Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира. Том 2

Простонародные граненые стаканы не нашлись, зато нашлись шестигранные стаканы для воды чешского стекла емкостью двести грамм. Как бы граненый стакан, но стилизованный по-современному. В стаканы чуть не дополна был налит фирменный американский коньяк «Хеннеси».

– И вы, как вас там, тоже присоединяйтесь, – широким жестом Корепан пригласил Велле Зеге Вульфа к столу. – Итак, за здоровье дорогого Северцева Андрея Васильевича. Счастья ему и здоровья. И мы, здесь все собравшиеся, даем слово поддерживать его во всех делах и начинаниях. До дна!

Круглые глаза собравшихся за столом говорили о том, что они вообще ничего не понимают. Кто этот отставной пограничный полковник, чтобы министр внутренних дел и директор федеральной службы безопасности поднимали за него тост и пили полный стакан дорогого напитка, который пьют только наперстками. Какие-то лейтенантские воспоминания вспыхнули в их глазах, но быстро погасли, потому что они уже стали воспринимать как факт, что службу они начинали с подполковников, так же как начинают службу сынки высокопоставленных чиновников.

– Ну что вам непонятно, – рассмеялся Корепан, – через неделю нынешний президент подает в отставку, а своим преемником назначит Андрей Васильевича. За будущего президента!

И тут внезапно прозревшие участники совещания, знающие, что организованной преступности известно все и заранее, в унисон прокричали троекратное «ура! ура! ура!», одним махом выпили по стакану «Хеннеси» и полезли с поздравлениями ко мне.

Я исподтишка показал кулак Вульфу и заметил его саркастическую ухмылку, с какой он принимал посетителей в московской фирме по исполнению желаний.

Затем начались поздравительные звонки подчиненных Мента, Чекиста и Банкира, и я посчитал необходимым по-английски покинуть это заседание.

Мы вышли из банка и пошли по улице.

– Честно говоря, – сказал я, – мне казалось, что мы распрощались навсегда и я собирался вернуться к своей прежней жизни. Возможно, даже сел бы за письменный стол и стал писать книгу каких-нибудь воспоминаний, напоминая то, о чем люди давно уже забыли.

– Я тоже подумал об этом, – сказал Велле Вульф, – и решил тебе помочь. А, кроме того, мне захотелось пожить жизнью простого человека и, представь себе, мне это в какой-то степени понравилось. Правда, нравы у вас какие-то звериные, но жить можно. И я помогу тебе выправить дурные нравы у людей так, чтобы они были образцом поведения.

– Это бесполезная трата времени и нервов, – сказал я, – никому это не удавалось и не удастся нам. Может быть, за тысячу лет произойдут какие-то изменения, но никак не раньше.

– Вы заблуждаетесь в своем нежелании сделать что-то хорошее для людей, – сказал Вульф, – любой родитель знаком с главной воспитательной истиной – кнут и пряник. Таким способом воспитывают всех. Даже слонов. У вас, у билобордян, по этому поводу есть много смешных анекдотов, подтверждающих эту истину.

– Расскажите хоть один, – предложил я, лихорадочно вспоминая хоть один анекдот, связанный с воспитанием по методу кнута и пряника.

– А вот, пожалуйста, – оживился Велле Зеге Вульф. – В цирке укротитель спрашивает: Кто умеет разговаривать со слонами? Встает один мужичок, идет на арену и что-то шепчет в ухо слону. Слон согласно мотает головой. Мужичок снова что-то шепчет, и слон отрицательно мотает головой. Все ошеломлены, в том числе и дрессировщик, потому что он хотел показать свое умение разговаривать со слонами. А что такое сказали слону? – громко вопрошает укротитель. А я спросил, знает ли он меня, – сказал мужичок, – и слон помотал головой, типа, говорит, что знает. Тогда я его спрашиваю, а не хочет ли он кирпичом по яйцам? – засмеялся мужичок, – и слон ответил, что не хочет. Вот вам и народный фольклор. Или пословицы ваши. За одного битого двух небитых дают.

