Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

Ангелина Пальцева – в девичестве спортсменка–многоборка постоянно хворала и лечилась где–то за рубежом. Альберт дал понять Белле, что бедняжка может скончаться практически в любую минуту, стоит лишь зеленоглазой чертовке "кивнуть" смоляной бровью. Движением блестящей собольей брови Изабелла умела выражать самые разнообразные эмоции. Чертовкой она была – это Альберт чувствовал животом. И еще знал – Изабелла нужна ему, а он нужен ей.

Чутье подсказывало Белле, что назревают некие судьбоносные для страны события, в центре которых стоит Пальцев. Вокруг него словно возникло поле повышенного напряжения – суетились, мельтешили разные люди, в основном, значительные, почти всегда – в обстановке секретности. У самого Альберта Владленовича эротическая энергия сублимировалась в деловую, он все больше говорил с Беллой о неограниченной власти, являющейся, якобы, пределом желания всякого мыслящего существа. Такая жизненная позиция Белле нравился. Рискованно и жутко, зато в самую точку. Она вспоминала его магнетический взгляд, его дар разворачивать биологические объекты в нужную сторону и старалась не замечать тени айсберга–убийцы, который неотступно следовал за непотопляемым Бертом.

Не контролируя себя, Изабелла поглощала выгруженные из холодильника на сервировочную тележку деликатесы в не принятой хорошим тоном очередности. Например, вернулась к осетрине в параллель с ананасом, а после коньяка пригубила шампанское. Взгляд ее задумчивых глаз был обращен к немому "Филипсу". На экране с отключенным звуком мелькала программа "Вести". Как всегда, какие–то кошмарики – танки, гробы, парни в камуфляже, реклама перхоти и кариеса на фоне завшивленых, преющих под бинтами беженцев.

В дверь позвонили условным образом, Белла поспешила в холл. На пороге стояла девушка – испуганная, озябшая, прижимая к груди бесформенную сумку. Даже в симпатичном козлином жакетике и в пушистом оренбургском платке она была похожа на подброшенного щенка. Бывает так – позвонят в дверь и убегут, а у двери жмется и поскуливает нечто совершенно несчастное, никому не нужное. Может даже суперпородистый, но запущенный по дурости экземпляр.

Очевидно, именно так обстояли дела в данном конкретном случае расчетливая Белла клюнула на подлинную цену бросового товара. С этого и начались в судьбе обеих женщин трудно объяснимые явления.

Впервые Белла увидела Мару Илене в октябре в коридоре своего салона, где ожидали собеседования претендентки на должность продавщиц. Увидела и сразу отметила. И дешевую китайскую куртку, и далеко не новые сапоги, и странную, значительную какую–то, вопреки всему этому, эффектность.

– Мединститут пока бросила. Работаю сестрой в хирургии… Снималась в кино, – скороговоркой выпалила она заготовленное "досье" и опустила глаза. Чувствовалось, что держать спину медсестра заставляла себя изо всех сил, преодолевая желание ссутулиться, а еще лучше – провалиться сквозь землю.

– В кино снималась? – оживилась Белла.

– Роль второго плана в хорошем фильме про войну. Вы, наверно, не видели. Он был даже представлен на швейцарском фестивале… Вне конкурса. И потом… – Девушка замялась. – Были еще попытки. Не осуществились.

– Медицину, значит, решила бросить?

– Я ночные дежурства возьму, если к вам, конечно, устроюсь. Мне очень деньги нужны.

– Это как раз понятно. Но не в больнице же их искать? – брови Беллы высоко взлетели – ее все больше интересовала девушка, начиненная не понятным ей содержимым. Пришла наниматься на работу продавщицей в шикарный салон, но не нашла нужным прихорошиться. Попала в мир кино и не сумела воспользоваться ситуацией. Знает, что красива, а внешность не эксплуатирует, бедствует и работает в больнице. Сплошное несоответствие!

– В больнице мне нравится. Нет! Не сама больница, конечно… Но когда людям хоть немного поможешь – смысл появляется. А если врачом стать… – у девушки сверкнули потаенным светом огромные прозрачные глаза. То ли серые, то ли голубые. Вроде как вода в заливе, которую до самых глубин пронизывает солнце.

Белла приветливо улыбнулась:

– Ты встань, пройдись… Так… Рост, вес – параметры держишь… одобрила она.

– У нас в роду все худые. И невезучие, – почему–то добавила глазастая, и Белла нутром почувствовала, что будут слезы. И еще она поняла – Мара Валдисовна будет работать в ее салоне, будет, даже если придется выкинуть отобранных партнерами девушек.

Она пригласила девушку в свой кабинет и предложила ей кофе.

– Какие проблемы? – прямо поинтересовалась Белла, сама не понимая, отчего воспылала благотворительным энтузиазмом. Не от заношенной же куртки и красивых глаз жалостливой медсестренки. Сострадание к ближнему и комплекс сытости Изабеллу не мучили.

– Ситуация жуткая, – аквамариновые глаза наполнились слезами. Девушка явно попала в переделку готова была излить душу едва знакомой женщине. – Я к вам случайно зашла, от отчаяния… Режиссер Тарановский на меня в суд подает. Я контракт нарушила… Так вышло.

Затем Белла услышала душераздирающую историю о том, как нищая девчонка проявила строптивость, отказавшись выполнять указание режиссера.

– Вы не подумайте, что я ханжа. Я ведь знала… Они сразу сказали, что сценарий по Булгакову. Там Маргарита на балу у сатаны все время обнаженная. Только ведь фильм совсем не о том… Противно… Барнаульский вообще–то хотел как лучше, когда напал…

– Знаю я Барнаульского, – в отличии от Булгакова, этот персонаж Мариного рассказа был знаком Белле. С нехорошей стороны. – Говоришь, они сценарий переделали, а тебя не предупредили?

– Тарановский собирался импровизировать по ходу съемок. И говорили, если я знакома с романом, то этого вполне достаточно. – Мара нахмурилась. Только роман про другое. Он совершенно удивительный… Понимаете, там одна женщина очень сильно любила выдающегося человека. Он написал замечательную книгу про Понтия Пилата и Иешуа… – Девушка умолкла, заметив, что ее собеседница в ситуацию явно не врубается.

– И что? – строго посмотрела нарядная, ароматная хозяйка салона. Мара поджала ноги в непрезентабельных сапогах.

– Он, этот Мастер, написал здорово, а над ним издевались. Понимаете… у Маргариты не было другого выхода. Чтобы отомстить за любимого, она стала ведьмой…

– Это я как раз очень даже хорошо понимаю, – Белла вздохнула с облегчением. В ее общении с девушкой наклевывался смутный, но значительный смысл. – Принеси книгу почитать, подзабыла содержание… А насчет штрафа за нарушение условий договора мы что–нибудь придумаем.

Мару взяли в салон. Даже ее противники не могли не признать, что шубы покупателям девушка демонстрировала великолепно: не захочешь – схватишь. При этом не выламывалась, не изображала модель. Накинет небрежно, запахнется, глянет исподлобья, откинув за спину длинные русые волосы, и уже мерещится рядом лаковый "кадиллак", статный кавалер в смокинге, ярко освещенный подъезд казино или ресторана с почтительно застывшим швейцаром.