереди Ала оглянулась, топорща уши. Лесли тоже обернулась и увидела на горизонте всадников.

Что скачут они за ней, Лесли догадалась сразу, и сделала то единственное, что могла: приказала Але бежать вперед, на стоянку, и привести осла. Захотелось уберечь хотя бы собаку — добра от преследователей она не ждала.

Сама тоже пошла вперед, и лишь когда всадники оказались совсем близко, обернулась.

Это были молодые парни — те самые, из поселка, где она побывала. Пятеро, включая Сола; веселые, улыбающиеся, дружелюбные — поначалу.

«А тебе не страшно идти одной?» «Хочешь — проводим?» «А чего это ты за меня замуж не захотела?» «Да нет, куда же ты, постой!»

Они изнасиловали ее — все пятеро. Избили, хотя она даже не особо сопротивлялась; насиловали, били и снова насиловали. Забрали все — рюкзак, ботинки, оружие и одежду. Добивать не стали, оставили лежать на песке — наверное, подумали, что умрет сама; даже если бы Лесли не была так избита, без еды, воды и одежды человек на пустоши долго не выживет.

Очнулась она оттого, что Ала лизала ей залитое кровью лицо и скулила. С трудом повернула голову — рядом стоял осел; остальные собаки тоже суетились поблизости. Она кое-как встала, вскарабкалась на осла и направила его к горам — туда, где можно было найти укромное место, чтобы отлежаться.

Вернулась Лесли через три месяца.

Нет, она не стала заходить в поселок, искать виновных и выяснять отношения — к чему?! Просто дождалась подходящего ветра и пустила пал на созревшее пшеничное поле, а потом издали, с холма, смотрела, как мечутся среди дыма и языков пламени маленькие черные фигурки, как машут руками, пытаясь погасить разрастающийся пожар…

Больше она в те края не возвращалась.

Несколько раз Лесли просыпалась, слышала шум бури и вновь заставляла себя уснуть. Наконец, проснувшись в очередной раз, она не услышала воя ветра. Тишину нарушало лишь дыхание собак да тихие шлепки капель.

Она проползла к выходу из укрытия, отодвинула тент и выглянула. Небо было ясным — ни облачка; о пронесшейся буре напоминал лишь мокрый песок, испещренный островками тающего снега.

Отпихивая ее боками, собаки дружно полезли наружу. Лесли тоже выползла из-под тента и натянула штаны — бр-р, до сих пор сырые!

Снаружи было куда теплей, чем внутри; воздух, свежий и чистый, казалось, сам вливался в легкие — только теперь стало ясно, какая промозглая духота царила в укрытии. Ну еще бы — два человека и шесть собак на площади меньше кровати! Всего шесть… Что с остальными?!

Она откинула тент и кивнула Джедаю:

— Эй, можешь вылезать! — подобрала с земли куртку, отряхнула от песка и кое-как натянула, морщась от прикосновения к телу влажной ткани.

Судя по положению солнца, до заката еще оставалось часа два. За это время нужно успеть найти мешки, там есть запасная одежда.

Но прежде всего — Стая, это сейчас самое главное! Лесли свистнула, объявляя всеобщий сбор. Собаки, бывшие с ней в укрытии, радостно заскакали вокруг: а мы уже здесь! Прошедшая буря их ничуть не расстроила: она же уже прошла!

Лесли свистнула снова — из-за кучи камней у дальнего конца гряды появились две собаки. Подбежали, резко тормознули — и тут же рванулись обратно, оглядываясь и всем своим видом призывая ее следовать за ними.

Бежать пришлось недалеко. Едва Лесли обогнула каменную горку, как перед ней открылась ниша наподобие той, в которой она пережидала бурю, и рядом — еще две собаки, целые и невредимые, в том числе — Дана. Обе суетились возле узкого проема между камнями; увидев Лесли, кинулись к ней и обратно к проему, словно показывая: «Смотри, вот!»

Она подошла и присела на корточки — из щели донеслось отчетливо различимое поскуливание; позвала: