Олег Рой - Числа зверя и человека

Сойдя на сортировочной, я проехал две остановки на трамвае и взял такси. Адрес я помнил очень хорошо, хоть и был там всего однажды. Дорога практически через весь город заняла всего ничего – пробки, кажется, исчезли туда же, куда и прочие неправильности бытия. Раньше бы я ехал часа полтора, не меньше. Очень саднило, что не могу заехать к маме. И времени нет, и опасно – там могут поджидать. Ну да ничего, уладим все эти безобразия, и я буду сидеть около нее неотлучно, день и ночь, ни на шаг не отойду…

Куда сильнее я тревожился за Марию. Все-таки совершенно одну ее оставил – посреди леса, зимой, беспомощную и беззащитную. Она и так-то, похоже, не слишком приспособленный к жизни человек, а тут обстоятельства экстремальные. Если со мной что-нибудь случится – пройдет ли она десять миль по лесу? А если к ней заявятся эти самые охотники Корпорации? Черт, даже думать об этом не хочется. Что тут думать, если изменить вот прямо сейчас я ничего не могу, только надеяться. Но мысли не оставляли.

Конечно, убить-то ее не убьют, женщина сегодня – слишком ценный товар. Но ведь они могут ее покалечить, надругаться… использовать как донора. От последнего варианта мороз шел по коже. Один-то раз я ее вытащил, а сейчас? Успею ли? Единственная надежда на то, что Мария для них слишком ценна в качестве приманки. Но это – для Корпорации. А если туда забредут какие-нибудь «дикие» охотники?

Да ну, это я уже фантазирую, откуда в этой глуши взяться диким охотникам? Откровенно говоря, и Корпорации вычислить ту сторожку будет непросто. Если только…

Проклятье!

Наверняка ведь Ройзельман знает о месте, где любили отдыхать мой отец и моя мама! В те времена они еще общались. Как же я не сообразил сразу, когда читал дневник?!

Остается только надеяться, что и он не сразу об этом вспомнит. Но ведь может! Выходит, я сам затащил Марию в ловушку!

Позвонить и сказать, чтобы немедленно оттуда уходила?

Но машина как раз подкатила к усадьбе, и я решил, что сперва переговорю с Алексом.

Расплачиваясь, я некстати подумал, что совсем, кажется, недавно подвозил сюда Феликса… Эх!

Район выглядел странно пустым. Я уже собирался звонить в калитку, когда ко мне подошел пожилой мужчина в куртке поверх сутаны и довольно неприветливо поинтересовался:

– Молодой человек, что вам угодно?

– Мне нужно видеть Алекса. То есть профессора Кмоторовича, – поспешно поправился я.

– По какому вопросу? – он глядел на меня настороженно.

– А вы сам-то, собственно, кто? – не менее настороженно поинтересовался я.

– Александр Расин, к вашим услугам.

И как я сразу не узнал его? Это же наш епископ!

– Алексу плохо? – Я где-то читал, что, когда человеку плохо, к нему вызывают священника. Кажется.

– Я живу у профессора Кмоторовича, – сухо сообщил он, – Хотя вас это совершенно не касается. И будьте любезны, представьтесь наконец!

– Макс, – сказал я. – То есть…

Но он меня перебил:

– Что с Марией?

Значит, Феликс все рассказал Алексу, быстро сообразил я, а раз епископ тоже в курсе – ему можно доверять.

– Она в одном уединенном месте, далеко отсюда, – сказал я. – Я хотел рассказать Алексу, что за всем происходящим стоит Ройзельман.

– Мы знаем, – кивнул священник. – И Алекс даже догадался, – он испытующе взглянул мне в глаза, и, вероятно, удовлетворенный результатом (что он, интересно, там увидел?), продолжил, – каким именно образом он добился всего того, что сейчас происходит. Хвала Всевышнему, Алекс сейчас в безопасном месте и усиленно работает. А вам лучше вернуться к Марии. Я скажу вам, где находится Алекс и его лаборатория. Вам нужно будет отправить Марию туда. Запоминайте…

И тут у него зазвонил телефон.

– Слушаю, – сказал он, принимая звонок. – Да, Феликс.

Я обрадовался, услышав имя друга. Значит, он в порядке и действует.

– Кого? – с некоторым удивлением спросил епископ в трубку. – Так, понимаю. Феликс, тут Макс. Мы сейчас подъедем. Ждите там и скажите Ольге, что я разрешил. Если будет сомневаться, пусть перезвонит мне. Из храма носа не высовывать!

Он повернулся ко мне:

– Нам надо срочно поехать в собор. Там Феликс и Рита. У Риты проблемы. Да и у Феликса тоже. Уладим все это, а потом вы с Феликсом отправитесь за Марией.

И мы пошли ловить такси.

23.12.2042.

Сторожка лесного участка 11-083. Мария

Страшно.

Совершенно одна, в каком-то Богом забытом месте. Моя сестра – в больнице после аварии, и аварию эту наверняка подстроили. Значит, Рита все еще в опасности, в покое ее не оставят. А ведь кроме нее у меня никого нет. Почти никого. На этом мрачном фоне как-то уже совсем неважно, что за мной самой охотятся, и не просто какие-то охотники за головами, а сама почти что всемогущая Корпорация, к которой даже сверхдержавы ходят на поклон, выклянчивая квоты на АР.

Какая странная все-таки штука – власть. Какая-то ортопедическая фирма теперь стала решать судьбы целых народов, целых рас. И это тот самый Фишер, который начинал с кустарной протезной мастерской! Я знала, что Китаю, Индии, странам Африки и Латинской Америки Фишер выделяет АР с большой неохотой. И те вынуждены смиренно вымаливать «еще немного», а потом «еще немного». Его Всемогущество Господин Фишер! А за его спиной маячит зловещая фигура Ройзельмана, вероятно, считающего себя живым богом на Земле.

Чудовищно. Но еще чудовищнее и невероятнее – как стремительно человечество смирилось с подобным сумасшествием. Как будто так и надо. Женщины не просто жертвуют собой, они делают это с такой охотой, как будто все в их головах перевернулось. Да. Все перевернулось в этом мире.

Мысли немного отвлекали меня, но я все равно каждые десять-пятнадцать минут вставала, чтобы посмотреть в каждое из четырех окошек. Двери плотно заперты на засов, и входные, и внутренние. На столе – ружье, которого я тоже побаиваюсь, и похожий на игрушечный пистолет тазер. Макс показал мне, как стрелять из того и из другого, но я не уверена, что смогу это сделать, если возникнет такая необходимость. Боюсь, у меня от страха просто затрясутся руки. Я все-таки ужасная трусиха. А тут, в довершение ко всем моим страхам, над окружавшим домик лесом начал кружиться ворон. Круг, другой. Потом тяжело садился на одну из вершин (они качались от ветра, но ворону было все равно, а может, и нравилось), отдыхал, озираясь по сторонам, потом перелетал на другое дерево – и все это молча, без обычного своего зловещего карканья и скрежета. Мне почему-то казалось, что он прилетел за мной из города, где я частенько его видела. Я пыталась себя убеждать, что это глупости, что ничего особенного в этой птице нет, самый обычный лесной ворон. Он просто живет здесь, и ему нет никакого дела до сторожки. И все равно боялась.