– Да ладно, миролюбиво сказал я. – Битье – это не метод воспитания. Как у нас говорят. Битьем да клятьем многому не научишь. Не корми калачом, да не бей кирпичом. А в старой армии в офицеры не мог выйти тот, тот кто был порот. У того гордости и чести нет. И сдается мне, что ты опять страну мою в яму какую-нибудь затащить хочешь. Сколько правителей не было, а все кончали ямами да проклятьями. Дай уж нам пожить умом своим, а не тем, что нам со стороны несут.

– Все правильно, – подхватил Вульф, – я и хочу, чтобы вы жили умом своим и что вы задумали, все у вас и получилось.

– Нет, нам такого не надо, – твердо сказал я, – медовая жизнь скоро станет приторной, пусть уж все идет так, как идет.

– Что вы за существа такие – люди, – сказал Вульф, – все-то вам не так и эдак. Я сейчас врач-диагност и скажу вам ваш диагноз: вы сами не знаете, чего вы хотите. Когда Моисей водил свой народ по пустыне, Бог сыпал с неба манну, чтобы люди не страдали от голода. И возроптали тогда люди и попросили мяса. И посыпались с неба перепела, и переели люди мяса, и снова стали Бога ругать, что нет разнообразия в пище, и плюнул тогда Бог на людей и предоставил им возможность жить так, кто как может. И вы хотите так же?

– Да, и мы хотим так же, – сказал я и пошел домой, приглядывая за тем, чтобы он не поперся за мной.

– Что за странные люди живут в этой стране, – думал я. – В других странах почитают за счастье, если кто-то им поможет. И дружок мой новый, с которым мы не худо покуролесили в свое время, тоже хочет остаться один. Домой пошел, семья его там ждет.

Совсем недавно в этом мире была большая война. Один мой протеже вздумал тягаться со всем миром. Типа, ты да я да мы с тобой оба из Билбордтауна, у тебя и меня рожа поцарапана. Тьфу ты, опять эта Билбордия со своим Билбордтауном. Так вот, он подумал, что я на его стороне и что мы с ним одолеем весь мир. А мне-то зачем весь мир одолевать? У меня весь мир и так под ногами. Решил я посмотреть, что у него получится без меня. Посылал я ему намеки разные, приметы и прочую дребедень, чтобы человек задумался. Не помогло. Так ведь и народ его как один встал за его идею пограбить другие страны, увеличить до бесконечности lebensraum, и чтобы жители других стран были у них рабами на плантациях. И что характерно. Если вместо немцев был бы другой народ, то и он бы поступал точно так же, как и немцы. И немцы были бы таким же угнетаемым народом, подлежащим полному уничтожению как билбордяне и евреи. Разницы совершенно нет никакой.

Вот, например, страна, в которой я сейчас нахожусь. Вместе со всем миром приложила свою руку к уничтожению германского фашизма. В одиночку ее Гитлер бы задавил. Человеческие и материальные ресурсы не бесконечны. Другой мой протеже, который оказался в победителях, сам был не прочь повластвовать над всем миром. У него даже лозунг такой был «Пролетарии всех стран соединяйтесь», а в Билбордтауне заседал Коммунистический Интернационал, сеющий зерна коммунизма во всех странах мира. Они даже секс хотели запретить, чтобы размножаться беспорочно святым или коммунистическим духом. Партия сказала – надо и баба взяла и родила! Кого нужно, того и родит, а мужик добытчиком будет, пусть добывает уголь или дрова, или его тоже заставить рожать беспорочно. Чтобы демография в стране не хромала. И с демографией тоже нужно разобраться. Судя по всему, они и ее считали продажной девкой империализма, которая им постоянно гадит. По историческим меркам прошло совсем немного времени с той последней войны и народ, и правители забыли о том, что кто-то помогал им и все уже считают, что это они в одиночку победили во всей войне, а весь мир старается отнять у них победу. Так всегда бывает, когда готовятся к новой большой войне.