Василий Караваев - Устрица раскрылась

— Слушай Бог, я только стал забывать эти ощущения, а ты заставляешь вспоминать меня, за что я сюда попал.

— Прости меня, мой друг, но вряд ли ты когда-нибудь сможешь забыть это. Чувство, что ты — Бог! Коллективный разум затолкает твои воспоминания на задворки памяти, но когда ты действительно станешь богом, это чувство всплывёт, вновь заполнит сознание и вытолкнет КР из тебя к чёртовой матери.

— Слушай дед, я тебя, конечно, люблю как брата, как всех людей земли, но, похоже, ты окончательно спятил. Видимо, не зря тебя сюда упрятали и держат дольше всех. Ты социально опасен! Я прохожу сейчас программу реабилитации и мне совершенно не по душе твои речи. Коллективный разум обеспечивает нас всем и дает нам всё, а ты называешь его чёртовым. Почему, скажи? — я начинаю понемногу раздражаться.

— Прости, Василий, я забыл, что ты ещё не Бог и не стану больше поднимать эту тему. Ты ведь заплатишь за яблоко, которое я сейчас ем? Знаешь, я израсходовал все свои деньги и питаюсь сейчас в больничной столовой, — сделав жалобное лицо, простодушно меняет тему разговора Бог и кладет надкушенное им яблоко обратно в корзину.

— Нет проблем! Я достаточно много сейчас работаю и зарабатываю гораздо больше, чем ты, — успокаиваю Бога. Действительно, мое любимое занятие — выращивание «волшебных» медицинских грибов приносило достаточно средств. Ими лечили больных с осложненными случаями отключения от КР. Так что помимо выделяемых ежемесячно каждому пациенту денег на моём счету всегда оставались свободные суммы. Тем более виртуальные деньги были нужны только на острове, в нашей лечебнице, как мотивация для трудотерапии. Оставшийся мир нормальных людей давно уже не имел понятия «деньги». Каждый занимался тем, чем должен был заниматься. КР всё контролировал.

Загнав на выходе тележку, нагруженную мясом, овощами, фруктами, в специальный приёмник, я прикоснулся большим пальцем к сканеру возле монитора. Программа, распознав отпечаток, моментально вывела на монитор все данные обо мне, и о моих сбережениях. «Караваев Василий. Сорок девять лет. Безлимитный доступ к общественному питанию острова. Количество отработанных для блага общества часов оценивается в 15 единиц. Ваша корзина стоит 10 единиц. Приятного вам аппетита и хорошего вечера. Мы желаем вам скорейшего выздоровления».

— И тебе приятного вечера, — усмехнувшись, сказал я вслух монитору и откатил тележку в сторону.

Пока я перекладывал покупки из корзины, Бог с аппетитом доедал яблоко, начатое им ещё в супермаркете. Выглядел он весьма довольным и мечтательно улыбался каким-то своим мыслям.

— Слушай Бог, а куда ты тратишь все свои деньги, которые тебе выделяет общество? У тебя, как и у всех, полный пансион. В общественной столовой неплохо кормят. А на пятьдесят единиц, что кладутся ежемесячно на твой счёт, ты можешь покупать себе кучу разных вкусняшек.

— У меня есть слабость одна — шоколадные конфетки, — сокрушённо разведя руки, объяснил Бог. — Я спускаю за полмесяца все деньги на них, а потом жду ещё две недели очередного поступления на счёт. Ты вот, ещё молод, можешь работать, и у тебя будет столько денег, сколько понадобится. А я старенький, мне уже не позволяют работать.

— Ладно, старенький, — ухмыляюсь я добродушно, — держи еще яблоко. Во мне снова уже прочно закрепился КР, и я чувствую, что должен делиться со всеми всем, что у меня есть. Бери всё, что хочешь, — мне не жалко. Пойдём, по-быстрому выгрузим дома еду, а то хотелось бы успеть посмотреть на закат солнца — вечереет уже.

Наверное, я тоже сейчаспохож на Бога… Седые волосы, белая борода. Вспоминаю славного простодушного старичка с Ко Пангана и улыбаюсь невольно. Как он? Жив ли? Может, он и, правда, был Богом? А если да, то где, интересно, Бог сейчас? Почему не здесь, к примеру? Вновь улыбаюсь. Глядя на свое отражение в зеркале, пытаюсь обеими ладонями растянуть кожу на лице. Морщины уже не расправляются, сколько не тяни их к затылку. Вот, она какая — старость. Кто бы мог предположить, что она закончится в тюрьме.

Сегодня очередное заседание суда . Надев чистые оранжевые брюки и белую рубашку, сажусь в кресло напротив монитора. Эх, позволили бы мне воспользоваться Интернетом хотя бы минут тридцать. Как и все нормальные люди, изрядную часть жизни я провёл в киберпространстве. Но сейчас, когда мне запретили свободно пользоваться Всемирной паутиной, я чувствую себя словно растаман без травки. Раздражает практически всё. В этом информационном вакууме чувствуешь себя ослепшим и оглохшим. Чёрт! Надо взять себя в руки. Я должен быть спокойным и уверенным в себе. Они хотят, чтобы я нервничал и, поддавшись эмоциям, путался в собственных показаниях. Хрен вам, не дождётесь! Надо помедитировать. Закрыв глаза, произношу про себя: «Я — это моя нервная система. Ей требуются привычные биты информации, нужна пища для ума. Эмоция — это низшая форма сознания. Эмоциональные действия — самая ограниченная, примитивная и опасная форма поведения. Психические реакции, как известно, запускают биохимические процессы в организме или являются их следствием. Единственное состояние, в котором мы способны действительно адекватно понимать, — это состояние, в котором отсутствуют эмоциональные составляющие. Такое состояние ещё называется блаженством или экстазом. Именно оно мне сейчас и нужно. Эмоциональный человек — это наркоман, постоянно накачивающий себя адреналином и прочими тёмными ферментами. Плавный вдох. Выдох. Сейчас во вселенной есть только лёгкое движение воздуха над моей верхней губой. Мои эмоции выключены. Работают только внутренние ощущения. Я осознаю своё тело и клеточную реинкарнационную цепь. Я наслаждаюсь внутренним электрическим мерцанием. Я постепенно вхожу в транс. Успокаиваюсь.»

— Караваев Василий, вы приглашаетесь в суд.

Голос помощника судьи прерывает мою медитацию.

— Я готов к слушанию моего дела, — отзываюсь в ответ.

Открыв глаза, чувствую себя цельно и собранно. На экране появляется лицо общественного обвинителя.

— Караваев Василий, скажите, правда ли, что вы второй раз умышленно выходите из КР?

— Да, уважаемый обвинитель. Более тридцати лет назад совершенно случайно, во время лечения обычной простуды я отключился первый раз ненадолго от КР в результате неизвестного ранее врачам побочного эффекта сочетания двух лекарственных препаратов. А именно: сочетание настойки эфедры с медицинской марихуаной оказало на моё сознание влияние, от которого я не мог отказаться в течение целого года. Возможно, подобное воздействие было результатом индивидуальных особенностей моего организма, однако тогда врачи признали, что я нахожусь в состоянии временного душевного помешательства. Они направили меня на принудительную реабилитацию, где я успешно выздоровел.