Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

– Господи! – прижав руку к груди, Маргарита без сил опустилась на пол. – Максим, Лапа, роман… Ах зачем, зачем я не убила гадов там, у моря!

– Всему свое время. Я лишь снабдил вас информацией. Понимаю, настроение не лучшее, но вы сами затеяли этот бал и теперь извольте соответствовать возложенной на вас миссии! – Роланд поднялся, прислушиваясь. – Скоро полночь, королева. Пора начинать!

Сквозняк распахнул двери, взметнул в воздух зеленые портьеры, растрепал пламя в камине. Маргариту подхватил ураган и вскоре она почувствовала, что снова лежит в хрустальной чаше, а Зелла окатывает ее какой–то густой красной жидкостью. Маргарита ощутила соленый привкус на губах и поняла, что ее омывает кровь. Затем ее тело погрузилось в нечто густое, прозрачное, пахучее – голова закружилась от аромата розового масла. Потом она лежала на прозрачном ложе, а Зелла и кот до блеска растирали ее желтыми пуховиками, удивительно похожими на увеличившиеся до размера футбольного мяча одуванчики. Пахло майским скошенным лугом, а кожа туго натягивалась и становилась гладкой, как мрамор. Батон полировал ее тело с энтузиазмом скульптора, завершившего невиданный шедевр, и поминутно сдувал истершиеся лепестки, любуясь эффектом. Туфли из бархатистых венчиков фиалок оказались как раз впору и сами собой застегнулись золотыми пряжками. Маргарита вновь оказалась среди зеркал, удивленно трогая блестящую в волосах королевскую тиару.

– Я в восхищении! – остолбенел Шарль, появившись из зазеркалья. Ошеломляюще элегантный алый фрак необыкновенно шел ему. Он подхватил Маргариту под руку, забормотал: – Разрешите, королева, дать вам совет. Среди гостей будут различные, ох, различные. Но никому, Марго, никаких поблажек и никакого вашего хваленого всепрощения. Они не любят этого. Злодеи злодействуют в расчете на заслуженное, масштабное наказание. А где им еще, бедолагам, воздастся по заслугам, как не у нас? Не обманем же их ожидания!

– Я постараюсь, – обещала Маргарита, стиснув для убедительности кулаки.

– Вот так и держать! – одобрил кулаки явившийся Батон. Он сохранил полное кошачье достоинство, но не преминул облачиться в такой же, как у Шарля фрак. Правда, фалды его были так длинны, что Батону пришлось изящно подхватить их коготком, словно балерине юбки. Особенно забавно выглядели его задние лапы в лаковых бальных туфлях.

Оба кавалера посмотрели на Маргариту с опереточным восхищением и скомандовали:

– Пора на выход, Ваше величество!

– Пора! – храбро воскликнула Маргарита и тут же шагнула в полную темноту. Когда она кончилась, Маргарита увидела тропический лес, наполненный зеленым влажным сумраком. О ноги терлись лоснящиеся черные пантеры, вперед забегал, оглядываясь и подобострастно мурлыча, гривастый лев. Но ни одного ползучего гада, ни одного вредного насекомого не было в этом лесу. Почтительно прокладывавшие королеве путь Шарль и Батон успевли срывать какие–то фантастические цветы и бросать к туфелькам своей дамы. Батон даже сорвал, быстро сжевал и тайком сплюнул некое вонючее тропическое растение.

– Мерзавцы хвалят этот поганый дуран. Лицемеры! Уж лучше отведать московские беляши у привокзальной торговки.

– А ты не хватай, что не положено и не задерживайся. У меня манишка от жары к груди припаялась. Сплошная синтетика, – проворчал не слишком радовавшийся прогулке Шарль, успевший, однако, вдеть в петлицу крапчато–белую глазастую орхидею.

Лес быстро кончился, и его банная духота тотчас же сменилась ледниковой прохладой, приятно овеявшей тело. Маргарита зажмурилась – так ослепительно сияла вокруг белизна. А потом тихонько подняла веки, огляделась и ахнула, схватившись за голову. Такой простор и такие краски невозможно было и вообразить! Наверно, нечто подобное испытывает муха, попав в центр хрустальной люстры под куполом Большого театра. Маргарита и ее спутники стояли на самом Северном полюсе. Все льдины оказались прозрачными и воды под льдинами просматривались до головокружительной пропасти дна. В глубине мелькали стаи причудливых рыб, колыхали плавниками и щупальцами морские чудища, царственно извивались облаченные в нежные вуали трехметровые медузы. Все это лишь изумляло, а приводило в трепет иное – гигантский шатер небес, сплошь расцвеченный северным сиянием. Радужными фейерверками над головой проносились разноцветные сполохи, а хрустальные льды и океанские глубины отражали их. Все это великолепие звучало мириадами колокольчиков и пахло мартовской сосулькой, тайком схрумканной на школьном катке. Голова сладко кружилась, тело стало совсем невесомым.

– Впечатляет? – заглянул в лицо Маргарите кот, любуясь пробегающими по ее чертам отсветами.

– Дивно… – спохватившись, Маргарита закрыла распахнутый от удивления рот.

– И что бы вы пожелали, королева, увидеть здесь еще? – услужливо ждал распоряжений Шарль.

– О–о–о… – растерялась загипнотизированная сиянием небес Маргарита. – Наверно, медведей?

– Дались они вам! – удивился кот. – Просили бы устроить явление святого.

– Но… – растерянно пожала плечами Маргарита.

– Полагаете, мы бы вам отказали? Ничуть. Вот только никто из данных субъектов к вам не явился бы! – весело доложил Батон, фрак которого от разноцветных сполохов все время менял цвет.

– Не явился бы, – согласилась Маргарита.

– А ведь вы даже не спрашиваете почему, – вмешался Шарль. – Объясняю. Как свидетельствуют исторические факты, святые и даже самые высокие чины Небесного департамента являются к пейзанам, истомленным воздержанием пустынникам, и прочим людям с ослабленной мозговой деятельностью. Мыслящей же интеллигенции, к которой вы себя, королева, несомненно относите, являются исключительно черти.

– Почему? – нахмурилась Маргарита, вспомнив Ивана Карамазова и максимовских героев, преследуемых Гнусами.

– Святым угодникам чистейшая вера нужна. Витиеватости мысли, сопровождаемой сомнениями, они страсть как не любят, – поспешил с информацией кот. – А черти к мыслям, как на мед липнут. Сомнения их прямо так и влекут. Питательная это для них почва. Смекаете, королева?

Маргарита рассмеялась рассыпчато, кокетливо – рассуждения о взаимосвязи веры в чудо с коэффициентом интеллектуальности ее сейчас совсем не интересовали. Что здесь – курилка Ленинки или Политехнический музей? Да разве вообще можно думать о чем–либо, когда ты – совершенно нагая и великолепная, как богиня из Лувра, стоишь своими фиалковыми башмачками на хрустальной льдине среди сверкающих кристаллов, а рядом – кавалеры – лучшие из возможных, такие смешные, такие невероятно алые в длиннохвостых фраках на искрящейся белизне льда!