Уильям Гибсон - Нулевой след

— Я бы мог умереть уже, да?

— Ну как я понимаю, пожалуй мог бы, если бы наркотики убрали слишком быстро, — сказал Бигенд.

— Значит я задолжал тебе?

Бигенд дотянулся до дробовика, так, будь-то хотел потрогать его пальцем, поймал себя на этом. — Ты не обязан мне жизнью, — сказал он. — Это побочный продукт моего любопытства.

— Все эти деньги?

— Цена моего любопытства.

Милгрим жег его взглядом.

— Не надо считать это ситуацией, в которой ты должен быть мне благодарен, — сказал Бигенд. — Я надеюсь ты это понимаешь.

Милгрим сглотнул. — Да.

— Я хочу чтобы ты поработал с Холлис в этом новом проекте, — сказал Бигенд. — А там посмотрим.

— Посмотрим на что?

— На то, что увидим, — сказал Бигенд, дотягиваясь через ружье до серой папки. — Возвращайся в отель. Мы позвоним тебе.

Милгрим стоял, опустив пакет из Хакетт, поверх которого висел цифровой портрет его удивленного лица, пристегнутый к шнуру из зеленого нейлона.

— Зачем ты носишь это?

— Это необходимо, — сказал Милгрим. — Я же не работаю здесь.

— Напомни мне, чтобы я исправил это, — сказал Бигенд, открывая серую папку, в которой лежала тонкая стопка вырезок из японских журналов.

Милгрим в этот момент уже закрыл за собой дверь, поэтому ничего не ответил.

Ондатра

— Они едят ондатр, — сказала Хайди когда они шли по позолоченному солнцем песку в Селфриджс чтобы встретиться со стилистом Холлис, — но только по пятницам.

— Кто?

— Бельгийцы. Церковь разрешает это, потому что ондатры живут в воде. Как рыба.

— Забавно.

— Это написано в энциклопедии Ларусс Гастрономик, — сказала Хайди. — Посмотри в ней. Или посмотри на своего приятеля. Может быть он тоже будет есть ондатру.

iPhone Холлис зазвонил, когда они были около Оксфорд Стрит. Она посмотрела на экран. Голубой Муравей.

— Да?

— Это Хьюберт.

— Вы едите ондатру по пятницам?

— Почему вы спрашиваете?

— Я защищаю вас от национальных предрассудков.

— Вы где?

— По пути к Селфриджс с подругой. Она хочет сделать стрижку. — Исхитриться записать Хайди в последний момент к стилисту было той еще задачкой, но Холлис была твердо уверена в лечебном эффекте правильной стрижки. Тем более что Хайди не выглядела измученной похмельем или резкой сменой часовых поясов.

— Чем вы будете заниматься пока ее будут стричь? — спросил Бигенд.

Холлис доказывала Бигенду что сама она тоже собирается подстричься, но он этой идеей не проникся. Тогда она прямо спросила. — Что вы там еще задумали?

— Мой друг, с которым мы вчера закусывали, — сказал он. — Я хочу чтобы вы поговорили.

— Это переводчик, который любит собак? Но почему?

— Мы должны это выяснить. Поговорите с ним, пока ваша подруга занимается стрижкой. Я скажу Олдо чтобы он привез его. Где вы могли бы встретиться?

— Наверное где-то в фуд холле, — сказала Холлис. — В кондитерской.

Он отключился.

— Говнюк, — сказала Холлис.

— Ондатра, — произнесла Хайди, потянув Холлис к себе и врезаясь в безжалостный полуденный поток пешеходов на Оксфорд Стрит, словно широкоплечий ледокол, возвращающийся в Селфриджс. — Ты и впрямь у него работаешь.

— Ну да, — сказала Холлис.

— Холлис?

Она подняла взгляд. — Милгрим. — Имя она вспомнила, хотя Бигенд похоже не хотел произносить его по телефону. Он был выбрит, и выглядел отдохнувшим. — Я заказала салат. Вы будете перекусывать?

— У них есть круассаны?

— Конечно есть. — От общения с ним оставалось какое-то глубоко специфическое ощущение, даже после такого короткого обмена фразами. Он вроде бы был искренне мягкий и доброжелательный и в то же время исключительно настороженный каким то извращенным образом, как будь-то с ним, чуть в стороне и над, был кто-то еще, кто постоянно следил за тем, что происходит вокруг, заглядывая в углы.

— Я думаю я бы съел один, — сказал он совершенно серьезно и она увидела как он направляется к ближайшей стойке. Одет он сегодня был в темные брюки и ту же самую спортивную куртку что и вчера.

— Он вернулся с белым подносом. Круассан, небольшой прямоугольный кусочек, чего-то мясного, запеченого в тесте и чашка черного кофе.

— Вы русский переводчик мистер Милгрим? — спросила она, когда он поставил поднос и занял свое место.

— Лучше просто Милгрим, — ответил он. — Я не русский.

— Но переводите с русского?

— Да.

— Вы это делаете для Хьюберта? Для Голубого Муравья?

— Я не работаю в Голубом Муравье. Пожалуй я фрилансер. Я перевожу кое-что для Хьюберта. По большей части это художественная литература. — На свой поднос он смотрел голодным взглядом.

— Ешьте пожалуйста, — сказала она, принимаясь за свой салат. — Поговорим после.

— Я пропустил ланч, — ответил он. — Врачи предписали мне хорошее питание во время лечения.

— Хьюберт сказал что вы поправляетесь после какой-то болезни.

— Наркотики, — сказал он. — Я наркоман. Поправляющийся. — В этот момент Холлис четко ощутила как вторая, наблюдающая периметр, его составляющая обнаружила себя рядом, чуть под углом.

— Какие?

— Транквиллизаторы по рецепту. Звучит в общем респектабельно, да?

— Пожалуй, — ответила она, — хотя вам вряд ли от этого легче.

— Не легче, — ответил он, — мне никто не выписывал рецептов очень, очень давно. Я был обычным уличным наркоманом. — Он отрезал аккуратный кусочек от своего остывшего мясного пирога.

— Мой друг принимал героин, — сказала она. — Он умер.

— Мне жаль, — сказал он и принялся за еду.

— Год назад. — Она начала есть свой салат.

— А вы что делаете для Хьюберта? — спросил он.

— Я тоже фрилансер. Но я не вполне понимаю что я делаю. По крайней мере сейчас.

— Он любит такое, — сказал Милгрим. Что-то в холле привлекло его внимание. — Зеленый цвета листьев, вон те брюки.

— Чьи?

— Он ушел. Вы знаете коричневого койота?

— Кого?

— Это был такой модный тон для военного инвентаря в Соединенных Штатах. Лиственно-зеленый более новый и модный. Еще недавно был альфа зеленый, а теперь вот лиственно-зеленый.

— Армейские штучки бывают модных тонов?

— Конечно, — сказал Милгрим. — Неужели Хьюберт не говорил вам об этом?

— Нет.

Он все еще пытался разглядеть где-то там вдалеке эти брюки. — Вряд ли вы увидите этот цвет в этом году в продаже. Скорее в следующем. Я не знаю какой у него номер по шкале Пантона. — Он вернулся к своему мясному пирогу и по-быстрому его прикончил. — Извините, — сказал он, — Я не очень хорошо чувствую себя с новыми людьми. Первое время.

— Я этого не почувствовала. На мой взгляд с вами все в порядке.

— Так он сказал, — сказал Милгрим моргая, и она догадалась, что речь идет о Бигенде.

— Я видел вас на картинке. На постере. Наверное это было в Местечке Сен Марк. Магазин бэу пластинок.