Сергей Шведов - Жизнь в кредит до светопреставления

Только что увязали снопы и сложили их на телегу, как за лесом, к которому примыкало жниво, послышалось надсадное жужжание. Хозяйка приложила руку козырьком ко лбу и взглянула на небо:

— Вчерась видела большущего такого шершня. С цельного орла будет. Кружит над домом и жужжит. Чего это?

— Знамо дело — нечистая сила, — ответил хозяин, подтягивая подпругу на коне.

— Ты бы что–то сделал, хозяин. А то нечистая сила на нас беду накличет.

— Наш малец пробовал прогнать. Его из лука не снимешь — стрелы отскакивают. Железный, не живой. Нечисть, короче.

— Жужжит и жужжит, аж душу выматывает. А кто там на телеге к нам? — перевела взгляд на дорогу хозяйка. — Может, злыдень тот летучий уже беду накликал?

Хозяин всмотрелся вдаль.

— Так то ж Ерофеич. Слава богу, не забыл нас. Целый месяц ждал.

— А на кой он тебе?

— Подсвинаки вон уже какие! Давно холостить пора, а то сало будет вонючее да жесткое.

Ерофеич был местным коновалом. Хаты не имел, а жил по чужим хозяйствам. Да и где коновалу со своим хозяйством управиться! То оттуда, то отсюда зовут — у кого конь в ножной хвори, у кого кобыла хомутом шею стерла, а то еще жеребенок ногу сломал, по свинье рожа пошла, корова закашляла, куры дохнут, кролики ушами скорбят, да мало ли еще чего по скотине пойдет в хозяйстве. Своим домом коновалу жить не с руки — отмахай за день на телеге верст за пятьдесят да еще с грузом.

Пустым коновал не ездит. Может поросят подвезти иному хозяину, и телочку кому подобрать, чтобы молока давала побольше, да корму ела бы поменьше. А то еще из кузни серпы перед жатвой хозяевам позарез нужны, да косы перед косовицей. И денег за услугу берет самую малость — только на лекарства и свой лекарский инструмент, копейки малые. Да и в каком хозяйстве более трех рублей свободных денег скопится? Может и погодить с оплатой до будущего урожая. Потому как бобыль, некого ему кормить.

Месячишко в чужой хате проживет — ребятишек грамоте поучит, а кому еще учить в лесной глуши? Где письмишко подвезет, кому еще и посылочку передаст. Да и новости от кого еще услышишь, как не от коновала. Он все волости в округе вдоль и поперек за год изъездит, на всех хозяйствах побывает, с каждым хозяином поручкается. Бродячий коновал на бричке — связующее звено между хозяйствами лесного края, где и дорог–то человеческих почитай что и нет.

— Доброго здоровьичка хозяйвам!

— И тебе не хворать, Ерофеич. Это за тобой нечисть в небе увязалась?

— А, ты про это… — обернулся коновал и задрал голову. — Пусть себе летает леталка летучая.

— Ох, не к добру, слишком часто эта нечисть к нам наведывается, — пожаловалась хозяйка.

— Она с востока прилетает, — пояснил хозяин, — откуда в безветренную ночь стукатый гул слышится.

— Это дрын над вами кружит, — махнул рукой коновал.

— А чего его так называют? — спросил хозяин.

— Жужжит так — дрын–дрын–дрын, потому что.

— А цыплят он не уносит, как коршак?

— Не-е, это соглядатай.

— Чего–чего?

— Шпиен.

— Чего он шпиенит–то? — насторожился хозяин.

— А вот забьешь кабанчика, повезешь продавать барским поварам в коттеджный форт–поселок. Дрын тебя сверху высмотрит и жандармов наведет, а те тебя по дороге перехватят. Мясо, сало, коня и телегу отберут, а тебя с одним кнутом домой отпустят.

— Ну, Ерофеич, Грех тебе! — покачала головой хозяйка. — На сносях я, а ты страхи каки рассказываш!

— А чо там на востоке по тихим ночам стукотит? — поинтересовался хозяин.

— Аглюхерация до вас добирается, — невесело вздохнул коновал.

— А это чо такое–то?

— Да это еще при дедах зачиналось. Посгоняли всех хрестьян с земли, собрали всех в аглюхерации.

— Да ты толком–то скажи, а не загадками. Что это за аглюхерация такая?

— Острог не острог, а живи только в камне. Ты как бы и вольный, хоть и в каменных стенах, ан нет — на все у администратора дозволу попроси, за все заплати. Перед каждым администратором ты виноват, каждому начальнику ты должен.

— Да что за зверь такой — администратор?

— Зверь лютый о двух ногах. На человека похож, а нутро зверское.

— Почему хрестьянам не дозволено на земле жить?

— Администраторы плодятся. Допустим, на каждые сто душ по одному администратору положено. Вот и получается — администратор к месту созрел, а душ под него нету. Потому и согнали всех хрестьян в аглюхерации, чтобы было над кем начальствовать. А вообще, зря ты, хозяин, тут осел.

— Чего это?

— Тут земля агрофолдинговая.

— Это как понимать?

— А так — положим, у адмистратора подрастает сынок. Говорит батьке: «Хочу володеть землей!» Батя идет к дружкам с ведром водки, гуляет ночь напролет, а с похмелюги они заводят меж собой дендер.

— Чего–чего?

— А того… Вот, положим, набрел ты в лесу на пчелиную семью в дупле. Полез за медом, а того меда всего–то жменю наскреб. Зря только морду тебе от пчелиных укусов раздуло. Приходишь домой и устраиваешь дендер, говоришь мальцам своим: «Кто самую длинную соломинку из–под дерюжки вытащит, тот меда получит». А сам, знамо дело, самому малому своему соломинку подсовываешь, чтоб ему досталось. Вот это и есть дендер. Так и получает начальнический сынок землю и устраивает там агрофолдинг. Набирает батраков и гонит их на поденную работу. Уходить вам отсюда бы.

— Куды! Тут еще деды дедов жили.

— Э, вспомнил! Забудь про бабушкины сказки. Нонеча не то, что давеча… Ого! это уже не дрын, а целый дрынище, — перекрестился коновал на вертолет, который вынырнул из–за леса.

Винтокрылая машина опустилась на поле. Еще винты не остановились, как оттуда повыскакивали диковинные чудари с макитрами темного стекла на плечах, с ног до головы закованные в вороненное железо: в поручах, поножах, наплечниках и панцирях на груди. Популяли поверх голов из своих огнестрелов и заорали:

— Мордой в землю, суки! Руки на голову!

Хозяин с хозяйкой и коновал плюхнулись в жесткую ржаную стерню. Так и лежали, пока не прилетела еще одна вертелка, но маленькая. Из нее выпрыгнул брюхастенький панок с портфелем.

— Нарушаем? Встать!

Все трое поднялись, отряхиваясь от приставшей половы.

— Чьи такие будете?

— Ничьи, ваша милость. По своей воле живем.

— Как это ничьи! Чипированные?

— Не, хрещеные.

— Имплантанты вам вставили?

— Чаво?

— Бумаги есть?

— Книжки детские в хате имеются. Старинные, из гумаги они.

— Ну надо же — дикари посреди европейско й цивилизации! Откуда взялись?

— Народились тут, ваша милость.

— Да, имеются еще отдельные недоработки в администрации. Надо пресекать… Веди меня в свою усадьбу. Покажешь хозяйство.