Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира. Том 2

Около города его нагнал почтовый голубь. В контейнере на лапке Принц нашел записку со словами: «Не знаю».

Прямо на окраине города находилась большая корчма, куда собиралась местная знать, чтобы отметить какое-нибудь событие или обсудить городские новости.

Въехав в корчму, Принц поставил на дыбы лошадь, позволив ей опустить ноги на первый попавшийся стол.

– Корчмарь, – громко крикнул Принц, – пива мне и моей лошади!

Намерения Принца были настолько серьезными, что все снова увидели в нем зверя, с которым опасно связываться.

Слуги проворно принесли поднос с пивными кружками для Принца и ведро пива для лошади.

Выпив пиво и вытянув нагайкой по спине чересчур любопытного горожанина, Принц в хорошем настроении выехал на улицу. Весь кабак тихо наблюдал за тем, как на покачивающейся лошади сидел покачивающийся Принц.

Вот что можно сказать по поводу этого рассказа? Я даже затрудняюсь. Хотя, с другой стороны, я поддерживаю Принца. Он влюбился, предложил руку и сердце, а избранная им сказала, что посоветуется с папенькой, а уж папенька решит, как им дальше жить и пристроит Принца к тепленькому местечку, и будет ее муженек прилипалой к медовому бочонку. Но Принц не такой. Он самостоятельный и знающий себе цену военный человек. Он не станет с кем попало есть и пить, и будет один, чем вместе с кем попало. Как я здорово сформулировала, но все-таки, мне кажется, что эту истину высказал кто-то из древних. И тот древний был поэт, причем он молод даже сейчас через пятьсот лет после своей смерти. А вот, как вы оцените этот рассказ?

У попа была граната

Отец Серафим, священник нашей сельской церкви, небольшого роста, как водится, у священнослужителей, рыжеват волосом, голос имел ласковый, и был сравнительно подвижным для его шестидесятилетнего возраста.

В приходе отец Серафим служил давно, и поговаривали, что хотели его по должности повысить, но он отказался, сославшись на то, что не станет покидать могилы жены своей и сына, безвременно погибших.

Лет двадцать назад сын отца Серафима нашел в лесу ручную гранату и принес домой показать родителям. Серафима как раз не было дома, взрыв он услышал из церкви и сразу побежал домой, как будто Господь его вразумил о несчастье в его доме.

С тех пор отец Серафим жил один, став жестким радетелем детского воспитания в селе. Не все из родителей могли с чистым взором пройти мимо отца Серафима, а дети постоянно сопровождали священника по селу, на ходу обсуждая маршруты походов и работы кружка детского творчества.

С этого кружка все и началось. Кружок вел учитель рисования сельской школы, но занятия проводились при церкви. Во время занятий учитель и отец Серафим рассказывали детям о библейских историях, которые нашли отражение в творчестве величайших художников мира. Дети рисовали орнаменты, пейзажи, делали росписи крашенок и постепенно из среды учеников начали проявляться таланты, чьи произведения высоко ценились не только в епархии, но и успешно продавались в художественных магазинах, принося небольшой доход на содержание кружка.

Отец Серафим знал заповедь о невозможности одновременного служения Господу и Мамоне, но учитель уговорил его создать на базе кружка общество с ограниченной ответственностью и реализовывать художественные произведения не подпольно, а открыто, принося налогами пользу государству, зарабатывая деньги на зарплату художникам и развитие художественного промысла.

Прав был учитель во всем. Но он забыл, что с 1917 года государство уничтожало частное предпринимательство. Сейчас, декларируя переход семимильными шагами к рыночным отношениям, оно с усмешкой посматривает, выживет ли предприниматель от государственного и криминального беспредела. Поэтому и иностранные предприниматели не хотят деньги в Билбордию вкладывать. Они знают, что если не государство, то криминал их обует по всей форме и со всех сторон.

Только начали работать в полную меру, так сразу, как по наводке из регистрационных органов, приехали рэкетиры и потребовали долю. Пожаловались в милицию, как будто дополнительную бригаду рэкетиров вызвали. Ни сан, ни церковь не помогли. Дали сроку три дня, иначе и мастерская вместе с церковью дымом пойдут.

Когда шестисотый «мерс» с бригадой выезжал из села, на околице стоял и махал рукой отец Серафим с наливающимся кровоподтеком под левым глазом.

– Что, козел, деньги нашлись? – высунулась из окна бритая голова без затылка.

– Нашлись, нашлись, – сказал отец Серафим, и быстро перекрестившись, что-то сунул в полуоткрытое окно.

Расследование показало, что в «мерседесе» взорвалась граната Ф-1, «лимонка», осколки которой размером с фалангу пальца летят на двести метров, порубив пять человек и повредив имеющееся у них оружие.

Судя по осколкам, качеству взрывчатого вещества, взрывателя, граната была изготовлена в период 1940–1942 годов.

Свидетелей происшествия не было.

По этому рассказу я сама скажу. Правдивый рассказ и я не осуждаю отца Серафима за то, что он сам устроил земной и божий суд притеснителям людей. Божий суд, это так, к слову пришлось. При отсутствии суда законного от власти, в силу вступает суд народный, земной, по справедливости. А справедливость и законность понятия совсем разные. При империализме не допускалось никакого выражения мнения, отличного от царского. Слово сказал – на каторгу. Два слова сказал – на эшафот. Совсем как сейчас. Вот и рванул котел в 1917 году. Все революционеры по тюрьмам сидели, дружков своих из уголовников привели на высокие посты и стала власть наша полуголовная, она и законы уголовные сделала такими, чтобы преступника не обидеть, а законопослушного гражданина поставить в такое положение, как мужика на зоне или как другого зэка более низкого кастового положения. То ли отпущенные, то ли опущенные. Поэтому уголовные преступники всегда были социально близкими для власти и даже в лагерях помогали власти бороться с политическими оппонентами, уничтожая их физически и морально.

Раньше у нас говорили, что в стране историй много, да только вот Шекспиров на них не хватает. Был один билбордянский Шекспир по фамилии Солженицын и того затравили, а потом и вообще из страны выгнали. Выпнули. Зато сейчас Шекспиров много, да только никто их не слушает. Вернее, слушают, но только тех, кто пишет, что власть здесь ни при чем. Вот все так и есть, нищета, беспросветная серость, но в том повинны сами люди, а не власть. Власть, мол, пришла от Бога и трогать ее нельзя. Попов поставили под государственную охрану, майоры и капитаны охраняют духовных особ, а они в качестве небожителей катаются на дорогущих иномарках и посылают в разные стороны представителей власти. Зато главные попы все проповедуют, что нескромно заглядывать в карманы скромных священнослужителей и интересоваться, на какие шиши они приобретают такие дорогие автомашины.