Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. Хромая судьба.

БАЗАРИН ( бормочет ). Гордыня, гордыня... Все мимо ушей...

КИРСАНОВ ( вдруг ). Да, гордыня. Это верно. Хватит. ( Подходит к телефону, набирает номер. ) Сенатор? Ох, слава богу, что ты не спишь... Это Слава говорит. Слушай, мы здесь попали в какую-то дурацкую переделку. Представь себе: моему Саньке вдруг приносят повестку... ( Замолкает, слушает. ) Нет... нет-нет... «Распутники города Питера»... ( Слушает. ) Понятно... Понятно... И что ты намерен делать? ( Слушает. ) Нет, Зоя не получила, а я получил... ( Слушает. ) Понятно... Ну, значит, все будет как будет. Прощай. ( Вешает трубку. ) Он уже упаковался. Он у нас отныне «политикан города Питера»!

Освещенное небо за окном гаснет. Город погружается в непроглядную тьму.

Два часа спустя. Та же гостиная, озаренная свечами. КИРСАНОВ за столом, придвинув к себе все канделябры, что-то пишет. ЗОЯ СЕРГЕЕВНА пристроилась тут же с какой-то штопкой. Больше в комнате никого нет. Тихо. На самом пределе слышимости звучит фонограмма песен современных популярных певцов.

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Что ты пишешь?

КИРСАНОВ ( раздраженно ). Да опись эту чертову составляю...

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Господи! Зачем?

КИРСАНОВ ( раздраженно ). Откуда я знаю? ( Перестает писать. ) Надо же чем-то заняться... ( Пауза. ) А эти молодцы все развлекаются?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Надо же чем-то заняться...

КИРСАНОВ . Надрались?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Нет. Во всяком случае, в меру. Слушают музыку и играют в какую-то игру. На специальной доске.

КИРСАНОВ . В нарды, что ли?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Нет. Какое-то коротенькое название. То ли японское, то ли китайское...

КИРСАНОВ . В го?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Да, правильно. В го.

Пауза. В отдалении Гребенщиков стонуще выводит:

КИРСАНОВ . Вождь из племени га сидит и играет в го.

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Сережка деньги отдал. Двести рублей.

КИРСАНОВ . Что еще за двести рублей?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Говорит, ты ему давал в долг. В прошлом году.

КИРСАНОВ . Гм... Не помню. Но похвально. ( Пауза. ) Ты ему все рассказала, конечно...

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Конечно.

КИРСАНОВ . Ну и как он отреагировал?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Сначала заинтересовался, стал расспрашивать, а потом ехидно спросил: «Веревку велено свою приносить, или казенную там на месте дадут?»

КИРСАНОВ . Замечательное все-таки поколение. Отца забирают черт-те знает куда, а он рассказывает по этому случаю анекдот и садится играть в го...

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . Он считает, что нам с тобой вообще никуда не следует ходить...

КИРСАНОВ ( раздраженно ). Ну да, конечно! Он хочет, чтобы они пришли сюда, чтобы вломились, заковали в наручники, по морде надавали... ( Некоторое время угрюмо молчит, а потом вдруг с невеселым смешком произносит нарочито дребезжащим старческим голоском. ) « Что, ведьма, понарожала зверья?Санька твой иезуит, а Сережка фармазон, и пропьют они добро мое, промотают!.. Эх, вы-и!»

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА ( утешающе ). Я думаю, ничего особенно страшного не будет. Отправят куда-нибудь на поселение, будем работать в школе или в детском доме... Обыкновенная ссылка. Я помню, как мы жили в Карабутаке в сорок девятом году. Была мазанка, печку кизяком топили... Но холодина была зимой ужасная... А вместо сортира — ведро в сенях. Тетя Юля, покойница, она языкастая была... вернется, бывало, из сеней и прочтет с выражением: «Я люблю ходить в ведро, заносить над ним бедро, писать, какать, а потом возвращаться в теплый дом»... Две женщины немолодые, девчонка — и ничего, жили...

КИРСАНОВ ( с нежностью ). Бедная ты моя лапа... ( Слышится стук в наружную дверь. ) Погоди, я открою. Это, наверное, Кузьмич, совесть его заела...

Он выходит в прихожую и возвращается с ПИНСКИМ. Пинского не узнать: он в старом лыжном костюме, туго перетянутом солдатским ремнем, на голове — невообразимый треух, на ногах — огромные бахилы. В руке у него тощий облезлый рюкзак типа «сидор».

ПИНСКИЙ . Я решил лучше у вас посидеть. Одному как-то тоскливо. Кстати, куда мне ключ девать? Сережке отдать, что ли? Я надеюсь, ему повестку еще не прислали?

КИРСАНОВ . Еще не прислали, но могут и прислать. «Разгильдяи города Питера!»...

ПИНСКИЙ . Да нет, вряд ли. Молод еще. Хотя, с другой стороны, тетя Мотя у нас ведь непредсказуема.

КИРСАНОВ . Правильнее говорить не «тетя Мотя», а «Софья Власьевна».

ПИНСКИЙ . А это одно и то же. Софья Власьевна, а кликуха у ей — тетя Мотя.

КИРСАНОВ . Да-а, юморок у нас с тобой, Шурик... предсмертный.

ПИНСКИЙ . Типун тебе на язык, старый дурень! Не дрейфь, прорвемся. В любом случае это ненадолго. Агония! Предсмертные судороги административно-командной системы. Я даю на эти судороги два-три года максимум...

КИРСАНОВ . Знаешь, в наши годы — это срок.

ПИНСКИЙ . Зоя, что это ты делаешь?

ЗОЯ СЕРГЕЕВНА . «Молнию» пришиваю.

ПИНСКИЙ . Ну и глупо. Завтра она у него сломается, и что тогда прикажете делать? Пуговицы надо! Самые здоровенные... И никаких «молний», никаких кнопочек... Слушай, пойдем посмотрим, что ты там ему упаковала... Пошли, пошли!

КИРСАНОВ . Тоже мне — старый зек нашелся.

ПИНСКИЙ . Давай, давай, поднимайся... Зек я там или не зек, а на зеков нагляделся — я с ними две стройки коммунизма воздвиг, пока ты в кабинетах задницу наедал!..

Все трое уходят в спальню налево, и некоторое время сцена пуста. Слышен сдавленный голос Виктора Цоя:

Из прихожей справа появляется БАЗАРИН.

БАЗАРИН . Можно? У вас там опять замок заклинило...

Проходит на середину комнаты, озирается, останавливается у стола и, зябко потирая руки, читает оставленную на столе опись. Потом пожимает плечами, снова озирается, берет телефонную трубку и быстро набирает номер. Некоторое время слушает, потом нервным движением бросает трубку. Из спальни выходит КИРСАНОВ.

КИРСАНОВ . А, это ты... Куда звонишь?

БАЗАРИН . Да так... Занято все время... Ну, можешь меня поздравить. «Дармоед города Питера».

КИРСАНОВ ( не поняв ). То есть? ( И тут до него доходит. ) Ну да?! Тоже получил?

БАЗАРИН . Пожалуйста, прошу полюбоваться... ( Вынимает из нагрудного кармана и протягивает Кирсанову сложенную повестку. )