Олег Северюхин - В лабиринтах тёмного мира. Том 2

– Ну, это вы это слишком упрощенно себе представляете, – сказал я. – Западные улыбки нашему народу не привить. Наш народ по натуре суровый и хмурый и основной постулат: смех без причины – признак дурачины.

– Не скажите, – не согласился режиссер, – те же самые улыбки Запада по любому поводу возникли не сами по себе. Если человек не улыбается, то он таит против вас злобу, что-то замышляет или состоит в антиправительственном заговоре. Таких хмурых людей выводили из жизни самыми разными способами от казней до изгнания. И человеку для выживания приходилось улыбаться, показывая, что он таким образом становится единомышленником другим улыбающимся людям. Это все равно как пропуск. Стой, кто идет – улыбка номер пять. Свои – улыбка номер три с половиной. Проходи – улыбка номер четыре. Даже приматы улыбаются друг другу, чтобы показать свои дружественные намерения. Плохие намерения выражаются при помощи оскала, их уже не перепутаешь с улыбками. А демократия – это процесс длительный и воспитательный. И он может быть проведен только сильным руководителем, который не будет рассусоливать по поводу того, что делать с нарушителем устоев. Разговор должен быть один: для друзей – всё, для врагов – закон.

– Но ведь это же именно то, против чего мы должны бороться, – воскликнул я.

– Да, – согласились со мной режиссер и Вульф, – но народ не должен об этом знать. Это все равно, если вы выйдете на трибуну и призовете всех пойти в медпункт и сделать прививку от диктатуры и от фашизма с коммунизмом. Да никто с вами не пойдет. А вот потрафить простому человечку, сказать, что он пупок земли и будет завтра хозяином всего мира, то тут и ленивый не сможет устоять. Но для этого нужно в каждом городе распять по одному Иисусу Христу и сжечь парочку Галилеев, чтобы никто не усомнился в том, что хозяин не будет никого уговаривать, а демократические нормы должны внедряться постепенно. Помните демократию в 1991 году, когда развалилась тысячелетняя империя, билбордийский рейх, как будто его никогда и не было? Помните. Так вот, нам нужно, чтобы это больше не повторилось.

Предвыборные речи

Сограждане!

Граждане Великого государства! Вы сами по себе каждый велик и никакой пиндос и гейропеец не может сравниться с вами по уровню благородства. Вы самая великая нация, потенциал которой не исчерпали ни крестовые походы католиков и завоевательные походы в нашу страну войск Наполеона и Гитлера!

Вспомните, как проклятое окружение стало забывать нашу Великую победу над фашизмом. Мы в одиночку сломали хребет фашистскому зверю, а жители запада жиреют за счет нашей крови и пьют себе пиво, вместо того, чтобы увеличивать пенсии наших пенсионеров.

Мы заслужили то, чтобы к нам относились как к самым главным представителям земной цивилизации. Мы вернем себе все наши земли, мы возродим наше основное, что было сделано в результате Великой победы – содружество и совет экономической взаимопомощи стран Европы и Билбордии. Мы покажем кузькину мать всем, кто косо глядит на нас. Мы их пошлем на перевоспитание в Мурятию и Тыкутию, их там научат родину любить.

Если вы выберете меня своим президентом, то вы будете самой главной силой нашей современности и прежде чем чихнуть, весь мир будет спрашивать у вас разрешения!

Наше дело правое, мы победим: Умрем же под Бордой, как наши деды умирали!

– Ну, как? – спросил меня режиссер.

– Какой-то параноидальный бред, составленный из речей Гитлера и Стулина, – сказал я. – Мне как-то доводилось знакомиться с их трудами. Откровенные, я скажу, демагоги.

– Вот именно, – с восторгом сказал режиссер, – это именно то, чего мы и добивались. Кто пойдет вслед за вами трудиться на предприятия для повышения качества и производительности труда, сбережения материалов, ведения трезвого и культурного общественного бытия? Единицы романтиков. Кто в нашей стране будет подметать рядом со своим домом и мыть тротуары под окном? Вообще никто. А кто пойдет учить весь мир и показывать всем кузькину мать? Кто поедет по туристической путевке Верховного главнокомандующего без всяких виз на самом современном танке? Все. Тут и ленивый не сможет устоять, как говорил один великий пролетарский поэт дореволюционного периода. Поедем или не поедем, это еще бабушка надвое сказала, но надо, чтобы весь мир затаился в ожидании прыжка, и чтобы весь наш народ напрягся перед этим прыжком. А ваша задача, сказать это, нет даже – выпалить с такой уверенностью, чтобы сам Фома Неверующий или Константин, сами понимаете, Константинович Станиславский и господа Немирович и Данченко сказали: верим! а народ сказал – веруем! Вот и ваша победа будет бесспорно добыта в честной и неравной борьбе.

– С кем же мне сейчас придется бороться? – удивился я.

– Да вы не волнуйтесь, Андрей Васильевич, – успокоил меня один из функционеров избирательного штаба. – Конкуренты ваши известны. Председатель от фруктовой партии, председатель демократ-либералов, генсек от коммунистов и недавно появившийся председатель партии справедливости, которая раньше защищала выхухолей, а сейчас защищает как бы демократию. Эти все вместе отнимут процентов пять голосов, максимум, которые они тут же отдадут вам. И в избирательной комиссии у нас волшебник сидит. У него, правда, бывали заскоки, когда количество голосов превышало количество людей, но это все технические недоделки. Зато сейчас все будет так, что комар носа не подточит

– А реальные кандидаты есть или все повымерли? – спросил я.

– Если говорить честно, – сказал режиссер, – то реальных кандидатов не осталось, всех выпихнули за границу или посадили по тюрьмам, а наиболее ретивых отстреляли как куропаток. А у нас, сами знаете, заказные убийства – преступления недоказуемые. Так что, никто ничего не знает, не видит и не слышит. И все это ерунда, основное – народ за вас. Сейчас подгримируемся и начинаем съемку. Главное – пафос, говорите так, как будто хотите вспахать огород у своей бабушки, а бригадир лошадь не дает. У, сволочь, поквитаемся мы с тобой. Вот это и должен быть главный лейтмотив речи. Чтобы у людей слеза брызнула, когда они вспоминали, что выходцы все из народа, дети семьи трудовой, братский союз и свобода, вот наш девиз боевой.

– Вы случайно не из партработников, не из политических комиссаров коммунизма? – спросил я.

– Грешен, – улыбнулся режиссер, – окончил Билбордтаунское военно-политическое училище по классу клубных работников, снимал революционные фильмы и фильмы о борьбе чекистских органов со шпионами иностранными и безродными космополитами, которые разрушали нашу родину. Награжден боевыми орденами за успехи на ниве кинематографии. Жаль, не доверили снимать кино про Штирлица, ух, я бы им такое снял!