Олег Евсюнин - Экспериментальный полет

На вахте они были вдвоем — Бойо и Парнишкин. Пилот занимал свое привычное место за пультом управления, медик дублировал его действия со штатного места навигатора. Продолжая разгон, «Ассоциативный» уже покинул пределы так недружелюбно встретившей его звездной системы, но решения о том, куда он направится далее, пока принято не было. Наиболее вероятным представлялось возвращение на Землю, хотя анализ удивительного сигнала, спасшего жизнь двум членам экипажа, подсказывал иное.

Где-то поблизости должна быть жизнь. И не просто жизнь, а разумная, далеко опередившая в своем технологическом развитии земную. Но искать ее, рассчитывая просто на удачу, по окружавшим «Ассоциативный» звездным системам, можно было сколь угодно долго и безрезультатно. Сигнал пропал, а вычислить точку его передачи по тем скудным данным, которые зафиксировали бортовые системы звездолета, не удавалось. Таким образом, корабль сейчас шел в первом попавшемся направлении, просто поддерживая внутри отсеков обычную земную гравитацию.

Двое суток неопределенности, двое суток молчания. И вновь траур. И, хотя Копейко и был самым неприметным из членов экипажа, всегда в одиночку, редко с друзьями, но все уже так привыкли к этому обитавшему где-то там, за чертой, малоговорящему человеку, что его гибель будто захлопнула некую отдушину, сквозь которую энергия экипажа могла выплеснуться далее, за его пределы.

И кроме того, капитан Лорри. Не человек. Обычная наделенная интеллектом говорящая машина, поставленная руководить своими же создателями. Открывшаяся тайна по-разному подействовала на членов группы. Айсберг воспринял новость спокойно, Хашвили и вовсе пропустил это мимо ушей, а вот Бойо был в гневе. Будто что-то вычеркнуло Лорри из его жизни и понимания. Для него он не просто умер, он стал ничем.

И теперь, даже если во время перемещения по отсекам Николаю и приходилось случайно встретить Эдуарда, пилот презрительно отворачивал голову в сторону. Вот и сейчас, когда Лорри зашел в центральный пост управления, Бойо всем своим видом пытался показать, как противно ему находиться в компании робота.

— Что замолчал, ржавая консервная банка? Давай, продолжай командовать. Или в твоей программе не учли подобное?

— В меня заложено требование ни в коем случае не раскрывать моего происхождения, — вяло и очень тягуче выдавил из себя Лорри. — Мне очень жаль…

— Жаль?! И ты хочешь сказать, что ты осознаешь понятие этого слова? Издеваешься?! Дергай отсюда, дубина электронная, без тебя разберемся.

— Коля, успокойся, так нельзя, — вдруг подал голос Парнишкин. — Что плохого тебе сделал Лорри? Если бы не он, нас бы уже давно не существовало. Мы с Айсбергом провели анализ того самого пятнышка, которое Эдик заметил. Для того, чтобы выбросить вещество за борт, не раскрывая себя, у него практически не было времени. Ты хотя бы знаешь, что спустя всего пару минут после того, как капсулу выбросили за борт, она уже превратилась в черное ничто?

— Защищаешь? — саркастически усмехнулся Бойо. — Ты еще поцелуйся со своим новым другом. Хотя какой он тебе новый… Ты же все знал с самого начала. И молчал. Интересно, а что еще такого ты знаешь и о чем молчишь? Ты всегда так много болтаешь не по делу, а тут…

— Есть такое понятие: «врачебная тайна».

— Это по отношению к железному болвану? Не рано ли ты его очеловечиваешь?

— Не рано ли ты сам теряешь это самое человеческое лицо? — вдруг повысил голос Парнишкин. — А ты знаешь, что то, что ты называешь своим собственным «Я», это тоже всего лишь биотоки в твоем воспаленном мозгу? Так что, с этой точки зрения, ты тоже недалеко ушел от биоробота. Да, я все знал о Лорри и наблюдал за ним. Может быть, в нем что-то и не так, как у нас, может быть он что-то чувствует иначе, но он действует также, как мы, и работает на команду. И он член нашей команды, черт возьми!

— Шорт побьерри, — передразнил Бойо напарника словами из стародавнего комедийного фильма. — Тогда запиши в члены команды и этот пульт управления, и свой медицинский бокс, да и вообще весь «Ассоциативный»!

— Не надо, — вновь тихо и размеренно вмешался в разговор Лорри. — Бойо прав, я действительно не такой, как вы. Я всего лишь машина. И я не знаю, что требуется делать в сложившейся ситуации. Видимо, это больше вопрос к вам, людям.

— Вот видишь, «он не знает»! И это со всеми-то его гениальными и сверхбыстродействующими мозгами, — пилота явно выворачивало наизнанку от присутствия рядом с ним капитана. — Так топай отсюда.

Казалось, Лорри никак не отреагировал на последние слова. Лишь сделал нечто похожее на небольшой поклон или кивок, постоял еще немного и спокойно вышел из пультовой, даже дверь за собой закрыл.

— И все-таки зря ты так с ним, — вздохнул Парнишкин.

— Ничего, — самодовольно ответил Бойо. — Пусть эта возомнившая себя невесть кем погань знает сое место. А ты тоже хорош, мог бы и раньше намекнуть…

Пилот просто выпускал пар. Ведь где-то там, в глубине души, задвигаемая на самые задворки, в нем брезжила мысль о том, что он в корне не прав. Но эта мысль намеренно глушилась им как крамольная. Бойо просто злился. Злился на свою беспомощность в отношении Лорри, злился, потому что считал, что во всей этой истории его опять и в который раз выставили лохом, злился, потому что, как и капитан, не знал, что делать дальше.

Все сделано правильно. И те, кто отправляли в полет «Ассоциативный», были правы на сто и даже на двести процентов. Ведь это когда-то, на заре космонавтики каждый полет человека за пределы атмосферы Земли воспринимался как нечто эпохальное. Со временем об этом начали говорить все меньше, а сейчас слова «Слетаем на Луну, Марс» воспринимаются не более значимо, чем «А не посидеть ли нам вечерком в кафе?»

Технический прогресс открыл для человечества новые горизонты. Разработка создаваемых машин достигла небывалого уровня. И вот уже люди начали потихоньку становиться заложниками своих собственных механизмов. И теперь уже не только человек управляет машиной, но и машина управляет человеком, иногда подсказывая, а зачастую предугадывая его действия. И называется это: «система ухода от человеческого фактора». Система, созданная для того, чтобы опьяненный от вседозволенности оператор не смог «перейти черту». Система, в которой сам человек признает, что основная опасность исходит именно от него, а не от механизма.

Конечно, случаются аварии. Но и тут большинство из них имеет под собой все тот же пресловутый «человеческий фактор». Просто человеку присуще забывать об опасности, в особенности, когда она длительное время отсутствует. А недооцененная угроза опасна вдвойне. Бойо с болью в душе вспоминал, как в самом начале полета среди экипажа уже начала развиваться анархия. И как только благодаря активным действиям Лорри это было пресечено.