Сергей Дубянский - Арысь-поле

Машина попылила дальше, мимо обожженных солнцем грязно-зеленых деревьев и домиков, тщетно пытавшихся укрыться в их несуществующей тени.

Деревня кончилась быстро, и снова началось поле.

— Ох, Юлька, завезешь ты нас, — Катя трагически вздохнула, — сидели бы сейчас в городе и отрывались по полной…

— Я ж никого не заставляла! Я только предложила….

— Хватит, девки. Покурите трубку мира, — Вадим протянул назад пачку сигарет, и тут все увидели лес, а метров через сто накатанную дорогу, уходившую влево.

Джип, неуклюже переваливаясь, сполз на песок и плавно покатился среди золотистых сосен, где-то далеко сливавшихся в желто-коричневую стену.

— Кать, ты, кажется, пи́сать хотела, — вспомнил Вадим, — только выбери сосну потолще.

— И выберу! — огрызнулась Катя, видимо, стесняясь естественных потребностей, — что ты домахался? До Анжелки своей домахивайся!

— До нее неинтересно, она психовать не умеет. Да, Анжел?

— Умею. Хочешь проверить?

— Ничего я не хочу, — буркнул Вадим. Он не любил, когда шутки воспринимают буквально.

Джип остановился прямо посреди дороги.

— Хватит ругаться, — Слава выбрался из машины и потянулся так, что хрустнули суставы, — мальчики — налево, девочки — направо, вот и вся проблема…

Минут через двадцать они выехали на берег. В сероватой воде отражалось солнце, рассыпавшись миллионом осколков жидкого зеркала. Вдоль берега тянулись заросли ивняка, казавшиеся удивительно зелеными после желтых сосновых стволов, а трава и вовсе завораживала — хотелось немедленно освободить вспотевшие ноги и бежать, бежать по шелковистой мягкости, ощущая ее всей кожей ступни.

— Слав, поехали быстрее, — захныкала Катя, видя, что он останавливается, — я не могу, когда рядом вода! Я хочу туда!.. Наверное, моя мать была русалкой.

…А отец — лешим, — хотел съязвить Вадим, но не стал. В предчувствии окончания этого изматывающего путешествия, ему стало лень шевелить расплавившимися мозгами.

— Куда ехать-то? — Слава обернулся.

— Направо. Тут совсем рядом. Дуб, видишь? Под ним должна стоять палатка…

— …а в ней холодное пиво, — закончил Вадим. При этих словах Слава газанул так, что куски дерна полетели из-под колес. Девчонки на заднем сиденье повалились друг на друга, хватаясь руками, кто за воздух, кто за дверцы, но это уже не вызывало раздражения. Все дружно смеялись, потому что видели совсем рядом воду, и это рождало буйное веселье.

Они ехали все дальше, пока Юля не сказала растерянно:

— Вообще-то, это здесь.

Слава заглушил двигатель и сразу стало тихо; откуда-то возник шум реки и пение птиц. Высыпав из машины, все замерли, дыша полной грудью и подставляя лицо ветерку.

— Где же Игорек с пивом? — ехидно поинтересовался Вадим.

— Не знаю, — Юля внимательно оглядела поляну, словно ее «жених» мог случайно затеряться в траве, — мы всегда ставили палатку возле этого дуба. Вон, наше кострище, а пень — это наш стол. Ничего не понимаю. Он уже три дня, как уехал сюда.

— Может, решил свалить, чтоб не делиться пивом?

— Ладно, — Слава открыл заднюю дверцу, — в любом случае, выгружаемся, а потом поищем. Может, здесь место было занято, и он устроился где-то поблизости. Вадик, давай палатку ставить.

— Давайте, сначала найдем его, — попросила Юля.

— Давайте! — поддержал Вадим. Ему совсем не хотелось возиться с палаткой, — пошли, Слав, пройдемся. Кто у машины?

— Я, — присев на пенек, Анжела достала сигареты.

— А я искупаюсь, — Катя сбросила майку, шорты и осталась в бледно-желтом купальнике, который еще больше подчеркивал загар и рельефы ее фигуры.

Слава с Вадимом тоже разделись и побрели вслед за Юлей.

Кусты начинались прямо в воде, и легкие волны еле слышно плескались среди корней. Иногда кусты расступались, открывая скользкий глинистый берег и мутную воду. Вдоль берега виднелось несколько старых кострищ; старых, потому что пепел прибило дождями (которых не было уже две недели), зафиксировав лишь проплешины среди травы. От реки берег поднимался вверх, где начинался сосновый лесок, который еще не скоро превратится в бор. Солнце свободно просовывало пальцы лучей меж тонких стволов, разбрасывая яркие пятна на желто-коричневой прошлогодней хвое. Ее слой был таким толстым, что сквозь него пробивались лишь редкие тонкие былинки, да краснели яркими шапками мухоморы.

— В лес он подняться не мог, — сказала Юля, — он всегда говорил, что там полно муравьев, к тому же, костер не разведешь.

— Да, с костром проблема… — Слава остановился над более-менее свежим кострищем, еще сохранившим остатки обугленных дров; перевернул ногой пустую консервную банку, — а «свинину натуральную» он с собой брал?

— Не знаю, он без меня собирался.

— Что вы там ищете? — подошел Вадим, — думаете, он нам устраивает соревнования по ориентированию с поиском контрольных точек? Какие банки? Палатку надо искать. Если, вон, за тем поворотом ничего нет, значит, все. Сходим в другую сторону и на том закончим.

Река, действительно, поворачивала, открывая широкий плес; гладкий и блестящий, будто никакого течения не было вовсе. На середине ударила рыба, и круги медленно пошли по воде, становясь все меньше, пока, наконец, не исчезли совсем.

— Удочку бы… — вздохнул Вадим, — а тут водка, да бабы…

Они прошли еще метров сто; берег отсюда просматривался хорошо, аж до огромной ивы, свесившей тонкие ветви до земли и образовавшей, тем самым, зеленый холм.

На пригорке сосняк неожиданно прерывался, упираясь в покосившийся забор, за которым виднелись остатки дома с выбитыми окнами, хотя почерневшие от времени бревна выглядели по-прежнему мощно и нерушимо.

— А это что за хрень? — удивился Вадим.

— Хутор, — Юля пожала плечами, — только он заброшенный.

— Пойдем, посмотрим? — Слава двинулся вверх по косогору.

— Там ничего нет — мы с Игорем как-то ходили.

— Я тоже не думаю, что там осталось что-то интересное, даже если оно и было. Пошли обратно, — Вадим махнул рукой.

— Ребята, я реально волнуюсь, — Юля поняла, что поиски закончены, — такого никогда не было, честно!

— Ну… — Слава развел руками, — когда-то все случается в первый раз. Я тоже иногда говорил жене, что поехал в командировку, а сам — на заслуженный отдых.

Юля оставила обидную реплику без ответа — в это время она представила, как добиралась бы сюда сначала на попутках, потом топала пешком от Дремайловки, и в результате оказалась одна на пустом берегу, без палатки, без еды; еще неизвестно, взяла бы ее обратно какая-нибудь машина, и чем бы это могло закончиться на безлюдной трассе. …Нет, Игорь не мог меня так кинуть, — решила она и даже не разозлилась на него — она просто ничего не понимала.