Мери Каммингс - Серебряное небо

Те вещи, которые лежат на нижних полках, мистер Палмер берет и кладет в тележку сам.

Они идут и идут, тележка постепенно заполняется, а под конец, когда они возвращаются в его кабинет, мистер Палмер говорит: «Вот, возьми — это из сухого пайка высыпалось!» — и дает Лесли сладкий ореховый батончик или маленькую, но очень вкусную шоколадку.

Мистер Палмер умер, когда ей было десять лет — умер от вирусной ангины, эпидемия которой скосила в ту зиму многих жителей Форт-Бенсона. Лесли тогда переболела одной из первых и, едва встав на ноги, помогала ухаживать за больными.

Да, давно это было…

А теперь она сама могла невозбранно вести тележку, подталкивая ее перед собой коленом, и нагружать ее всем, чем душе угодно.

Две пачки карандашей… десяток блокнотов… что еще? Ага, вот и масло для отвинчивания приржавевших гаек…

В который раз она подумала, что надо бы наконец провести здесь денек-другой и собрать все, что осталось на стеллажах, в один зал, поближе от входа. И в который раз сказала себе: «Да, но не сегодня. В следующий раз».

Рулон полиэтиленовых пакетов — их осталось немного: поначалу она не понимала, какая это ценность, и продавала их слишком дешево… четыре бутылки минеральной воды — обтянуть чехлами из змеиных шкурок, получатся отличные фляги… ботинки для Джедая, пара футболок…

Со склада она вышла часа через полтора. Возле самой двери погасила факел и лишь потом чуть приоткрыла ее — снаружи не донеслось ни звука. Нащупав загривок Алы, подтолкнула ее к проему: «Ну-ка, что там?»

Собака не напряглась, не дернулась — значит, чужих в шахте нет. Выйдя, Лесли снова зажгла факел и набрала в припасенный пустой мешок горючего сланца из высокой, почти в ее рост кучи в углу зала.

Именно его она и вынесет сейчас из шахты, второй же, набитый вещами со склада, оставит у входа за досками и заберет ночью. Если кто-то наблюдает за ними издали в бинокль, то увидит лишь, как она зашла в шахту и через некоторое время вылезла из нее с полным мешком сланца.

Паранойя? Нет, разумная предосторожность. Даже почти опустевшие, склады Форт-Бенсона представляли собой сокровищницу, равную которой, пожалуй, едва ли где-нибудь можно было найти. Узнай о ней кто-то попредприимчивее — и жизнь Лесли не стоила бы пустой гильзы… разумеется, после того, как она рассказала бы, добровольно или под пыткой, как найти дверь и войти внутрь.

Остаток дня Лесли провела по большей части на стоянке, разве что побродила с собаками по близлежащим холмам, поохотилась на кроликов. Добычу разделила по-честному: трех отдала Стае, двух взяла себе с Джедаем.

До сих пор для нее оставался нерешенным вопрос, куда идти дальше. На юго-запад, в Аризону — там она давно не была? Или наоборот, на север?

При мысли о южном направлении сразу вспоминались мотоциклисты. Конечно, возможно, это все лишь домыслы — но встречаться с ними снова не хотелось. На север? Проблема состояла в том, что месяца через три все равно придется поворачивать к югу — зимовать под снегом не слишком уютно.

С другой стороны, три месяца — это три месяца, а что там дальше будет — чего сейчас, заранее, загадывать!

— Значит, решено, — вслух подвела Лесли итог своим размышлениям. — Идем на север, — подмигнула Джедаю. — Эй! Там ягоды вкусные растут. Заодно и ботинки твои обновим.

Показалось — или в ответ на ее слова на физиономии у него и впрямь наметилось что-то похожее на неумелую улыбку?

Неприятности начались с того, что Ала порезала лапу. Произошло это на пологой каменной осыпи, которую они переходили поперек. В какой момент это случилось, Лесли так и не поняла — увидела лишь, что собака вдруг заковыляла на трех ногах. Подозвала, осмотрела — подушечка правой передней лапы была распорота, как ножом. Из глубокого пореза сочилась кровь.

Лесли осторожно прощупала рану — Ала, уж на что собака была терпеливая, всхлипнула от боли и попыталась отдернуть лапу.

— Потерпи, потерпи! — Лесли закончила осмотр и, достав из кармана рюкзака бинт, плотно перевязала лапу. Пока хотя бы так… потом, на стоянке, наверное, придется зашить.

Присев рядом с Алой, она обняла ее, потрепала по загривку.

— Я понимаю, что больно — но ты уж потерпи. Ты же у меня молодец, правда? Надо дойти до ручья, там устроим стоянку. Ну, пошли?

Сначала собака ковыляла рядом довольно бойко, но постепенно начала отставать. Лесли сбавила ход, но Ала отставала все больше и больше. Наконец, в очередной раз оглянувшись на маячившую уже ярдах в трехстах позади темную фигурку, Лесли не выдержала и дернула Джедая за руку:

— Стой! А лучше сядь, — сама тоже присела на нагретые камни и стала ждать.

Ала догнала их минут через десять; подковыляла и тяжело рухнула рядом — язык вывален наружу, бока ходят ходуном. Делать нечего — достав из мешка миску, Лесли наполнила ее водой из фляги и поставила перед собакой. Пока та жадно лакала, сама тоже сделала несколько глотков; оставшуюся воду протянула Джедаю:

— На, попей!

Ала пила долго — лакала, передыхала и вновь принималась лакать; дыхание ее постепенно успокаивалось. Наконец, когда в миске осталось совсем немного, отвернулась, показывая, что больше не хочет.

Лесли отставила миску в сторону — в нее тут же сунулись несколько черных носов, энергично дохлюпывая остатки воды — и снова обернулась к Але:

— Ну, что же нам с тобой делать?

Собака пару раз хлопнула хвостом.

Если бы это была не Ала, Лесли бы сейчас без особых колебаний продолжила свой путь; перейдя осыпь, нашла бы подходящее место для стоянки — и лишь потом, если бы собака до того времени не пришла сама, вернулась за ней. Если бы это была не Ала, а кто-то из собак помоложе… и день был бы не такой жаркий…

Она оценивающе глянула на Джедая. Усталым он не выглядел, но тесно обтянувшая могучий торс футболка промокла от пота не только под мышками, но и на спине.

Подойдя к волокуше. Лесли взяла один из мешков, прикинула на руке — фунтов двадцать пять. Поставила его на землю и позвала Алу; когда собака подхромала, указала на волокушу:

— Лежать! Здесь, место! — помогла ей устроиться рядом с мешками, повторила: — Лежать! — и обернулась к Джедаю: — Ну, пойдем!

Он удивленно покосился на лежавшую на волокуше собаку, перевел взгляд на Лесли. В глазах читалось: «Это что — так и должно быть?!»

— Да-да, все правильно, — кивнула она. — И не смотри на меня так — я зато у тебя один мешок взяла! — вскинула стоявший у ее ног мешок себе на спину.