Ксения Таргулян - Корабль уродов

— Ну, сейчас да, но вообще это не мой дом. Просто отсюда же все разъехались, потому что тут был полный трешак, а сейчас всё уже успокоилось, но никто не спешит возвращаться. Поэтому я пока тут и рисую. Это, по-моему, прекрасная возможность. Такой сумасшедший город, — она села напротив гостей, отхлебнула из своей чашки и снова запачкала лицо, убирая волосы с глаз. — Но вы и сами, наверно, знаете, иначе бы не приехали сюда, да?

— Конечно, — с преувеличенной теплотой кивнул Леон и ненароком покосился на Вренну — она выглядела чересчур шокированной даже для такой неожиданной ситуации. — Я Леон, кстати, — улыбнулся он.

— Василиса.

И Василиса, руководимая искусно подвешенным языком Леона, рассказала им, как два месяца назад в Штаман-Рейне почти полностью замерла жизнь, когда горожане бежали, поддавшись панике, оставляя жилье и имущество. Как до этого месяц за месяцем здесь нагнеталась атмосфера, как пропадали сперва обитатели крайнего восточного района, а потом и всего города — пропадали тихо и незаметно, словно просто уезжали куда-то втайне от семьи. Как затем всё чаще на улицах стали замечать чудны́х уродцев — то ли зверей, то ли карликов (но впрочем, всем понятно, кого на самом деле). И как, наконец, похищения стали происходить среди бела дня и на глазах у свидетелей — молчаливая мутноокая тварь просто хватала несчастного посреди улицы, скручивала ему конечности, как могла (в зависимости от устройства своего тела) и уволакивала вниз по переулку. Иногда людям удавалось заступиться за жертву и прогнать или прикончить кораблиста — иногда нет… Иногда после такой схватки оставался пяток никому не нужных трупов.

Вскоре после бегства перепуганных жителей сюда стали являться мародеры. Многие из них тоже попались в лапы, клешни и щупальца чудовищ и канули в Лету. Многим, впрочем, удалось награбить добра по-быстрому и скрыться из города.

Спустя еще несколько недель начали распространяться слухи о затишье в Штаман-Рейне. Якобы кораблистов всё меньше и меньше, якобы они вовсе перестали встречаться. И вот, мало-помалу сюда стали заглядывать любопытные носы журналистов, фотографов и художников, спешащих запечатлеть этот временный город-призрак. Так сюда попала и Василиса.

— А что здесь говорят о том, что будет восьмого числа? — поинтересовался Леон между прочим.

— А разве что-то будет восьмого? — удивилась рассказчица. — А, ну я что-то слышала, какой-то бал, да? А он восьмого? Я просто не помню. Ну он же там, у них, в Замке. Какая разница, что там будет. А что, думаешь, нас это как-то затронет?

Вренна тихо фыркнула себе под нос, а Леон жизнерадостно улыбнулся, вторя беззаботной манере собеседницы:

— А, черт его знает, говорят, там будет что-то реально важное. Думаю, оно может как-нибудь отразится на городе, а может, и нет. Но лучше быть поосторожнее.

— Ну да. Надо будет тогда седьмого уехать что ли… И не забыть перед отъездом оставить тут хозяевам денег за проживание — я же не бродяжка какая-нибудь.

Вренна в кои-то веки подала голос:

— А почему ты уверена, что они свалили, а не мертвы?

— В смысле? Ну, посмотри, тут же чисто, ни крови, ни следов борьбы.

— Их могли схватить на улице, — буднично пожала плечами Вренна. — Да и проливать здесь их кровь кораблистам не нужно: поврежденные тела же не ценятся.

Повисла неловкая, гнетущая тишина. Леон судорожно искал слова, чтобы разрядить обстановку. В конце концов, он кое-как рассказал, что они вдвоем с Вренной по заказу редакции в течение полугода собирали статистику похищений и разбоев со стороны кораблистов — и Василиса осталась вполне удовлетворена таким объяснением, но непринужденный характер беседы вернуть не удалось, и вскоре они покинули временное пристанище художницы.

Всю вторую половину дня Вренна и Леон гуляли по пустынным улочкам, и Леон, проникшись атмосферой города-призрака, фотографировал направо и налево, иногда подолгу залипая над одним и тем же ракурсом одного и того же дома. Часа в четыре, проголодавшись, они спустились в заброшенный ресторанчик в подвальном помещении и долго со смехом ели конфеты и консервы, а уходя, по примеру Василисы, оставили деньги возле кассы. Когда начали сгущаться сумерки, они стали искать подходящий для ночлега дом — и вскоре остановили выбор на здании банка с профессионально взломанными замками (мародеры здесь уже постарались).

— Главное поменьше трогать всё руками, — усмехнулся Леон, с опаской осматривая помещение. — Особенно сейфы.

Здесь топили батареи, было тепло, и они устроились ночевать в зале ожидания. Посреди ночи Вренна проснулась от неожиданного кошмара — вздрогнула и резко распахнула глаза, но двигаться не стала, чтобы не будить Леона. Они вдвоем лежали на длинном узком диване: головами друг к другу, а ногами к разным краям, и рука Леона, закинутая наверх, касалась волос Вренны.

Сон потерял четкость очертаний почти тут же, как она очнулась. Все события дня странно перемешались в нём: Вренна ходила по мертвому Штаман-Рейну, по заброшенным кварталам и квартирам — точно таким, в какой поселилась Василиса — то ли ища, то ли скрываясь от кого-то. Периодически она натыкалась на трупы или на кораблистов и тогда временно оказывалась в своем Замке, бродила по коридорам, но снова возвращалась в город-призрак. Иногда выяснялось, что скитается она не одна, а со странной сущностью, казавшейся то Лени, то Джеком, то ею сaмой. И хотя ничего принципиально жуткого или пугающего в этом сне не было, Вренна проснулась в отвратительно тревожном состоянии и заснуть повторно толком не смогла.

Устав лежать неподвижно, она попыталась встать как можно осторожней и тише, но кожаная обшивка дивана коварно заскрипела при ее движениях — и Леон проснулся. И сразу как почуял ее тревогу и начал допытываться, в чём дело.

— Просто дурной сон, — отмахнулась Вренна.

— Да? — он прищурился, и Вренна прочитала в его взгляде: «я же говорил, что у тебя комплекс вины, погруженный в бессознательное — тебе нужен психоаналитик». Но Леон лишь посмотрел на экран телефона и сказал: — Еще только полтретьего. Ложись?

— Я пробовала. Не спится.

Он тоже сел.

— Что-то я тоже как будто выспался. Странно. Может… я могу как-то поднять тебе настроение? — он нежно взял ее за руку.

Вренна прислушалась к себе и покачала головой:

— Прости. Я… пойду поброжу по зданию — а ты спи, ладно?

Он нехотя согласился, и она отправилась «бродить». На самом деле просто перебралась в соседний зал ожидания и устроилась в кресле там. Вскоре она поймала себе на том, что ждет, когда Лени последует за ней и предложит «поднять настроение» еще раз — но он не шел. Она заглянула обратно к нему и увидела, что он спит. Разочарованная, она вернулась в свое кресло.