Венеамин Гиршгорн - Универсальные лучи

И кровь (чужую) вытирая с лица, улыбался довольно.

В полицейском участке — тепло и светло.

Джонсон довольный (попался, голубчик) кулаком два раза ткнул под черную шляпу и бороденку рванул, и тут…

У Боба сердце метнулось куда-то, улыбка довольная так и застыла, Джонсон затрясся и бросился к двери.

Между солдат, избитый и рваный, с грязным платком в разинутом рту, стоял красный от гнева владелец несчетных миллионов, экспрессов и вилл.

Крейс.

Лакированный авто, шоффер-негр (подлая рожа и толстые губы), Дик у стены притаился, глаза округленные, — блюдце.

Крейс выезжает… Что, если к Ройту. Дик, будь на-чеку.

Слился со стеной.

Дверь настежь и в блестящем цилиндре, в щегольских узконосых ботинках, в коротеньких брючках — Крейс в авто лакированный — важно.

— Авеню, 10.

И негр-шоффер рукоятку изящную тронул, руль в руки. Ход тихий сначала, быстрей и быстрей, но Дик (Дик не глуп, это только так кажется) быстрым комочком, бесшумно и ловко сзади прицепился…

Удачно.

— Что, если к Ройту. Джо будет ужасно доволен, и тогда уж наверно Ройт на свободе…

Авто лакированный — птицей стремительно.

— О, чорт. Как круто свернул негр паршивый. Чуть-чуть не слетел я на землю (Дик мысленно негра по шее палкой увесистой).

На перекрестке полисмэн зорким взглядом Дика приметил.

— Эй, черная морда, сгони-ка мальчишку… Эй, чорт…

— Куда там. Так он тебя и услышал, кукла в мундире… Полицейский-ищейка.

Ход быстрый все тише и тише.

Стоп.

Крейс: Чарли, дождись, — и нырнул в шикарный подъезд. На двери дощечка — на меди черным — Иосиф Кац.

Раз дождись — значит скоро.

— Кац… Кац… А… В баре — толстый буфетчик сказал недовольному чем-то клиенту: — «Ступайте вы к Кацу — женщины лучше и пища; но дороже, гораздо дороже. Ха-ха…».

Ночь — черный флаг — над Нью-Йорком нависла. Звезд нет. И зачем звезды? Разве тысяча свеч электрической лампы темнее?

Дик заснул на широкой скамейке в нише соседнего дома. Негр-шоффер на сиденьи удобном.

Вдруг — дверь с дощечкой «Иосиф Кац» настежь.

Крейс в цилиндре блестящем, в щегольских узконосых ботинках, в коротеньких брючках.

Подвыпивший Крейс — воспаленные веки, отвислые губы, нос ярко-красный на белом лице. Дика словно толкнуло.

Уф, Крейс уезжает… Однако, как поздно, рано — вернее.

Крейс шоффера щелчком:

— Домой.

Дик с досадой: Эх, уезжает… Ничего не узнал.

Крейс, с подножки авто, пьяным рыком.

— Гип-гип, мальчуган. Батайль лопнул… Лопнул Батайль. Я заработал на этом 13 миллиардов… Мальчуган. Мальчуган, крикни: «Да здравствует Крейс». Крикни. В этой горсти наверное добрая сотня долларов… Крикни: «Да здравствует Крейс». И все будет твое. Ну!

Дик (Дик не глуп, это только так кажется), — деньги шайке отнюдь не в излишек, — звонко:

— Да здравствует Крейс (и отплюнул в сторонку тихонько).

На панели — доллары, доллары, доллары.

— Оль-ля-ля. Джаз-банд. Хип-хип.

Шайка «Хромого Джо» удивленно на влетевшего Дика.

— Крейс решил тоже пожертвовать деньги на поиски Ройта. Вот считайте.

Жестом широким (как будто с детства не улица, а клубы Монако) деньги на стол, и сразу четыре лохматых головки над ними сомкнулись.

— Один. Два. Три…

— Но… прекрасно…

— Дик молодец.

(Дик грудь колесом и презрительно на «Красного Кэба» — самый младший и слабый.)

— Шесть. Семь. Во… Во…

— Джо, что случилось?

— Записка.

— Записка?

Джо медленно, медленно (как важный хирург извлекает осколки из раны) из кучи цветных ассигнаций — скомканный шарик.

Если бы с черного неба полилась на Нью-Йорк раскаленная лава, если бы к чорту полетели дома, небоскребы, авто с оглушительным взрывом и шумом, все равно раскрасневшийся Джо реставрировал бы важно бумажный клочок.

-- Ройт —--- молчит —- и-- ка-- пои--

о- не помогает —----

— Теперь мы знаем, где находится Ройт. Вилла 12 — управляющий Смит (по столу бьет кулаком и доллары — испуганно — на пол).

— Эй, Джо, осторожней, доллары.

— К чорту доллары. Вот эта записка нам дороже всяких долларов.

У Крейса острый припадок геморроя. После веселой и памятной ночи (пустые бутылки, панталоны Луизы-певички… теплота полувялых грудей).

Колоссальная боль…

Лакей на цыпочках — мимо Крейсовой спальни.

Только телефону нет дела до Крейсовских шишек.

Тррр-рр-рр…

— Алло… Это я, Крейс… Никуда не поеду… Нет… Не могу… Теряю шестнадцать… К чорту… Мне здоровье дороже долларов…

Шесть человек.

Для них нет Америки — ошалелой и шумной. Весь мир заменяет им родину в паспортной книжке.

Дать им возможность и росчерком жирным вместо всех государств и империй, красным чернилом, напишут на карте — С. Р.

Все точно и верно.

Знают: так нужно, так будет.

— Я предлагаю выдать Смирнову еще 3.000.

— Слушай, Никельс, не зря ли мы тратим деньги на эти «лучи»?

— Нет, Герри, нет. «Лучи» — победа над К рейсом… Маленький черный прибор взорвет колоссальное здание «Капитала». Уголь, нефть — везите хоть даром. Как только дело дойдет до акций, капиталисты сами перегрызут себе горло. Мы не можем не дать Смирнову денег. Если «Лучи» попадут «Капиталу», то в новых жестоких войнах за мировые рынки они будут страшным орудием истребления пролетариата. А в те наступающие дни, когда ненужными станут орудия смерти в мировой Коммуне — «Универсальные лучи» облегчат многие виды производства. Вместо 8 часов тяжелой работы — 4 в огромных и светлых цехах, где нет угольной пыли, гари и копоти… Вот почему деньги Смирнову выдать необходимо. Что там лишняя тысяча. «Универсальные лучи» дороже долларов.

8 часов — заседание шайки. Быстро составлен затейливый план похищения Ройта (на помощь пришел детектив: похождения Холмса)… Джим у ограды, Гроза на стреме, Кэб в резерве и Дик с Джо. Ясно? Ол-райт… Кепи надвинув, по комнате осторожно. Джо незаметно в письменный стол… Никельса Смит из ящика в правый карман… Так! 8 часов — Крейс забыл про доллары, «Лучи» и пшеницу.