Ксения Таргулян - Корабль уродов

— Там что-то непонятное происходит. Мы открыли одну из клеток и приказали кораблисту оставаться внутри, но он вышел. Лайорр испугался и стал стрелять в него — кораблист увернулся несколько раз и напал на Лайорра. Мы его пристрелили, кораблиста в смысле, и тут окружающие стали беситься в клетках. Тогда мы…

— Всё ясно, — мрачно подытожил Мморок. — Договор он не заключил.

— Но они… — наивно заспорил докладчик, но Мморок махнул на него рукой и властно повернулся к Вренне.

— Не справился твой муж, а?

Вренна сжала губы, наливаясь гневом от его небрежности.

— А знаешь, — продолжил Мморок, со странным, изучающим интересом глядя на нее, — о чём мы с ним договорились незадолго до бала?

— Послушайте! — взорвалась Вренна. — Да какая сейчас разница? Неужели так сложно предположить, что Замок правда взорвется?! У нас считанные минуты!

На сухом и бесстрастном лице Мморока мелькнула злоба, и он резко наклонился к Вренне и крепко ухватил ее за запястье:

— Мы условились с Джеком — вернее я ему обещал — что, если он не выполнит моего поручения, эта обязанность ляжет на твои плечи!

Вренна почти пропустила это мимо ушей, не вникая, как вдруг смысл сказанного дошел до нее, и она вспыхнула от возмущения.

— То есть засунуть меня в эту чертову рвотную хрень?! Из всего многообразия выбора ты предпочтешь послать туда дочь?! — Вренна сорвалась на крик и окончательно потеряла контроль над собой. Всё дальнейшее показалось бы ей верхом абсурда и неприличия, будь она в здравом рассудке, но ее накрыло волной истеричной ярости и страха. Разум ушел на второй план, и вперед вышел инстинкт самозащиты.

Мморок хотел было ей что-то неторопливо и детально объяснить — судя по приподнявшимся бровям и открывающемуся жесту руки — но Вренна уже перешла в атаку.

— Ты! Как тебя зовут? — она схватила за руку парнишку, пытавшегося минуту назад рассказывать, что же стало с кораблистами.

— Каэрртал… — неуверенно отозвался он, отстраняясь и пытаясь вывернуться из ее хватки.

— Киря! — она фамильярно забросила руку ему через плечо. — Киря, ты же такой же, как я, да? Руки по пояс в крови, но душа не просрана? Киря, слушай, знаешь — один чувак из тех, кому мы сворачивали шеи за милую душу, нашинковал этот замок динамитом, и минут через пять мы тут все сгорим заживо, если никуда не смоемся. И вселенная, конечно, будет страшно торжествовать, что вот так вот запросто, одним махом, избавилась от сотни мерзких кровопийцев — да только хочется как-то не вселенской справедливости, а жить! — она широко улыбалась и слизывала с губ слезы. — А тебе, Киря?

Он косился на нее с ужасом и недоумением. Толку от него не было, и Вренна с отвращением оттолкнула его, так что он свалился с помоста.

— Папа! — зашла она с другого конца, кладя руки отцу на плечи. — Папочка! — она захохотала, смех плавно перешел в рыдания, но всё это длилось не больше десяти секунд. Затем она взглянула в изумленные глаза Мморока и лукаво ухмыльнулась: — Неужели никогда не хотелось, чтоб тебя так назвали? «Папочка», — она передразнила саму себя, и внезапно стала предельно серьезной, так что даже белки глаз, только что красные — побелели и охладились. — А ведь они все доверяют тебе, — тихо заметила она, кивая на толпу в зале. — Ты их лидер, их патриарх… а сейчас из-за твоего неверия и невнимания — все они погибнут, — Вренна мрачно усмехнулась. — И не останется твоего рода. И никаких планов ты не сможешь воплотить. Отправить меня в чрево этой твари? — она вскинула брови с наплевательским бесстрашием. — Ну, вперед! Может, ты даже успеешь. Но только это ничего не даст. Все вы сдохнете к моменту, как оно меня выплюнет.

— Вренна, — наконец сумел вставить Мморок. — Что?.. что ты несешь?!

Вренна вгляделась ему в лицо и с ликованием заметила, что ей наконец удалось сорвать с него личину высокомерия и бесстрастия.

— Я тебе уже всё объяснила, — она пожала плечами.

— Откуда у тебя такая информация?!

— От тех, кто взрывает. Они посоветовали мне убираться отсюда.

— Они здесь? — Мморок невольно огляделся по сторонам.

— Они уже снаружи, — твердо заверила его Вренна.

— Они не могли выбраться.

— Они — могли, — Вренна фыркнула. — Ну что, может, прикажешь своим вышибалам свалить и выпустить всех наружу?

Мморок вернулся взглядом к ней — холодным и жестким взглядом.

— Ладно, — сказал он. — Он учти: если окажется, что ты врешь мне — ты пожалеешь, и я не посмотрю, что ты моя дочь.

— Ты, кажется, и раньше не смотрел.

— Раньше это были пустые угрозы, — бросил он через спину, поворачиваясь лицом к публике: — Дамы и господа!

Вренна спрыгнула с помоста и побежала сквозь толпу к дверям. Она сделала всё, что было в ее силах, чтобы помочь им. Теперь главное, чтобы это не обошлось ей слишком дорогой ценой.

Объятый огнем, мощный, уродливо-величественный Замок, известный как Морская Корона, складывался, словно карточный домик. С каждым взрывом пласты стен вздрагивали и оседали вовнутрь. Последние мгновения Замка были идеально выверенным танцем, огненным вальсом хаоса. И на это зрелище нашелся свой зритель.

Робин, прижимая к ушам огромные наушники, завороженно внимал плодам своего труда. Кажется, даже пуля между глаз сейчас бы не отвлекла его и не умерила его восторга. Только по окончании какофонии взрывов он бы заметил дыру в черепе и соизволил скончаться. Но на целость его черепа никто не посягал, так что пиротехник мог вволю насладиться зрелищем разрастающегося пожара. Когда отзвучало эхо последнего взрыва, и стал слышен треск гигантского костра, Робин медленно стянул наушники.

Несколько десятков машин прогремело по бугристой лесной тропе мимо него. В небе над лесом шумели, взлетая, три или четыре вертолета. С поляны перед Робином слышались людские голоса и нервный смех.

А от пылающего остова Морской Короны надвигался гул. Полторы сотни человек в панике бежали от огня, оглушенные, спотыкались о корни деревьев, падали, бежали дальше, едва не наступая друг на друга. Достигая поляны, они замирали в нерешительности, заметив вооруженных подрывников, и постепенно среди деревьев нарастала толпа.

В основном это были охранники, официанты, повара — разнообразная прислуга, работавшая на Вентеделей последние месяцы. Некоторые из них были на грани срыва от ужасов последнего часа, но большинство, впрочем, крепко держалось за свое сознание и уверенно смотрело вперед. Вообще, для толпы в критической ситуации они вели себя на удивление разумно и слажено — все-таки трусы и истерички не решились бы работать на Вентеделей. Единственным деструктивным элементом, разлагающим эту группу людей, были сами Вентедили, затесавшиеся местами среди беглецов.