Шлифовальщик - Безальтернативная история

— Чего молчишь? — поднял голову Бурлаков. — Может, Наполеон — это тема твоей будущей докторской? Да, Бонапарт — это сильно! Теперь ты точно криминальным авторитетом станешь. Кто там у вас по масти выше фатумиста? Катала? Медвежатник?

— Нет, до каталы мне далеко. Катала — масть серьёзная, типа твоей. Кто ты по должности, забыл спросить? Главный гауляйтер мемориума?

— Всего-навсего начальник отдела эпохальных инспекторов, увы.

— Да, невнушительно звучит, — согласился Виктор. — Пресновато… У вас, госслужащих, любят более вычурные названия — ведущий специалист по борьбе с решением вопросов планирования эффективного использования…

— Конечно, пресновато, — перешёл в словесную контратаку Бурлаков. — По сравнению с твоей будущей должностью — швея-мотористка исправительной колонии. Будешь стараться — повышение получишь: старшая швея. Или ты лес валить предпочитаешь?

— Уж лучше лес валить, чем на госпайке сидеть. Поделись, какую премию за меня получишь? Пачку индийского чая или банку зелёного горошка? Будет чем детишек побаловать в праздник!

— Уж лучше горошек есть по праздникам чем тюремную баланду, — в тон Виктору ответил полковник. — Тебе десятка светит, не меньше. Выйдешь на волю — уже за сорок будет. А жизнь, Витя, после сорока не начинается. Это придумали для утешения старых дев постбальзаковского возраста. Жизнь после сорока — это морщины, одышка, тахикардия и аденома простаты. А в качестве пенитенциарного бонуса — туберкулёз и отбитые почки.

— Десятку — это ты хватил! — попытался возразить фатумист.

— Никак не меньше, поверь! Десять лет курортного отдыха в заполярном круге, всё включено. Только пообщаться тебе будет не с кем. Тебя будут окружать татуированное бычьё и гопники, которые вряд ли знакомы с тезисами твоей диссертации.

— Ты, видать, штатным проповедников в Мемконтроле подрабатываешь, Санёк?

— Скорее, штатный прорицатель, — ощерился Бурлаков. — Твоё будущее предсказываю, которое ты вполне можешь изменить.

С этого бы и начинал, подумал Виктор. Не поиздеваться же пришёл сюда целый начальник отдела.

— Выкладывай.

Карьерист Саша Бурлаков едва заметно улыбнулся.

— У меня есть работёнка для тебя…

— Эпохальным инспектором? — не удержался Виктор. — Ну, знаешь, за вашу зарплату…

— Инспектором я бы тебя хоть сейчас взял, — серьёзно заявил полковник. — Но дело у меня чуть другого касается. Ты решаешь эту проблемку, я устраиваю тебе условный срок.

— Гарантии?

Бурлаков усмехнулся:

— Ты детективы читал, Витя? Никаких гарантий, кроме моего честного слова! И выбора у тебя нет: или соглашайся, или отправляйся в Колымский санаторий на полный пансион с диетическим питанием.

— Ты судья, что ли, чтобы срок назначать?

— Это моя забота, как договориться с судом о твоей судьбе. Хотя, будь я фатумистом, я бы тебе вкатил судьбу Робинзона, чтобы не видеть подольше. Но, увы, мне сейчас нужна твоя помощь. Ты знаешь мемориум как свои пять пальцев, а у меня кадровый голод в отделе.

Когда собеседники перешли к делу, иронично-ёрнический тон беседы поменялся на деловой. Виктор даже забыл, где он находится, увлёкшись проблемой, изложенной полковником.

— Националисты, говоришь, расплодились?

— Именно. Особенно в советском периоде. Проходу от них нет: бритоголовые при Брежневе, русофилы при Сталине… Мемтуристы завалили жалобами, а начальство давит.

— За нарушение Исторической доктрины Российской Федерации? — догадался Холодов. — Ведь там чёрным по белому сказано «не допускать в мемориуме проявлений национализма, расизма, шовинизма…»

— Если бы только это! — вздохнул Бурлаков. — Ещё и Мемконтроль Израиля постоянно претензии шлёт за антисемитизм: Ленин — еврей, Сталин — еврей, еврейские карательные эскадроны по мемориуму скачут…

Виктор рассмеялся:

— Насчёт Сталина чушь, это легко поправить. А Ленин, я слышал, сам был, вроде как…

— Да какой из Ленина еврей! — досадливо сморщился полковник. — Где ты видел рыжих лысых евреев с узкими глазами и калмыцкими скулами?

Бурлаков поднялся из-за стола и стал расхаживать по тесной комнате.

— Сталинская эпоха вообще одна из самых сложных. А нас там, как назло, диссонанс на диссонансе. Вначале был «Сталин готовился завоевать Европу — Сталин был не готов к войне». Ладно, консонировали. Сделали так, что Сталин готовился к наступательной войне, не знаю, есть такая или нет. Потом другой диссонанс возник: «комсомольцы жируют — в комсомол загоняют насильно». И с этим справились, консонировали так, что в комсомоле жирует только верхушка. Тут новый диссонанс — «При Сталине расстреливали за анекдот — публикации сатириков типа Зощенко, Булгакова и Ильфа с Петровым». Ладно, консонировали: сделали так, что цензура запрещала эти вещи, но Сталин во время очередной пьянки лично разрешил. Тупо, конечно, но прокатило.

Полковник раздражённо вынул сигарету, прикурил от тлеющего окурка первой и усиленно задымил:

— А теперь националисты подгадили ещё одним диссонансом: «Сталин уничтожал евреев — Сталин сам был евреем». Как его консонировать прикажешь? Сам знаешь, что диссонансы ведут к хистпарадоксам и вызывают биение мемориума: появляются парадоксальные события, возникают неучтённые альтерны с антилогичными законами…

— Убрать националистов из мемориума, и пусть вождь продолжает евреев уничтожать, — предложил Виктор.

— Это и ослу понятно! Кто только убирать будет? У меня на сталинской эпохе самая большая текучка. Недавно инспектор сменился — перевели с эпохи Екатерины Второй. Привык он там в носу ковырять — никаких проблем!

— Не скажи. Был я в той эпохе как-то раз по молодости, один альт-документик добывал насчёт продажи Аляски. Там бедную Катю куча мемпутешественников одолевает. Одни хотят фаворитами заделаться, другие — отомстить за проданную Аляску. Им чихать, что не Катя продавала. И убивали её не одну сотню раз, поверь. Ты видел когда-нибудь убитых в мемориуме, которые по исторической логике должны продолжать жить? Они и живут и не живут одновременно. Мы их неваляшками называем. Очень неприятное зрелище! Особенно неваляшки, которых много раз умертвляют…

Бурлаков прервал воспоминания Виктора:

— Да плевать на Катю! У меня другая проблема: через месяц мемориум должен посетить президент с командой. Он хочет пробежаться по советскому времени, увидеть величие Родины. Мне начальство задачу поставило — чтобы всё чисто было. Асфальт везде, российские флаги вместо красных, надписи «СССР» поудалять и всё такое. Забот по горло, тем более что нужно ещё отовсюду вычистить коммунистов.

— Как это? — удивился фатумист. — Там весь всё ими пропитано!