Алексей Олейников - Левая рука Бога

– Да, ты же белочек ловил, не знаешь. Поездка тут была, школьников по объекту водили. Административный показывали, аквариум с рыбками. И «Невод» показали.

Лагутенко вздрогнул.

– Как показали?

– Краешком, по внешнему контуру прогуляли. А Гелий, обезьяна старая, тестовые импульсы по контуру гонял. Заведет туда мальчика или девочку, чуток газа-транквилизатора подпустит, для расширения сознания, и шарашит тестовый.

– Новых рыбаков ищут, – догадался Андрей. – И что, нашли?

– А мне докладывают? – огрызнулся Цветков. – Я, Андрюша, нехороший человек, я себя очень люблю, любую гадость себе прощу. А это не могу. Я их вел, байки плел, Колибри показывал, а в голове все время стучало – «Сука, сука ты, Цветков, мразь конченая». Ладно мы с тобой, Андрюш, – сами на это говно подписались. А они-то причем? Совсем дети, хорошие, чистые, ухоженные домашние детки, не такой сброд подзаборный, как мы с тобой. Ну ладно, как я. Их-то за что? Кем бы там ни были их родители, дети не в ответе за них. Они пока ни за что не в ответе. Вот что жалко, Андрюш, подыхать буду, не прощу себе. Мог бы ведь послать Гелия на ферть, ять и ижицу.

– А что не послал?

Разоткровенничался Цветков, таким Андрей его не видел – будто злая, едкая душа Цветкова вывернулась колючками внутрь.

– Сволочь, потому что… – Цветков отогнул край синтетического матраца, вынул смятую гильзу. – Дунем?

Лагутенко кивнул. Двери медблока разошлись, Цветков нырнул вперед, будто ища тапочки, и мгновенно сунул гильзу под край матраца.

– Ну что, бойцы невидимого фронта, как самочувствие?

Господин Сенокосов был бодр, почти весел. Не к добру. Когда начальству весело, подчиненным наоборот.

– Вашими молитвами, – Цветков принял вертикальное положение. – Вы к нам зачастили, Олег Геннадьевич.

– Не пора ли отработать содержание, рыбачки?

– Я могу полы помыть, – вызвался Цветков.

– По профилю, Геннадий. Надо бы аномалию подсветить.

– На пиковом режиме? – побледнел Лагутенко.

– Не, с меня хватит, второй раз я голову в этот сливной бачок не засуну, – решительно сказал Цветков. – Вам надо – сами идите.

Сенокосов посмотрел на него взглядом голодного удава.

– Гена, утомил веселиться. Ты договор свой читал? Ты же неустойку будешь до конца своей жизни платить, китайскую лапшу жрать, на одной доске спать, а другой укрываться. Ты в рабстве, Гена, пока не отработаешь уговоренный срок. А продолжишь свое скоморошество, вылетишь в двадцать четыре часа по месту прописки. Вот обрадуются местные сыскари, наконец висяк закроют. Срок давности ведь не истек, Гена.

Цветков замолчал, взгляд его стал злым, узкие зрачки шилами прокалывали воздух.

– Дело должны были закрыть, – сказал он хрипло. – Был такой уговор, полковник.

– Уговор был, что ты работать будешь, а не коз по объекту выгуливать, – жестко сказал Сенокосов. – Отработаешь договор, тогда и закроем. Еще три года, Цветков.

Оператор молчал.

– Посиди, подумай, – сказал Олег Геннадьевич, повернулся к Лагутенко. – Как ты себя чувствуешь, Андрюша?

– Хорошо, – Лагутенко опустил голову, смотрел на замшевые ботинки полковника, красивые, светло-коричневые. Один был безнадежно забрызган чем-то темным. Жалко, дорогие ботинки, десятка алтын, не меньше.

«Кофе пролил, наверное», – равнодушно подумал Лагутенко. Он знал, чего хочет полковник, но не знал, что ему сказать.

– Поработать надо, – сказал полковник.

Андрей поднял тоскливый взгляд. Цветков смотрел куда-то в потолок, в матовые плафоны, заливавшие бокс молочным светом.

– Надо, так поработаем, – ответил Лагутенко.

Аршинцев позвонил в два часа ночи. Сенокосов как чувствовал, переставил телефон так, чтобы до него было легко добраться без акробатических этюдов.

– Неважно у нас дела обстоят, – сказал глава проекта вместо «Здравствуй, старый друг Сенокосов, как у тебя дела?». – Дьяки порбовские роют носом землю, продавят нас до конца недели. Собрание Схода назначено на воскресенье, будут Милованного на трон сажать. Почуяли, падлы, силу, чины за ними стоят. Так что в понедельник жди гостей. Дьяк по особым делам ПОРБ Царев, Лю Чжань, региональный куратор управления по делам русско-китайского союза, и Ван Юэй, третье управление МГБ КНР, научная разведка. Ну и свита из наших, само собой.

– Значит, запускаем «Ромашку»? – спросил Олег Геннадьевич с облегчением. План «Ромашка», игра в «верю – не верю». Консервация научной зоны «Невода», программное переоснащение оборудования, удаление всей текущей документации со всех носителей, активация резервной базы данных с фальшлогами, консервация и маскировка испытательного стенда – единственного, что может разрушить тщательно отработанную версию, скрывающую подлинную природу исследований.

У «Невода» три слоя прикрытия. Сказка первая, общеизвестная – по государевым грамотам, объект «Око» именовался станом по исследованию проницаемости земной коры.

Сказка вторая, рассчитанная на пытливые умы из сторонних приказов и на особо ретивых сетевых вещал, которым был не дорог их вещательный ярлык, гласила, что на Колдун-горе обретается глядело дальней разведки и стан связи с подводными лодками ВМС НоРС.

А для дорогих гостей из Поднебесной, которых мишурой фальшивых антенн на макушке Колдун-горы не обманешь, имелась сказка третья. Особое предприятие по созданию квантового суперсчитала «Невод», исследования в области искусственного разума.

Чины могут получить доступ ко всей строительной документации, затребовать копии всех финансовых грамот, наконец, получить записи опытов и сборники всех научных исследований, которые велись на Колдун-горе.

Но чего нет в базах и логах, того и не существует. Испытательный стенд, где рождались тульпы, закладывали в обход проекта, вносили коррективы прямо на месте. Никаких упоминаний о нем нет – Сенокосов подчистил все следы. При запуске «Ромашки» реальная документация переводится в бумажный формат, в единственном экземпляре, и вывозится в особый хран, местоположения которого Сенокосов не знал, чему был только рад.

«Бумаги с полтонны уйдет, – озабоченно подумал полковник. – Надо провести ее в обход бухгалтерии».

Лучший способ спрятать – оставить на виду. Нельзя скрыть «Невод» – десятки тонн монокристаллов и термоядерный реактор на шесть гигаватт. Но можно изменить назначение объекта и представить поддельные результаты исследований, которые давно подготовлены. Смотрите, от стратегических партнеров нам нечего скрывать. Да, монокристаллы гидроксиапатита кальция, да, сверхмощные магнитные индукторы и высокочастотные радиоизлучатели для управления квантовым состоянием кубитов в кристаллах. Зачем нам монокристаллы в таком количестве, когда ведущие лаборатории мира работают с десятками кубитов в кристаллах, которые можно уместить на ногте мизинца?