Эндрю Макдональд - Дневник Тернера

Главный ниггер принялся с раздражением жаловаться на грубость Кэрол. Остановив его нетерпеливым взмахом руки, я с притворным ужасом уставился на Кэрол. «Конечно, конечно, — сказал я, — оставляйте тут свой ящик. Вы делаете благое дело. Но для плаката у нас не хватит места. Я даже кузену Эйбу не советовал вешать тут плакат с Обращением Объединенных Евреев. Пойдемте! Я покажу вам».

И я с полным правом повел делегатов к двери, приказав Кэрол возвращаться к работе, наилучшим образом сымитировав Симона Легри. «Да, мистер Блум», — покорно произнесла она.

Выйдя на улицу, я преодолел отвращение и, изображая общительность, обнял за плечи возмущавшегося Негра, после чего направил его внимание на витрины другой стороны улицы. «Мы имеем немного клиентов, — объяснил я. — А у моего дорогого друга Солли Фейнштейна двери не закрываются. И у него большая витрина. Он будет счастлив повесить у себя ваш плакат. Вы можете повесить его прямо под вывеской „Ломбард Сола“, и он будет у всех на виду. И не забудьте оставить там ящик — два ящика; у него много клиентов».

Делегатам как будто понравилось мое дружеское предложение, и они было двинулись через дорогу. Однако несчастного вида Белый, весь в угрях и с манерами Негров, засомневался, повернулся ко мне и сказал: «Может, нам записать фамилию девушки? Она говорила с нами как настоящая расистка».

«Не тратьте на нее время, — отмахнулся я от его подозрений. — Она же настоящая шикса. Со всеми так разговаривает. Надо от нее избавляться».

Когда я вернулся, Билл, который все слышал, потому что стоял на лестнице в подвал, и Кэрол заходились в конвульсивном смехе.

«На самом деле это вовсе не смешно, — заявил я, изображая строгость. — Мне пришлось импровизировать на ходу, и если бы мой вид и акцент не обманули этих недоносков, у нас были бы большие неприятности».

Потом я прочитал нотацию Кэрол: «Мы не можем позволить себе роскошь говорить всем получеловекам, что думаем о них. На первом месте должна быть работа, а уж потом мы раз и навсегда поквитаемся с ними. Так что надо забыть о гордости и играть свою роль, сколько понадобится. Только те, на ком нет бремени нашей ответственности, могут позволить себе вызывать подозрения как расисты — и я желаю им много сил».

Однако мне не удалось скрыть улыбку, когда я увидел в витрине ломбарда через дорогу закрывший почти все старые фотоаппараты и бинокли плакат. Солу-то уж, верно, пришлось прикусить язык! Теперь все, кто проходит мимо и видит этот плакат, сделают правильные выводы насчет Совета и насчет тех, кто стоит за этим, призывая ко всеобщему доносительству.

Последней неприятностью стало вчерашнее возвращение Кэтрин, заболевшей гриппом. Сегодня утром ей предстояло везти деньги в Даллас, но она совсем не держалась на ногах, и, похоже, ей придется провести в постели несколько дней. Это значит, что помимо завтрашней поездки в Атланту, на мне теперь и Даллас тоже. Целый день в самолетах и аэропортах, а мне отчаянно не хватает времени на «Иванстон».

У нас есть идея ударить по новому ядерному комплексу в Иванстоне не позже, чем через шесть недель, пока туда еще водят туристов. После первого июня, когда его закроют для посетителей, будет намного труднее что-нибудь сделать.

«Иванстон Пауэр Проджект» — нечто грандиозное: четыре больших ядерных реактора и самые большие турбины и генераторы в мире. Все это сооружение стоит на цементных сваях, вбитых на милю вглубь озера Мичиган, снабжающего реакторы холодной водой. Электростанция дает 18 000 мегаватт электрической энергии — почти 20 триллионов ватт! Потрясающе!

Энергией, полученной здесь, снабжается весь регион Великих Озер. До того, как два месяца назад была запущена эта электростанция, во всем Среднем Западе был жестокий энергетический голод — намного хуже, чем у нас, хотя у нас сейчас тоже не ахти. В некоторых местах предприятия работали всего два дня в неделю, да еще было так много незапланированных отключений энергии, что регион был на грани реального экономического кризиса.

Если нам удастся вывести из строя новую электростанцию, положение в регионе станет еще тяжелее, чем было прежде. Чтобы освещать Чикаго и Милуоки, властям придется воровать энергию у Детройта и Минеаполиса, у которых тоже нет лишней. Этой части страны будет нанесен ощутимый удар. Десять лет понадобилось, чтобы построить «Иванстон Пауэр Проджект», так что исправить положение в скором времени не получится.

Однако правительство тоже подумало о последствиях потери «Иванстон Пауэр Проджект», и охраняют комплекс на совесть. Приблизиться к нему можно только на лодке или на вертолете. Но и здесь включены прожекторы, шныряют катера, кругом бакены с сетями из кабелей между ними, из-за которых водный путь можно даже не рассматривать.

На суше в обе стороны все огорожено, и внутри расположены военные радары и установки противовоздушной обороны, так что взорвать вертолет над электростанцией тоже маловероятно.

Мне кажется, что достичь цели можно только старым испытанным способом: протащить тяжелые минометы за ограждения где-нибудь поближе к берегу. Однако, насколько мне известно, в настоящее время у нас их нет. Кстати, жизненно важные центры электростанции расположены в таких массивных зданиях, что вряд ли минометы с ними справились бы.

Итак, Революционный Штаб попросил меня съездить на место и придумать что-нибудь неординарное — я это сделал, но остается еще несколько проблемных моментов.

Во время поездки туда в понедельник мне пришло в голову неплохое соображение о сильных и слабых сторонах охраны объекта. Некоторые из слабых сторон поистине удивляют. И самое удивительное то, что правительство разрешает туристические экскурсии, пусть даже временно. Уверен, что причина этого — шумиха, поднятая сумасшедшими борцами против атомной электростанции. Правительству во что бы то ни стало надо доказать общественности, что приняты все меры безопасности.

Когда я записался на экскурсию, то нарочно прихватил с собой невесть что, желая посмотреть, как будет реагировать охрана. У меня были с собой портфель-атташе, фотоаппарат, зонтик, да и в карманы я напихал монеты, ключи и авторучки.

На пароме, доставляющем туристов на место, проверка весьма поверхностная. Меня всего лишь попросили открыть портфель и бегло его осмотрели. Когда же мы прибыли на место, у меня забрали портфель, фотоаппарат и зонт. Потом пришлось пройти через металлоискатель и вынуть все из карманов. После проверки мне все вернули, ничего внимательно не осмотрев. Что ж, значит карандаш-взрыватель пронести можно.

Но по-настоящему меня заинтересовал один старый господин в нашей группе, у которого не отобрали и даже не осмотрели трость с металлическим набалдашником.