Сергей Шведов - Русь расстеленная[СИ]

Вот что рассказала Таня. Та самая старшая заводила в «хоре» девочек, которые ожидали каждый день, пока протрезвятся их пьяные матери, чтобы развести их по домам, впоследствии осталась круглой сиротой в материнской квартире и к тому же очень рано стала матерью. Таня всегда была необыкновенно отзывчива и добра, поэтому помогала, как могла, замотанной заботами подруге, сидела с ребенком, когда молодая мама зарабатывала деньги. Времени у Тани в детстве было много, школой она себя не обременяла.

А зарабатывала старшая подруга себе на жизнь самым примитивным образом. Гомельский парк считается настоящей жемчужиной в Европе. Он никогда не пустует, особенно в вечернее время. Молодая мама выходила вечерами в парк в черных туфлях. Когда–то в прежние времена была мода писать на носках туфелек мелом или мылом цену в рублях, теперь пишут в долларах.

Сняв клиента, молодая мама приходила домой в свою однокомнатную квартиру, где за ситцевой занавеской Таня закачивала ее дитя чуть ли не до обморока, чтобы оно криком своим не мешало маме зарабатывать с очередным клиентом деньги. И вот мы подошли именно к тому случаю, который до сих пор хранится в списках на руках, и не дай бог лет через сто на правах раритета попадет к библиофилам.

Тогда–то у Тани Ким появился хороший вкус к роскошным автомобилям. На улице девушку с девочкой остановил сигналом клаксона шикарный парень на шикарной машине. Старшая подружка села сама и втолкнула в салон Таню. Водитель, развалясь за рулем в привычном, то есть полуприказном–полукапризном тоне велел старшей подруге обслужить его ртом. Потом то же самое проделала только лишь из интереса и Таня Ким (тогда она еще была девственницей). После этого случая по напутствию старшей подруги Таня стала «работать» в автомобилях. Подруга была настолько честна, что ни разу не позарилась на заработанные девочкой деньги, так говорила Таня.

Таня Ким по своей наивности и врожденной открытости рассказала все о своей «работе» в мельчайших подробностях, о чем и был составлен тот исторический «манускрипт». Таня даже чистосердечно называла имена и описывала своих постоянных клиентов, среди которых, по данным милиции, некоторые даже числились в уголовном розыске.

Инспекция по делам несовершеннолетних в школу ее так ходить и не заставила, зато своими угрозами вплотную подогнала к дверям притонов, откуда ее после неоднократных посещений вендиспансеров и ночевок по самым настоящим криминальным малинам Таню все–таки спровадили на пару лет учиться, но в спецшколу для девочек с решетками на окнах.

Сам я видел Таню всего три раза. Перед самой отправкой ее в эту школу случай словно нарочно заставил меня свидеться с этой девочкой. Я делал репортаж с биржи труда, и в раскрытую дверь соседнего кабинета я увидел Таню на приеме у клерка. Она уже была подростком. Клерк распекал Таню за то, что она после очередного захода в вендиспансер не пошла работать в горзеленстрой, куда ей дали направление. Таня отвечала, что пойдет куда угодно, хоть на хлебозавод мешки трясти, но только не в горзеленстрой. Она терпеть не может копаться в земле с семенами и рассадой.

Не помню, куда ее направил в очередной раз клерк с биржи труда, но буквально через неделю я увидел эту девочку в раскрытом окне вендиспансера. Была у них тогда такая манера — в хорошую погоду переговариваться с прохожими парнями, друзьями и родственниками, которые пришли навестить больных. По–моему, эту привычку тамошние завсегдатаи и до сих пор еще не оставили.

Я справился в бирже труда о судьбе Тани Ким. Мне ответили, что буквально через неделю после выписки из диспансера она сходила на вокзал, чтобы подзаработать денег. И через несколько дней снова попала туда, откуда только что выписалась. Такой была ее гомельская жизнь. Оставлять почти беспризорного подростка на прежнем пути было опасно, ей подыскали на пару лет местечко в спецшколе, после которой направили в знакомое нам училище, простите, уже лицей.

Судьба Тани Ким — реальна, и вымысла в ней ни на грош, как и в судьбе других героев нашей хроники, которая стала криминальной. И вот мы подошли к тому моменту, когда без пяти минут выпускница профтехучилища едет в полулимузине в неизвестном направлении.

Черный «линкольн» мчался по лесной дороге вслед кровавому угасающему солнцу, наколотому на острые пики черных елей.

Таня позабыла, что ей давно пора возвращаться в свою больничную тюрьму. Ей было весело от свиста воздуха за несущейся машиной и мерного бормотания двигателя. Даже когда машина сбочилась в лес, она ничуть не забеспокоилась. Такое часто с ней случалось за время «работы» девушкой по вызову. Многим клиентам нравится лесная экзотика. Только Африка сидела всю дорогу ни жива и ни мертва и не проронила ни слова. Молчал и водитель, только Таня щебетала без умолку.

Ей очень понравился выдвижной поднос на спинке переднего сиденья, она склевала там почти все дешевые желатиновые конфетки и шоколадное драже, болтая перемазанными в шоколаде губами. Во всей машине теперь приторно пахло ванилином.

Ледяной наст на проселочнике в лесу был еще крепок и устойчиво держал тяжелую машину.

— Вылезайте обои! — скомандовал молчаливый водитель в каракулевой папахе, которой он постоянно стукался в машине то о потолок, то о дверцу, и папаха смешно слезала с обритой головы.

Таня выскочила первой и с веселым визгом пробежалась по крепкому синему вечером насту под вековыми соснами. Для нее это было только началом развлечения с приключениями, которые она очень любила. Африку пришлось вытягивать силой. Водитель и тут не стал разговаривать с девочками, а устроился под сосной по малой нужде, на что Таня Ким вовсе не обиделась, она была без физиологических предубеждений.

Сразу вслед за ними в лес въехала вторая машина, «Волга» самой древней модели. Она громко громыхала на проселочной дороге, словно везла с собой пустые бидоны из–под молока, так показалось Африке. Почти как в ее деревенском детстве, когда на ферму дояркам на телеге везли пустые емкости для доильных аппаратов.

Из прибывшей вслед за ними «Волги» вышли трое бородачей и чиркнули фонариком по лицам девушек. Тане это очень понравилась, она даже закружилась на месте в каком–то танце, медленно приближаясь к новым незнакомцам. У этих парней, очевидно, будут богатые фантазии.

— Те же самые? — спросил у вновь прибывших водитель «линкольна».

Ему молча кивнули в ответ три папахи. Африка стояла рядом с Таней, крепко сжав ее за руку и мелко тряслась.

— Чо ты, дура? — игриво оттолкнула ее Таня, чтобы своей игривостью развеселить насупленных кавалеров. — В первый раз тебе, что ли? Не ломайся, подруга.