Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

В отдельном садке пыжился и надувал щеки цветущий мужчина. Увидав приближающихся хозяев торжества, он начал корчить рожи и два разы перекувыркнулся через голову, а затем стал подманивать пальцем Шарля. Тот приложил ухо к стеклу.

– Я узнала его! Это сценарист Ливий Закрепа! Очень плохой сценарист! Что он хочет?

– Предлагает продать нашей фирме слоганы: "Нынче праздник всей страны – вышел бал у сатаны!", "Навсегда запомнят дети – Роланд лучше всех на свете!", "Не воюй, борись за мир, пей не водку, а кефир", "Зарубите на носу – мэр ворует колбасу".

– Неприятный какой, – поморщилась Маргарита.

– А вот мы его щас! Кыш, лабудень, лабудах, лабудух! – Кот щелкнул когтистой лапкой по стеклам садков, спугнув содержащихся в них экспонатов. И огляделся: – Блеск! У нас хороший дизайнер и сногсшибательное звуковое оформление.

Он взмахнул руками. На Маргариту обрушился невообразимый грохот. Она оглянулась. В глубине зала открылась эстрада в виде гигантского трехэтажного торта, нижний круг которого был не меньше циркового манежа. На каждом из этажей неистовствовали группы, оркестры, певцы. Маргарита зажала уши. Де Боннар что–то шепнул в орхидею на лацкане фрака и звук отдалился.

– Заметьте, королева, прибыли самые лучшие, звезды из звезд. Натуральные поп–идолы! И торт натуральный! Первоклассные продукты, марципаны, кремы, взбитые сливки! Он держался в глубокой заморозке. Но чем больше наши приглашенные будут вдохновляться и поддавать жару, тем скорее размягчится торт. Вообразите этот восторг: звезды начнут медленно погружаться во взбитые сливки, станут захлебываться кремом, тонуть в шоколадной патоке! Сладкая кончина, не то, что гибель несчастных оркестрантов легендарного "Титаника" в ледяной пучине! И уж получше, чем от СПИДа.

– Гигантское кулинарное сооружение… – в растерянности пробормотала Маргарита, принимая рассказ Шарля за шутку.

– А вам, драгоценная, хорошо известен повар, соорудивший это чудо в качестве дружеского презента нашему департаменту.

– Везун?

– Милейший гад! С давним, очень давним стажем сотрудничества. Работал на нас в качестве главаря пиратской шайки, затем – известного вам Арчибальда Арчибальдовича – шеф–повара Грибоедова.

– Теперь мне многое понятно, – тихо произнесла Маргарита, продолжая разглядывать выступающих на торте. – А этот почему здесь? Я полагала, что он еще жив.

– Милая, многие присутствуют здесь вовсе не благодаря, так сказать, своему… потустороннему положению. Наиболее достойные из здравствующих получили спецпропуска на пожизненное участие в торжествах. И заметьте, королева, у нас не поощряется соперничество, не соблюдаются ранги, привилегии. Наверху, там где лежат вишенки, которые вы поначалу приняли за отрубленные головы, выступает великолепный Фредди Меркури. Королевская мантия, голая грудь – фантастика! Рядом с ним замеченный вами Майкл Джексон. Как сияют погоны, что за алмазный гульфик! Амарелло умрет от зависти. Тут же, заметьте, великая певица отечественного происхождения.

– О, и она здесь! – поразилась Маргарита.

– Не соглашалась. Хотела противопоставить свой личный бал нашему. Пришлось настоять. И знаете почему, королева?

– Голос!

– Бриллиантовые пуговицы! У этой роскошной, но вовсе не богатой, что вполне естественно в вашей стране, певицы, хватило вкуса, чтобы украсить свой длинный черный плащ алмазными пуговицами! Ура, примадонна! Это по–нашему.

– Но ведь они все что–то поют!

– Поют! Оркестранты играют! Причем, все одновременно. Полное равенство и свобода в проявлении индивидуальности. Заветная мечта человечества. – Шарль довольно улыбался, наблюдая за столпотворением среди кремовых наворотов. Если верхнюю площадку с пьяными вишнями заняла пятерка супер–кумиров, то на остальных этажах торта толпились десятки знаменитых поп–певцов, каждый с микрофоном и вдохновенным лицом. Нежнейшие сливочные и шоколадные украшения превращались в чавкающее месиво.

– Издевательство! – огорчилась Маргарита. – Как они могут?

– Да никто не знает, что выступает не один, – успокоил ее кот. – В этом весь наш хваленый гуманизм, королева. И раскрытие секрета популярности – не замечай в упор остальных, и ты уже супер! Первый из первых! Только здесь, только у нас можно целиком насладиться подобной идиллией.

– Тсс… – из–за аквариума с пиявками появился Амарелло, прифрантившийся на полную катушку, вероятно, у авангардного кутюрье. Его алый, невероятно широкий в плечах фрак, украшали эполеты, аксельбанты, брандербуры и увесистая выставка орденов, среди которых находилась награды "За дружбу народов" и даже "Мать героиня". С заговорщицким лицом клыкастый увлек Шарля и Маргариту к объявившимся деревенским плетням и головастым подсолнухам. Рев голосов и скрежет инструментов остался в отдалении, пробиваясь лишь уханьем ударных.

– Экскурсия окончена, королева, – с непривычной для него мягкостью сообщил Амарелло, азартно сверкнув бельмом. – Пора приступать к торжественной части.

– Я! Я объявлю, – попросил кот, нетерпеливо подпрыгивая на задних лапах и оглушительно рявкнул: – Бал!!!

Тут же грянули вступительные аккорды пятой симфонии Бетховена, вспыхнули огни и все четверо взлетели на вершину грандиозной лестницы, покрытой пунцовым ковром. Внизу остался колонный зал и трехэтажный торт с увлекшимися поп–идолами. Маргариту установили на центральное место верхней площадки и под левой рукой у нее оказался золотой венец, венчающий голову бюста Юлия Цезаря. Кто–то подкинул под ноги Маргарите подушечку, на которую она поставила согнутую в колене ногу. Тут же на подушке примостилось что–то теплое и мягкое, поддерживающее ее мирным бурчанием. Шарль де Боннар и Амарелло стояли рядом в позах офицеров, несущих торжественных караул.

Тяжело и угрожающе начали бить часы. С последним ударом Маргарита увидела, как агатовая стена за ее спиной разошлась, открывая провал в непроглядную черноту и из черноты, двигаясь беззвучно, появился Роланда. Он был высок, строен, имел императорскую осанку. Голова с гривой смоляных волос чуть закинута, подчеркивая острый подбородок и насмешливый прищур глубоко посаженых глаз. Экселенц шел в сопровождении четырех мужчин в траурных глухих костюмах и непрницаемо–черных очках. Раскинув полы широчайшего и темного как бездна плаща, Роланд расположился на возвышении по правую руку от Маргариты в великолепном тронном кресле, словно взаимствованном у Клеопатры из голливудского фильма.

– Рад приветствовать вас, королева. Нам предстоит хорошо повеселиться, – хозяин празднества окинул Маргариту одобряющим взглядом. Но должен предупредить – бальный ритуал изменен в соответствии с ситуацией и кризисным настроением. – Он представил спутников: – Это Аба Киллер демон справедливого возмездия. Вы заметили, что он и его спутники носят очки, подобно одному вашему телеведущему. Это не дань моде, а простейшая предосторожность. Заглянуть в глаза такому виртуозу смертный может лишь один раз. В последнее мгновение своей жизни.