Александра Седых - Башня континуума

— Ричард, оставь герра Джерсея в покое… а то он страшно больно дерется.

— Ладно. А у тебя что?

Кит объяснил ситуацию.

— Это наверняка ужасное совпадение, — сказал Ричард, подергав себя за мочку уха с бриллиантовой серьгой.

— Или? — сказал Кит, приподняв бровь.

— Если тут наличествует взаимосвязь… извини, мне она недоступна. По крайней мере, мы заработали полмиллиарда, пальцем о палец не ударив.

Кит кивнул.

— Тоже верно. Только, скажу тебе, странное дело — все эти чиновники выглядели насмерть запуганными.

Ричард толково заметил, что чиновники могли испугаться, увидев мышь или привидение. Сие доподлинно никому не известно. Финансовые и прочие отчеты их филиала на Лудде в полном порядке, жалоб от высшего руководства или рядовых сотрудников в центральный офис не поступало. Быть может, при более пристальном рассмотрении строительство Би-порта в провинциальной глуши вроде Лудда резонно показалось местной администрации экономически нецелесообразной затеей.

— Особенно учитывая, что инициатива в данном вопросе, кажется, исходила главным образом от самого Харта, а он нынче находится в психиатрической лечебнице.

— Правда?

— Да, я уже проверил. Его доставили в столичный Тридцать Четвертый госпиталь психосоматического здоровья с предварительным диагнозом шизофрения… правда, сейчас доктора гораздо больше заняты попытками спасти Харту изувеченный глаз.

— Ой, как плохо получилось, — пробормотал Кит, потирая лоб.

— Да, вышло прескверно, но ведь с остальными контрактами на возведение Би-портов у нас не возникло ни малейших проблем, работы продвигаются согласно утвержденным графикам. К тому же, ты сам последние два месяца твердил, что нам стоит прекратить распыляться по пустякам и полностью сосредоточиться на проекте Девятьсот Двадцать и Втором Прототипе.

— Да, верно, твердил, и действительно так считаю, — не стал спорить Кит.

Ричард отвернул щегольский манжет и глянул на часы. Где-то, невзирая на политические катаклизмы, его внимания дожидалось очередное цветущее женское тело. А, судя по его нетерпению, девиц было две. Как минимум.

— Можно, я пойду? — спросил он у Кита жалобно, скорчив умоляющую мину. — Кровь, трупы, ваша политика… это все адски скучно, а мне еще надо заехать домой, переодеться и проверить свою коллекцию плеток, наручников, намордников и хлыстов.

— Ладно, ступай, — смилостивился Кит.

— Если что, ты знаешь, где меня найти.

— Вообще-то нет, не знаю.

Ричард черкнул адрес, Кит со вздохом сложил бумагу вчетверо и сложил в карман пиджака.

— Мой сахарный, будь паинькой, не шали. И не забывай об элементарных мерах предосторожности, чтобы потом не задавать мне вопросов, почему у тебя там чешется, распухло и зудит.

После того, как Ричард ушел, Гордон тоже начал собираться. Похоже, невзирая на отчаянные старания, просветление давалось ему с огромным трудом. Он весь полыхал от злости, а на его симпатичной физиономии обозначились грозные признаки гипертонического криза. Вдобавок, вместо того, чтобы обмотаться шарфом, Гордон завязал его до крайности хитрым морским узлом, а развязать не сумел, хоть тресни. Киту пришлось пойти помочь ему.

— Я знаю, это трудно, но постарайся не принимать все так близко к сердцу. Максимилиану нужен отец… живой и здоровый, а не скончавшийся во цвете лет от удара.

— Что бы мы делали без твоих нотаций. Наверное, погибли бы, — пробурчал Гордон.

— Серьезно? — сказал Кит польщенно. — Спасибо.

Невероятно, до чего у их милости было приятное, располагающее, честное, благородное лицо. Засмотревшись в это лицо, Гордон лишь в последний миг спохватился и сообразил, как глупо подставился, но было уже поздно. Шарф, который Кит мастерски превратил в отменную удавку, туго затянулся вокруг шеи. Любая попытка дернуться или глубоко вздохнуть приводила лишь к тому, что петля затягивалась все туже. У Гордона перед глазами поплыли огненные круги. Кит смотрел на него с самым невинным и сокрушенным видом.

— Послушай, ты мне нравишься, правда, нравишься. Не пойми неправильно, но ты мне нравишься, очень, очень.

— Отлично…

— И оттого я желаю тебе всяческого добра и счастья, и хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И еще я хочу, чтобы ты стал губернатором.

— Да…

— Значит, тебе придется отказаться от своей дрянной привычки пороть горячку и лезть на рожон, и со многим смириться.

— Я уже смирился! Со многим! С чертовски многим, уж поверь! Но моему смирению тоже имеются пределы!

Кит проигнорировал его бессвязные, сиплые восклицания и дернул за концы шарфа посильней. Теперь Гордону пришлось замолчать и сосредоточиться на том, чтобы хоть малая толика кислорода поступала в легкие, пылающие, будто кузнечные мехи.

— И еще одно. Если по твоей вине с головы моей сестры упадет хоть один волос. Если Виктория будет несчастна или даже чем-то слегка недовольна. Ты знаешь, что я с тобой сделаю. Я тебя прикончу.

Убедившись, что Гордон золотыми буквами запечатлел его слова на скрижалях своей памяти, Кит ослабил хватку. Вернулся за свой письменный стол, сел, поставив локти на столешницу и переплетя пальцы, и стал ждать, пока Гордон отдышится.

— Уфф… смотрю, тебя обучили кое-чему в твоем бизнес-колледже.

— Да. Было бы неплохо отправить туда Максимилиана, когда он подрастет. Надеюсь, к тому времени он избавится от своих нелепых детских фантазий.

— А если не избавится, — сказал Гордон, все еще хрипя и тяжело дыша.

— Что ж. Тогда ему тоже придется смириться. Со многим смириться. Не моя вина, что этот мир дьявольски жесток. Позволь на этой банальной ноте простится с тобой. У меня еще уйма работы. И все-таки надень шарфик. Не стоит разгуливать зимой нараспашку.

Приглашение леди Милфорд на поэтический вечер застало Шарлотту в тот самый момент, когда она наносила последние штрихи, готовя галерею к вышеозначенному событию. Для оформления Шарлотта использовала белые лилии, красные тюльпаны и черные розы; но главным украшением вечера, помимо хозяйки, должно было стать масштабное цветочное панно, изображающее стыдливую нимфу в миртовых зарослях у водопада. В нежных руках белокурая нимфа держала томик стихов. Серафина не сумела не заметить портретного сходства и затрепетала от восторга.

— Неужели это я? До чего похоже! Восхитительно!

— Благодарю, миледи, — пробормотала Шарлотта, старательно глубоко дыша и надеясь не упасть в обморок от истощения. Последние три недели из-за рождественских праздников выдались на редкость насыщенными. Букеты расходились буквально как горячие пирожки; и за это время она получила четыре серьезных заказа на обслуживание банкетов и одну необычайно пышную зимнюю свадьбу. Стоило остановиться и передохнуть, но Шарлотта не могла позволить себе подобной роскоши. Работа не просто приносила ей моральное удовлетворение и заработок, но и позволяла отвлечься от мыслей о лорде Ланкастере и о том, в каком направлении будут развиваться их отношения теперь, когда их любовный треугольник превратился в жуткий четырехугольник: она, он, его жена и его мертвая дочь.