Карен Налбандян - Возвращение в Арканар

— Слышишь, Сабин, — заорал он, — Полный Совет собирается! Дон Рэба речь говорить будут.

— Надо найти Митю Аткинса, — тихо сказали у него за спиной. Петя вздрогнул и попытался прикрыть окно БВИ. Сабина, работы которой, по Петиному опыту, оставалась ещё на часа два, стояла прямо у него за спиной, и кристаллоконтейнер был совершенно пуст.

— Кто это?

— Художник. Очень хороший художник. Мой друг. Искусство для него — жизнь Последние семь месяцев — ни одной новой картины.

— Странно, — согласился Ангелов.

— Петь, можно я пойду, а? — робко спросила Сабина.

Петя аж стал дюйма на два выше — никто и никогда ещё не спрашивал у него разрешения. Тем более таким голосом.

— И ты меня покидаешь? Ладно, иди.

Всё так же пошатываясь Сабина поплелась к выходу.

А Петя задумался о коллегах. Вдруг до него дошло, что и Руди, и Джереми никогда не улыбались. Смеялись — да, часто, неприятным. лающим смехом. Он немного побаивался их — обожжённых судьбой. Сабина была другой. Чуткой, утонченной. И улыбка у неё была какая-то поразительно искренняя, беззащитная. Не покидало ощущение ошибки. Ну не могла тихая, умная Сабина совершить и сотой доли того, в чём её обвиняли. Петя понимал, что работа в Комиссии для неё — самая настоящая тюрьма — от этой мысли поднималась огромная жалость. Ничего страшного не случится, если дать ей чуток развеяться.

Потом Петя вошёл в систему кодированной связи Аварийной службы и немедленно думать забыл про Сабину Крюгер.

У аварийщиков кипели страсти:

— Вот он, в кустах! Валь, Саш, обходите! Справа!

— Есть! Спасибо, Первый. Руди, этот район объявлен зоной бедствия, ваше нахождение в нём мешает работе аварийной службы.

В отдалении жалостливо забасили знакомым голосом:

— Вы не имеете права, мы…

— Первый не теряй его из виду. Поднимай в воздух ещё два детектора.

— Не теряю. Как на ладони… И в ультрафиолетовых, и в инфракрасных. Исчез!

— Как исчез? Координаты? Первый, координаты?!

— Передаю координаты.

Секундное затишье. Потом орут все.

— Река! Он в реку ушёл!

— Шестой, двенадцатый, блокируйте русло.

— Сева, Джонни вот он, — азартный молодые голоса.

— Вижу, Первый, — плеск воды.

— Руди, этот район объявлен зоной бедствия…

Минутная пауза. Потом кто-то флегматично сообщил:

— Первый? Это Шестой. Не скажу ничего нового, но мы его опять потеряли.

— Первый, это пятый. Прошу прощения, у меня срочный запрос на БВИ. Что это за форма жизни? — на микроголографии копошилось что-то шестиногое и неприятное.

— Пятый, пересылаю. Шестой, не сказал бы, что удивлён, рекомендую продолжать поиски.

После минутной паузы:

— Пятый, ответ на ваш запрос.

Xenopsillacheopis (син. блоха крысиная) — вид кровососущих насекомых отр. Aphaniptera; эктопаразит крыс, песчанок и других животных, может переходить на человека; переносчик возбудителей чумы, эндемического сыпного тифа и некоторых других риккетсиозов.

— Пятый, что у тебя происходит?

Из наушников доносился голос с ужасным арканарским акцентом: «Начальник, говорить, носить кибера. Моя кибера носить» — «Сюда нельзя, здесь запретная зона» — «Моя твоя не понимай. Моя говорить, носить кибера».

— Пятый!

— Первый! Виталий Балтазарович! Спасайте! Тут питекан… арканарский уборщик киберубощика притаранил, ломится. А на нём, на рабочем, то есть, этих ксенопсилий до чёртиков. И вонь, топора 3–4, не меньше.

— Пятый, отставить балаган, объект движется на вас.

— А с арканарцем? Что с арканарцем делать?

— Оставьте его в покое, займитесь делом!

Антон в шестой раз выслушал сакраментальное «Этот район объявлен…», с завистью наблюдая, как арканарский рабочий удаляется вглубь закрытой зоны.

— Так, да, питекантропу, значит, можно, а мне, землянину…

— Руди, вам не стыдно?

Честно говоря, Антону было очень стыдно. Валять дурака, мешать занятым своим делом людям. Но играть полагалось до конца.

Арканарец как раз остановился, стёр пот с лысины, переложил поудобнее искалеченного кибера («Два-три раза ломом, не иначе»), обернулся и сплюнул через плечо: «Менты позорные!»

— Что он сказал? — поинтересовался у Руди аварийщик.

— Древнее арго. Некоторые придают сакральный смысл. Может пропустите, а? — Антон безнадёжно махнул рукой и потащился обратно, раскланиваясь на ходу с аварийщиками.

Некоторое время он возмущался их малоубедительными попытками изображать случайных прохожих, потом порадовался: «а может то и хорошо, что мы разучились вести высокопрофессиональную слежку?»

Над головой у него, наподобие журавлиного клина неспешно плыл десяток детекторов воздушного наблюдения.

Наушник опять взорвался хором голосов:

— Первый, Первый, мы его опять потеряли!

— Внимание! Всем постам!

У Ангелова затрещал видеофон.

— Петя, как отчёт?

— Нормально, Руди.

— Вот что, оставь его пока. И попробуй выяснить, как вскрыли стенд со сталкерским снаряжением.

— Сделано, Руди. Нормально, открыли ключ-доступом.

— Чьим?

Петя походя взломал защитную систему Физического музея.

— Вот. Ключ-доступ на имя Айзека Бромберга, сотрудника музея.

— Найди его.

— Ключ, или Бромберга? Шучу, шучу!

Ангелов снял с БВИ видеофон Бромберга и набрал номер. На экране возник немолодой человек.

— Здравствуйте! А где Витя?

— Здравствуйте, молодой человек. По всей видимости, вы ошиблись.

— Ой, извиняюсь!

К моменту разъединения, на экране уже светились координаты, считанные с сети связи.

— Руди? Бери — он в Бостоне, Массачусетс.

— Хорошо. Будут меня спрашивать, скажешь — в Мирза-Чарле, пьянствую. В депрессии. По случаю провала операции. Про депрессию не забудь. И займись отчётом.

Петя вздохнул.

«Мить! Мить ты дома?» — звонкий молодой голос. Он распахнул дверь — и в ушах зазвенел погребальный колокол.

Человек, называвший себя Дмитрием Аткинсом знал, что сегодня умрёт. Всю ночь он провёл в молитвах и к утру ощутил себя «увядшим листом, готовым упасть». Он был готов к смерти. Но не такой.

Сказано, «смерть неосознанная — есть смерть, смерть осознанная — бессмертие». Сейчас перед ним стояла Смерть Истинная, ужас его самых жутких снов. Смерть смотрела на него чуть раскосыми глазами— открыто и доверчиво.

Смерть улыбнулась — светлой и беззаботной улыбкой.

— Зна-ачит, Митя, — колокольчиком прозвенел её голос.

Говорят, «назови чудовище по имени — и сгинет».

— Дона Ита, — выдохнул человек — и Сабина прыгнула.

…Джереми шёл по единственной улице Белой Орши. Чистенькие типовые коттеджи, зелёные палисаднички. Никаких следов борьбы. Люди просто исчезли.