Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре

Я обернулся. Хо стоял около нашего магнитора и сжимал в руке еще дымящийся излучатель. Возбужденные и перепачканные в пыли, Ларсон и Эон Талл подошли к нам.

— Что будем делать? — спросил Ларсон, косясь на невозмутимого Хо.

— Едем к нашим друзьям! Они давно ждут нас.

— А как поступить с этими? — Эон Талл кивнул в сторону охранников переминавшихся невдалеке.

— Думаю, их брать с собой не стоит, — усмехнулся я. — А вот оружие нам еще пригодится! Хо, позаботьтесь об этих троих. Только не нужно никого убивать! Хватит с нас бессмысленного насилия и жестокости!

Старик согласно кивнул. Сделав несколько шагов в направлении охранников, направил на них свой излучатель и знаком приказал бежать. Перепуганные озаровцы бросились врассыпную. Через минуту о них напоминало только небольшое облачко пыли.

— Теперь в путь! Нужно выбраться из города незаметно и без потерь.

Мы уселись в магнитор, и я нажал стартер магнитного активатора, поднимая машину над землей.

Лагерь гудел, как встревоженный улей. Все выбегали нам навстречу, приветствуя наше победное возвращение. Приковылявший к гравиплану Кулак даже прослезился, крепко обнимая меня, как доброго друга. Я поприветствовал подходивших к нам Рэда Вана, Хряща и Стояна, представив им своих братьев-землян, и тут увидел Юли.

Она бежала по откосу холма, вдоль вырубки, маша мне рукой. Я радостно помахал в ответ, спеша ей навстречу. Около большого, нависающего над обрывом, камня мы встретились. Я подхватил ее на руки, кружа и не отрываясь от ее сияющих радостью и любовью глаз.

— Ты жив!.. Ты жив!.. — ласково и тихо пропела она, опуская голову мне на плечо.

— Разве ты сомневалась во мне? — лукаво прищурился я.

— Дурачок! — шутливо воскликнула она, стукнув кулачками меня в грудь. — Я так боялась за тебя! А что это за люди пришли вместе с тобой?

— О! Это наши друзья, земляне! Представляешь? Мы с Хо спасли их в столице, и теперь они готовы бороться вместе с нами. Пойдем, я познакомлю тебя с ними. Отныне мы с тобой не одни в этом чужом мире!

Я обнял ее за плечи и отвел к своим новым товарищам, видя как потеплели их глаза, словно добрые руки Земли дотянулись и до этого крохотного островка свободы, затерявшегося в густых лесах чужой планеты.

Что ждало нас впереди? Я обернулся. Бесконечный полог леса простирался до самого горизонта, к всходившему над далекой столицей солнцу. Люди из лагеря все подходили и подходили к нам, с детской надеждой и трепетом взирая на четверку землян, гордо стоявших у серебристой крылатой машины. Удивительно, как близки и дороги стали мне все эти люди, которых еще недавно я совсем не знал!

Я взглянул на твердый профиль старого Хо, на неказистое лицо Кулака и мужественный лик Рэда Вана. Взгляды их тоже были устремлены на всходившее солнце. Лучи его мерцали в их глазах всполохами предстоящих битв. Но я знал, я твердо верил, что ничто уже не сможет остановить их на избранном пути, как ничто не в силах остановить рождающийся новый день.

Над планетой Гивея вставало новое солнце, — солнце свободы, и мы были лицом к нему, уверенно и бесстрашно встречая неведомое будущее. Наш небольшой отряд был лишь первым ростком, из которого разрастется могучее древо освободительной армии гивейского народа, и эта армия проложит дорогу к новой жизни.

Юли взяла меня под руку, прижалась ко мне, заглядывая в глаза.

— Ты уверен?

— Да! Вместе мы — сила Земли!

Тьма… Вокруг была только тьма, из которой я выплывал, как из глубины чёрного колодца — тяжело, медленно, рывками. Сознание возвращалось, заполняя беспомощное тело, одеваясь в него, как в изношенные одежды.

Я с трудом приоткрыл веки: перед мутным взором появилась серая плоскость, уходившая в бесконечность, на которой в луже крови неподвижно лежала Юли. Спутанные волосы её были сбиты на лицо, и я не мог его увидеть. Я видел только раскинутые в стороны руки любимой, словно, пытавшиеся ухватиться за гладкий пол застывшими в предсмертной судороге пальцами.

Моя щека лежала в её крови, и я чувствовал запах этой крови, но я не чувствовал её тепла — тепло ушло…

Душа моя была пустой и холодной, а сердце казалось тяжёлым куском льда, тяготившим грудь.

Кто-то ещё был рядом. Я с трудом оторвал голову от липкого пола и покосился вправо.

На своём подобии трона восседал Крода и терпеливо ждал. Его землисто-зелёные глаза под взъерошенными бровями насторожились, когда он заметил, что я пришёл в себя.

Чуть склонившись вперёд, он воскликнул с нескрываемой издёвкой:

— С возвращением, Камал! Или правильнее Максим?

Крода снова откинулся на спинку своего «трона», вальяжно закинул нога на ногу и, постукивая никелированным дулом пистолета о колено, погладил курчавую бороду.

— Ты мертвец… — прохрипел я, едва шевеля распухшими губами.

— Что?.. Мертвец?.. Я?..

Крода порывисто склонился в мою сторону, и глаза его наполнились жутковатым весельем.

— Брось, Максим! — отмахнулся он, скалясь в улыбке. — Оглянись вокруг: бескрайнее море мертвецов разлилось по всей планете! Нет, не тех мертвецов, что упокоятся в могилах, а тех, что всё ещё живы, но души их давно мертвы… Да, они и не были никогда живыми, они родились такими! Ты забыл о них?.. А?..

Он сел в прежнюю позу, продолжая поигрывать пистолетом.

— Ты же знаешь, сколько у нас, на Гивее накопилось всей этой человеческой дряни! Кто-то из них много веков творил здесь беззаконие и бесчестие, сеял ложь вокруг себя. Другие, просто молча, внимали этой лжи, покорно принимали это беззаконие, ставя выше чести сытую жизнь и кажущееся благополучие…

Эти были, пожалуй, куда страшнее первых, потому что своим бездействием и равнодушием усиливали власть скверных людей… Но и те, и другие по-своему умножали зло, копили его, все больше погружая эту планету во мрак безысходности. Поэтому и выживали в этом мире только мелкодушные приспособленцы, доносчики, палачи и угнетатели. А все хорошие люди сникали и умирали, как цветы в темноте. Мне снова приходится тебе рассказывать об этом! Зачем?