Уильям Гибсон - Нулевой след

— Ты шутишь.

— В моем номере такой же, можешь посмотреть. Что в этих двух коробках? — Холлис показала на коробки, которые она забрала у Роберта прошлой ночью, в надежде сменить тему разговора. — Пара бетонных блоков?

— Урны, — ответила Хайди, — кремационные.

— Чьи?

— Джимми. — Джимми был басистом Хефью. — Никто не пришел забрать ее. Он всегда говорил что хочет быть похоронен в Корнуэле, помнишь?

— Нет, — ответила Холлис. — Почему в Корнуэле?

— Бля, откуда я знаю. Может быть он считал что Корнуэл находится в прямо противоположном Канзасу месте.

— Здесь нескоолько урн.

— Вторая моей матери.

— Твоей матери?

— Никак не соберусь что-нибудь с ними сделать. Они лежали в подвале, вместе с моим гастрольным барахлом. Не могла же я оставить их там у придурка? Отвезу обоих в Корнуэл. Джимми все-равно никогда не видел мою мать.

— Ну ладно, — Холлис не нашлась что еще здесь можно сказать.

— Где этот хренов Корнуэл?

— Я покажу тебе. На карте.

— Мне нужно в долбанный душ, — сказала Хайди.

Офис Бигенда, в который в конечном итоге пустили Милгрима, был без окон и на удивление маленький. Возможно это не был именно его офис, подумал Милгрим. Вообще это не выглядело офисом, в котором кто-нибудь действительно работал.

Шведский юноша, который привез Милгрима сюда, положил на тиковую столешницу перед ним серую папку и тихо исчез. На столе больше ничего не было, за исключением дробовика, который похоже был сделан из затвердевшего средства от изжоги и диареи Пепто-Бисмол, розового цвета.

— Что это? — спросил Милгрим.

— Макет для одного из ранних этапов переговоров между Тазер и Моссберг, двумя фирмами-производителями оружия. — Бигенд надел одноразовые пластиковые перчатки, из тех, что продаются в рулоне, как дешевые пакетики для бутербродов. — Согласующее средство.

— Согласующее средство?

— Так они его называли, — сказал Бигенд, поднимая предмет со стола, и поворачивая его под разными углами, чтобы Милгрим смог разглядеть его. Выглядел он невесомым и пустотелым, как будь-то был сделан из какой-то смолы. — Я взял его потому что пытаюсь понять, можно ли считать подобного рода переговоры равноценными попытке Роберто Кавалли разработать пальто для Эйч-энд-Эм.

— Меня застукали, — сказал Милгрим.

— Застукали? — Бигенд посмотрел на него.

— Коп сфотографировала меня сегодня утром.

— Коп? Какой коп?

— Китаянка из Америки, выгледела как миссионер. На ее свитере была вышивка с официальным флагом штата Южная Каролина.

— Сядь, — сказал Бигенд.

Милгрим сел, положив пакет из Хакетт себе на колени.

— Откуда ты узнал что она из коп? — Бигенд снял мешковатые перчатки и скомкал их.

— Я просто понял. Может быть она и не штатный офицер какого-нибудь подразделения, но я не ошибся.

— Ты ходил по магазинам, — сказал Бигенд, глядя на сумку Хакетт. — Что купил?

— Брюки, — сказал Милгрим, — рубашку.

— Мне говорили что магазины Ральфа Ларена в Хакетт, — сказал Бигенд. — Концептуально, это очень сложная информация. Правда или нет. — Он улыбнулся. — И как тебе шопинг в Хакетт?

— Я не понял, — сказал Милгрим, — но мне нравятся такие брюки. И некоторые их футболки попроще.

— Что ты не понял?

— Английский футбол.

— Как это?

— Неужели Хакетт всерьез сконцентрирован на этом?

— Вот за что я тебя ценю. Ты практически без усилий добираешься до сути.

— Нет правда?

— Кое-кто считает что минус на минус дает плюс. Где она тебя сфотографировала?

