Мери Каммингс - Дорога домой

— Здорово! — оценила она и непритворно ойкнула, еще раз взглянув на циферблат: — Слушай, сейчас что — действительно половина двенадцатого?!

— Да…

— У меня же занятия в полдень начинаются! Мне бежать надо!

— Погоди! — Джерико прихватил ее за плечо, не дав шагнуть к двери. По-хозяйски распахнул ворот, убеждаясь, что бриллиантовая звезда на месте, и привычно коснулся ее пальцем; спросил — мрачновато, но уже без прежней злости:

— Носишь?

— Ты же видишь! — Лесли пожала плечами.

— Вот и носи… И не забывай!

Когда, ведя на веревке Джедая, она вышла из штаба, ее буквально ноги не держали.

Изнутри поднималась мелкая противная дрожь, казалось, вот-вот сзади прозвучит окрик: «Ну-ка, вернись!» Но приходилось идти своей обычной походкой, отвечать на приветствия, да еще делать вид, что она не замечает вопросительных взглядов, которые люди бросали на Джедая — да, идет человек на веревке, ну и что тут такого особенного?!

Шел он тяжело, прихрамывая на правую ногу.

Надевая на него ботинок (Джерико не преминул брезгливо спросить: «Он что, и обуться сам не может?!»), Лесли успела заметить, что там не только стерта пятка, но и на щиколотке имеется изрядная ссадина.

Свернув в проход между зданиями, она обернулась и, убедившись, что поблизости никого нет, сказала — просто чтобы что-то наконец сказать ему:

— Потерпи, уже скоро дойдем!

— Да, — хрипло выдохнул Джедай. Лесли на миг от облегчения закрыла глаза, благодаря бога, дьявола, судьбу — она сама не знала, кого; все то время, что они были в штабе, ее мучила червоточинка сомнения: а вдруг он не притворяется, а действительно снова потерял разум?

Войдя в комнату, она заперла дверь и потянула Джедая за собой в ванную:

— Сюда! — и только оказавшись внутри, наконец вцепилась ему в плечи и прижалась лицом к его груди.

Ее трясло так, что челюсти стучали друг об друга, в горле стоял комок и жутко хотелось плакать, но плакать было нельзя: если она сейчас явится на занятия с красными глазами, это сразу заметят!

Джедай тоже обхватил ее обеими руками, прижал к себе и, уткнувшись лицом ей в волосы, что-то тихо хрипло шептал. Слов Лесли разобрать не могла, только чувствовала щекотные прерывистые выдохи. Да это сейчас было и не важно — с нее хватало того, что ее обнимали большие и теплые, такие знакомые руки, а под виском отдавались частые удары сердца.

Она всхлипнула и замотала головой, прижимаясь немо распахнутым ртом к его куртке: нельзя, нельзя плакать! Через несколько минут она должна выйти из этой комнаты — и при этом выглядеть и вести себя как всегда!

Усилием воли Лесли заставила себя сделать шаг назад и взглянуть в осунувшееся лицо.

— Пить хочешь?

— Да.

Она включила кран. Долго приглашать Джедая не пришлось — он опустился на колени и сунулся в водяную струю, жадно хватая ее ртом, потом набрал воды в ладони, выпил из получившейся чаши и напоследок провел мокрыми ладонями по лицу. Спросил — уже не так хрипло, как раньше:

— Что это за место?

— Долго рассказывать, — Лесли положила ладонь ему на плечо — не смогла удержаться, так хотелось потрогать, почувствовать его рядом. — Мне сейчас нужно идти. Вернусь часа через три, принесу еду и чистую одежду, тогда помоешься целиком. Тогда и поговорим. А пока — ложись, отдыхай.

Она прошла в комнату, стащила с постели одеяло и разложила на полу у окна. Джедай, стоя в дверях ванной и держась за косяк, вопросительно смотрел на нее, но вслух спрашивать ничего не стал — подошел и лег.

— Если кто-то придет — молчи и изображай слабоумного. У тебя что-нибудь, кроме ноги, болит… живот, простуда?

— Нет. А что, кто-то должен прийти?

— Нет. Но… не знаю.

Лесли очень надеялась, что умение Джерико чувствовать ложь, которым он так гордился, на сей раз не распознало густо приправленный правдой обман. Но если он в чем-то сомневается, то вполне может и прийти, и проверить, и подстроить ей какую-то ловушку…

Как прошло занятие, Лесли помнила плохо. Никаких новых приемов она разучивать с бойцами не стала — вместо этого спросила, кто из них умеет кидать нож, и велела всем по очереди показать свое умение на привязанной к баскетбольной стойке деревяшке.

После этого она могла, сидя на трибуне, раз в несколько минут подавать реплики — и спокойно думать о своих делах.

Появление Джедая спутало все ее планы: в таком состоянии, в каком он сейчас, он не то что пятнадцать миль не пройдет, но и едва ли дойдет до леса. Значит, завтра побег отпадает — чтобы набраться сил и подлечить ногу, ему потребуется неделя, не меньше…

Собаки прождут дня три-четыре, потом могут начать бродить по округе — не дай бог, подойдут к Логову и нарвутся на случайный выстрел. Значит, нужно в воскресенье поехать «за травами», а на самом деле побыть с ними несколько часов — и приказать ждать дальше. Нет, лучше даже не в воскресенье — в субботу…

Что к ней кто-то подходит со спины, Лесли не услышала — поняла по лицам ребят. Резко качнулась вперед, уходя от возможного удара, перекувырнулась и вскочила уже лицом к противнику, рука на рукоятке ножа.

«Противником» оказался Лео — стоя шагах в пяти от нее и улыбаясь, он похлопал в ладоши.

— Здорово! А как ты узнала, что я сзади? Я старался двигаться бесшумно.

— Ребята на тебя оглядывались, — объяснила Лесли. — Тебя… Хефе (чуть снова не ляпнула при бойцах «Джери») прислал?

— Нет, я сам. Можно? — он кивнул на импровизированную мишень.

— Да, конечно.

Нож — узкий, обоюдоострый — Лео держал не на поясе, а в ножнах, закрепленных на предплечье. Выйдя на площадку, одним молниеносным движением вытащил его и метнул с пятнадцати шагов, почти не целясь.

Дело свое он знал — лезвие на пару дюймов вонзилось в самый центр мишени. Лесли, подражая его манере, похлопала в ладоши, спросила:

— А с левой руки можешь?

— Хуже, — честно признался он. — А ты?

После этого ей ничего не оставалось, кроме как тоже выйти на площадку.

Первый ее бросок оказался не хуже, чем у Лео — нож вонзился совсем рядом с его отметкой. Второй раз она метнула нож снизу, почти без замаха — получилось тоже неплохо: боец, посланный принести его, еле выдернул лезвие из деревяшки.

— А левой? — с интересом спросил Лео.

Левой рукой Лесли метала нож почти так же, как правой — но покачала головой:

— Тоже хуже, — обернулась к бойцам: — Ладно, ребята, с ножами пока все! Теперь — три круга бегом вокруг площадки, десять отжиманий — и разбиваемся на пары!

Проследив глазами за тем, как ребята послушно затопотали вокруг площадки, Лео подошел к ней:

— Ты не хочешь со мной посостязаться? — смущенная улыбка не слишком шла его смуглому, украшенному шрамом лицу. — Мне просто интересно, кто из нас лучше. Нож, стрельба и… спарринг, если ты не против. Даже не до первой крови — так, поразмяться.