Елена Кочергина - Князьки мира сего

— Я очень рад. Но как вы собираетесь вытащить меня отсюда? Нау́чите ходить сквозь стены?

— Боюсь, такого уровня духовного совершенства, ты, человек, ещё не достиг.

— Подку́пите охрану?

— Нет. — Пришелец встал, нажал кнопку, превратился в баньши и направился к стене. — Мы любим экшн. Не подходи к стене с окном.

И баньши, не глядя на Иваненко, просочилась сквозь стену в соседнее помещение.

Пётр сидел на нарах и напряжённо обдумывал всё произошедшее. Он продолжал себя чувствовать физически здоровым.

Пришельцы — это сила! Они почти всемогущи. Но инопланетные отступники, наверное, не менее всемогущи. Что это за отступники, от чего они отступились? Почему маскируются под красавчиков? Хорошо бы увидеть одного из них…

Потом Иваненко посетила другая мысль: почему тирана-Сталина Посол назвал «праведным Иосифом»? Это странно для существа, заявляющего, что оно покровительствует Православной Церкви. По приказу Сталина тысячи клириков были репрессированы… Но тут он вспомнил, что существует большая группа православных христиан, которые хотят прославить Ивана Грозного и Сталина за то, что они многим христианам дали возможность получить мученические венцы. По мнению «прославителей», эти два весьма религиозных правителя пытали и убивали верующих, чтобы те как пострадавшие за веру мигом очутились в раю, пополнив ряды святых, молящихся за грешную Землю. Так вот что имел в виду Посол: времена мученичества можно назвать истинными духовными пирами! Видимо, пришелец — ярый сторонник этой идеи. А может, он — её автор? Он ведь мастер внедрять идеи в сознание людей, Иваненко это уже прочувствовал на собственной шкуре. Впрочем, Послу, конечно, виднее. Ведь инопланетяне древнее нас, они лучше видят истину… Кстати, вот и открылся смысл навеянного пришельцами сна, в котором «праведный Иосиф» заре́зал Иваненко своими собственными усами. Оказывается, Посол печётся о посмертной участи Петра, желает ему мученической кончины! Вот оно как!

Узконаправленный взрыв снёс часть стены вместе с окном и рольставнями, прервав иваненковские размышления. В проёме заключённый увидел ночь и автомобиль неизвестной модели. Из открытой дверцы кто-то призывно махал ему.

Пётр выскочил в дымящуюся дыру и запрыгнул в машину на сиденье рядом с водителем. За рулём сидел ОБ в своём дорогущем костюме. Бизнесмен мягко улыбнулся и нажал какую-то кнопку на панели инструментов. Сделал он это очень вовремя, потому что в ту же секунду раздались автоматные очереди. Пули отскакивали от невидимого защитного поля, окружающего автомобиль, как горох от железобетонной стены. Инопланетная технология!

ОБ надавил на газ, и они проскочили в проём в металлической ограде. «Значит, всё-таки не Лубянка», — мелькнуло у Иваненко. Клочья оплавленного металла гирляндами свисали вверху проёма, искрило электричество. Ограда была под напряжением.

Они мчали по шоссе, за ними гналось несколько машин, из передней периодически высовывался автоматчик, чтобы огласить окрестности треском своего орудия. Наконец ОБ нажал несколько кнопок, и под их автомобилем появилась воздушная подушка, а скорость резко увеличилась. Вскоре преследователи остались далеко позади. ОБ убрал подушку и поехал с нормальной скоростью, соблюдая все правила дорожного движения. Пётр услышал, что бизнесмен насвистывает какую-то детскую песенку. Похоже, они проезжали один из подмосковных городков.

— Куда вас доставить? — своим бархатным глубоким голосом спросил ОБ.

— А разве у вас нет инструкции на этот счёт?

— Инструкция следующая: высадить вас там, где вы пожелаете. Думаю, что у себя дома вам лучше не появляться. Представители известной организации будут вас там разыскивать.

«Они везде будут меня разыскивать, — подумал Пётр. — Будь что будет — поеду к Светке! Накроют, значит накроют… А где она сейчас живёт? Вдруг сменила квартиру? Клочок бумаги с её телефоном валяется где-нибудь дома. Если эти его ещё не пригребли. Хорошо, что я его в мобильник не вбил, тот сейчас, наверно, у майора. Хотя они и так, скорее всего, вышли на Светку…»

— Я хотел бы, чтобы вы высадили меня у дома моей подруги Светланы. Но…

— Очень хорошо, — сказал ОБ. — Не волнуйтесь, я знаю адрес.

Минут через сорок они въехали в один из спальных районов Москвы и остановились у типовой девятиэтажки. Света действительно сменила квартиру.

— Вам в этот подъезд, — сказал ОБ, — квартира номер 54. Всего наилучшего!

— Кто там? — спросил сонный женский голос.

— Здравствуй, Свет, это я, — сказал Пётр в микрофон домофона.

Последовала пауза.

— Поднимайся быстрей на пятый этаж! — ответила первая любовь абсолютно проснувшимся голосом.

— Что это на тебе? — спросила Света, таща его в ванную.

— Наверное, в этом я был в тот день… А сколько времени прошло?

— Сейчас двадцатое… нет, уже двадцать первое октября. Больше месяца. Я выброшу эти лохмотья и подберу тебе одежду. Мойся! Вот полотенце.

— Фээсбэшники не вышли на тебя?

— Потом всё расскажу.

Когда Пётр вышел из душа, Света дала ему его же старое бельё, брюки, рубашку. Не выбросила, значит. Милиционер оставался в той же весовой категории, и всё пришлось ему впору. Они стали пить чай с бутербродами.

— Знаешь что-нибудь про маму?

— С ней всё в порядке, не волнуйся. Когда ты исчез, я собиралась с ней пожить, чтобы морально поддержать, но Вадик меня опередил. Оно и к лучшему.

— Но ты с ней связывалась? Значит, ФСБ тебя пасёт. Небось, они сейчас уже едут сюда…

— Я насколько могла соблюдала конспирацию, но гарантии, что тебя здесь не будут искать, у меня нет.

— Они тебе не звонили?

— Был какой-то странный звонок на мобильный, но я сказала, что никакой Светланы по этому номеру нет. Мой телефон зарегистрирован на мою тётю, я на льготном тарифе для пенсионеров. Не знаю, смогут ли они вычислить меня через тётку…

— Они всё смогут, если захотят… Разве что мне помогут другие силы…

— Петенька, ты гений! Я сейчас же… обращусь к другим силам!

Иваненко насторожился.

— Ты их видела? Или только слышала?

— И видела, и слышала. Но это было два года назад, когда я воцерковлялась.

— Так, расшифруй-ка последнее слово, Свет, пожалуйста.

— Я думала, ты уже в прошлый раз всё понял. После попытки суицида я воцерковилась — стала полноценной православной христианкой. Духовник у меня кардиолог, доктор наук и умница…

— А кого ты, прошу прощения, видела два года назад?

— Христа и Богоматерь. Но это была призывающая благодать. А теперь мне молиться стало очень тяжело.

— И вот именно к ним ты собираешься обращаться за помощью? Что ж, я не скептик, я философ. Попробуй. Архетипы идеальной женщины и идеального мужчины в нашей культуре уже стали реальной энергетической силой. Но я говорил о других «других силах», вполне конкретных, которых я и видел, и слышал, и осязал.