— В кофейне, возле гостинницы. Севен Дайалс.

— Кому ты говорил об этом?

— Тебе.

— Никому больше об этом не рассказываем. За исключением Памелы. Я ее проинформирую.

— А Оливеру?

— Нет, — сказал Бигенд, — однозначно не Оливеру. Ты говорил с ним сегодня?

— Он сказал мне оставить телефон в номере, включенным и присоединенным к зарядному устройству. Он будет его перепрошивать. Я еще не возвращался в отель.

Бигенд посмотрел на розовый дробовик.

— Почему он розовый? — спросил Милгрим.

— Отпечатан на три дэ принтере. Я не знаю почему они используют розовый цвет. Возможно это просто их обычный оттенок. Эти телефоны проект Оливера. Пользуясь таким, нельзя считать свои разговоры, сообщения и электронную почту безопасными. Но поскольку мы в Англии, то вообще любой телефон нельзя считать безопасным. Понимаешь?

— Ты не доверяешь Оливеру?

— Я не доверяю, — сказал Бигенд. — Я хочу чтобы ты продолжил заниматься своим делом сейчас так, как будь-то ты не видел что тебя кто-то сфотографировал. Вот и все.

— А какое у меня дело? — спросил Милгрим.

— Тебе нравится Холлис Генри?

— Мне кажется я ее уже где-то видел.

— Она раньше пела. В группе Хефью.

Милгрим вспомнил большую серебристую черно-белую фотографию. Постер. Молодая Холлис Генри. Нога ее стоит на каком-то возвышении демонстрируя приподнятое колено. Обтягивающая твидовая мини-юбка, выглядит так, будь-то большую часть ткани снизу распустили, потянув за нитку. Где он видел это?

— Ты будешь работать с ней, — сказал Бигенд. — В другом проекте.

— Переводы?

— Сомневаюсь. Он также касается одежды.

— Там, в Ванкувере, — начал и затем замолчал Милгрим.

— Да?

— Я нашел женскую сумочку. В ней было много денег. Телефон. Бумажник с карточками. Ключи. Сумочку, бумажник, карточки и ключи я положил в почтовый ящик. А деньги и телефон оставил себе. Вы позвонили. Я вас не знал. Мы начали говорить.

— Да, — сказал Бигенд.

— Поэтому я здесь теперь? Да?

— Точно, — ответил Бигенд.

— Чей это был телефон?

— Ты помнишь в сумочке было еще кое что? Черная пластиковая штуковина, примерна раза в два больше телефона?

Теперь Милгрим вспомнил. Кивнул.

— Это был шифратор. Мой. Сумочка принадлежала девушке, которая работала на меня. Я хотел знать кто взял ее телефон. Поэтому я набрал номер.

— А потом почему вы снова позвонили?

— Потому что ты разбудил мое любопытство. И потому что ты продолжал отвечать. Потому что мы общались и общение это привело к нашей встрече, и поэтому как ты сказал ты здесь теперь.

— Чтобы заполучить меня сюда сегодня стоило больше чем… — Милгрим задумался на секунду. — Больше чем Тойота Хайлюкс? — Он чувствовал себя так, будь-то его врач смотрит на него.

Бигенд слегка наклонил голову. — Я не уверен, но возможно больше. А почему?

— Это мой вопрос, — сказал Милгрим. — Почему?

— Потому что я узнал о клинике в Базеле. Сведения очень противоречивые, цены очень высокие. Мне стало любопытно возьмутся они работать с тобой или нет.

— Почему? — спросил Милгрим.

— Потому что, — ответил Бигенд, — Я любопытный человек и могу позволить себе удовлетворять свое любопытство. Врачи, которые осматривали тебя в Ванкувере были мягко говоря весьма пессимистичны на твой счет. Я люблю сложные задачи. И не смотря на то состояние, в каком тебя нашли в Ванкувере, ты был исключительным переводчиком. Позже — тут Бигенд улыбнулся — выяснилось что у тебя очень интересный взгляд на многие вещи.