Михаил Тырин - Жёлтая линия

Наконец мы под открытым небом. Я суматошно оглядывался, стремясь сразу же понять, где мы, хотя бы приблизительно. Звезд не было, но на фоне неба чуть проступали контуры горных склонов. Дикое, безлюдное место, да и где еще нас могли выбросить?

Итак, свидание с матушкой-Землей состоялось. Ничего особенного не произошло, и зря я волновался. Просто высадка на очередную планету, на самый обычный каменистый грунт. Все места одинаковые, как это ни печально.

Две команды, в том числе и нашу, оставили для участия в разгрузке.

Остальные разошлись в оцепление. Из брюха корабля выползли два ленточных транспортера, по ним спустились полдюжины погрузчиков на широких гусеницах.

Затем — два десятка зачехленных вездеходов разных типов и размеров. Потом пошли бесконечные ящики и контейнеры — большие, маленькие, плоские, высокие, длинные, короткие…

Самым тяжелым занималась техника, мы же подхватывали и относили в сторону то, что полегче. Все происходило в суматошном темпе, мне даже некогда было оглядеться. Я все никак не мог осознать, что это — Земля, что далеко или близко улицы, по которым я давным-давно ходил. И воздух — он совершенно ничем меня не удивил, не обрадовал. Это был просто воздух.

— Пехотинец Беня, ко мне! — послышался начальственный голос Щербатина.

Он сидел в кресле небольшого открытого вездехода на шести пухлых колесах.

В багажнике валялись связки матовых металлических столбиков со стеклянными окончаниями — световые вехи.

— Что это ты так официально? — усмехнулся я. — Держишь фасон перед подчиненными?

— Садись, не болтай! — рявкнул он.

Мы отъехали метров на двадцать от линии оцепления, Щербатин сбавил скорость машины и заговорил так тихо, что я едва разбирал слова сквозь шум мотора:

— А ты еще посмеивался, что, мол, сможет один кораблик против целой планеты, Беня.

— О чем ты?

— Это настоящее вторжение. Ты видел, что возят погрузчики?

— Ящики какие-то.

— Ящики! Черт побери, Беня, ты совершенно не умеешь различать маркировку груза!

— А я по кладовкам не сидел, чтоб грузы различать.

— Эти ящики — контейнеры службы обезвоживания! В каждом по пять сотен солдат. Другие ящики — аппаратура для их восстановления. Есть еще ящики, в них разобранные телепорты с диагональю в четыре метра. Специально для переброски тяжелой техники. Ты видел, сколько там этого барахла? Мы привезли столько оружия, что можем тут год держать осаду. А ты говорил, сусликов ловить…

— Это ты говорил.

— Да какая разница! Подожди, давай сделаем вид, что работаем… — Он слез с вездехода и воткнул в землю пару светящихся столбиков.

— Что ты делаешь?

— Сейчас закончится разгрузка, и все наше барахло оттащат на вездеходах в другое место, чтоб его не задело выхлопом корабля. Нужно обозначить вешками дорогу к временному лагерю.

Я прикрыл глаза, и передо мной поплыли жуткие картины. Напрасно я сравнивал силы Земли с экипажем разведывательного транспорта. Нет, нужно было подойти с другого конца. На одной чаше Земля, на другой — тысячи планет, заселенных голодными, послушными и готовыми на все человечками. Вот правильная расстановка сил. Вот настоящая угроза.

— Подожди, Беня, я тебе еще главный сюрприз не открыл.

— Ну-ну, давай.

— Я познакомился с командиром нашей экспедиции…

— О-о, поздравляю. Поручкался, надеюсь?

— Да нет, боюсь, он меня даже не разглядел.

— Какая досада.

— Посмейся, посмейся… Сейчас увидишь его — просто животик надорвешь. Он уже на площадке, где будет временный лагерь. Поехали.

Наш вездеход начал взбираться по склону. Я обернулся и увидел наш транспорт — островок света, стиснутый ночным мраком. Проворно бегали трудолюбивые погрузчики, росла гора оборудования, запечатанного в контейнеры.

Интересно, сколько тысяч засушенных бойцов мы привезли?

— Может, нам просто сбежать отсюда? — тоскливо проговорил я.

— Успеем, Беня.

Мы выехали на ровную площадку, ее заливал свет прожекторов, установленных на треногах. С одной стороны поднималась почти вертикальная каменная стена, с другой — расступались пологие склоны, чуть прикрытые кустарником.

— Вот он, — сказал Щербатин. — Гляди, Беня, и наслаждайся.

Я ничего не видел, свет бил мне в глаза. Удалось разглядеть только силуэт человека с гордой командирской осанкой, который стоял в окружении нескольких подчиненных и размахивал руками, раздавая приказы. Неожиданно он повернулся и зашагал в нашу сторону.

— Ну, чего уставились?! — ряйкнул он. — Дорога готова?

Голос показался знакомым, но командирские нотки сбивали с толку. Я немного переместился в сторону, чтобы прожектор не слепил мне глаза. И наконец увидел его лицо. Я чуть не сел на месте.

— Нуй… — невольно выдохнул я.

— Не Нуй, а господин форс-мастер Нуй-Гот. — Он пригляделся к нам. — Вы братья, что ли?

— Сестры, — негромко ухмыльнулся Щербатин.

Нуй продолжал нас разглядывать, и мне на мгновение стало страшно, что он узнает меня, невзирая на мой новый облик.

— Постойте-постойте, а вы случаем не ивенки?

Мы ничего не успели ответить, потому что у Нуя заработала рация:

— Земля, я Воздух, когда можем взлетать?

— Подождите, мы еще не начали вывозить груз, — заговорил Нуй, позабыв на минуту о нас. — Задраивайте люки, я сообщу, как только мы отведем технику.

— Ускорьте работы, у нас мало времени…

Мы со Щербатиным переглянулись. Оба мы думали об одном и том же. Щербатин тихонько кивнул мне, и я ответил тем же.

Нуй спрятал рацию и перевел взгляд на нас. Он, кажется, забыл, о чем с нами разговаривал.

Я смотрел на него с интересом и удивлением, как на редкий музейный экспонат.

Это был не тот Нуй, которого я помнил. Ничего не осталось от трогательной улыбки, мечтательных, чуть печальных глаз, по-детски тонких и нежных черт лица.

Это был уже не грустный лягушонок, а скорее злая жаба.

— Мы должны показать вам нечто очень важное, — выдавил"я.

— Необычайно важное, господин форс-мастер, — подтвердил Щербатин, придав лицу выражение крайней озабоченности.

— В чем дело? — удивился Нуй.

— Вон за тем камнем кое-что лежит. — Я кивнул на плоскую двухметровую глыбу, вставшую торчком. До нее не доставали лучи осветителей.

— Мы сами не трогали, решили вас дождаться, — подобострастно добавил Щербатин.

— Что там такое? — Нуй был так удивлен, что первым пошел к камню, на ходу доставая фонарик. Я снова переглянулся со Щербатиным.

Камень отрезал нас от посторонних взглядов.

— Ну? — Форс-мастер забегал взглядом по сторонам. — Где?

В ту же секунду Щербатин зажал голову Нуя в сгибе руки, а я выхватид из ранца форс-мастера его плазмовое ружье. Нуй начал вертеться, как уж, и выдавливать какие-то звуки, но против хватки матерого ивенка был бессилен.