Владимир Владко - Аргонавты Вселенной

При взлете с Земли корабль весил около 650 тонн. Из них топливо занимает около 600 тонн. А из оставшихся 50 тонн около 40 тони весит корпус астроплана, двигатели и помещения для атомита. И только 10 тонн представляют собою действительно полезный груз. Вот из чего он составляется (это все без меня, я в расчеты не входила. Но это сейчас уже неважно, все обошлось!), – чтобы было яснее, выпишу столбиком.

1. Три пассажира – 210 килограммов.

2. Запас продуктов (туда и обратно для округления по 200 дней, а всего на дорогу – 400 дней; пребывание на Венере – 465 дней; всего продуктов на 3 человека по 1 килограмму в день – 2595 килограммов, да еще резервный запас в 405 килограммов) – 3000 килограммов.

3. Воды – 1000 килограммов (почему так мало воды – я уже рассказала).

4. Жидкого кислорода – 500 килограммов (ведь и кислород тоже частично возвращается из продуктов дыхания, так что нужна очень маленькая добавка). Всего – 4710 килограммов.

К этому нужно добавить еще очень многое: установки для очистки и переработки воздуха, ля отопления, охлаждения; конденсаторы; энергетическая система в стенках корабля; одежда; скафандры; посуда; аптечка; разные инструменты и приборы; радиостанция; радиолокаторы; кино– и фотоаппараты; оружие и припасы для него; справочники; почтовые ракеты (о них я расскажу потом) и разное мелкое оборудование. Все это весит более 5 тонн – очень мало, если учесть, сколько необходимо взять с собой для продолжительного межпланетного путешествия.

Ну, и еще я. Во мне веса только 56 килограммов, совсем пустяки. Конечно, продукты приходится тратить и на меня… но это я уже о другом заговорила. Не буду отвлекаться на неинтересные темы!

Итак, 10 тонн полезного груза при 40 тоннах веса самого корабля и 600 тоннах веса топлива – это, всякий согласится, не очень выгодное соотношение. Мы путешествуем как бы на огромной цистерне с горючим!.. Но и такое соотношение даже не снилось людям, жившим в то время, когда не был еще изобретен атомит.

А теперь об атомите и наших двигателях.

Вся центральная и задняя часть астроплана представляет собою огромный склад атомного горючего. Атомит – это темно-бурая маслянистая жидкость, которая не замерзает даже при самых низких температурах. И, кроме того, он почти совершенно лишен вязкости: атомит сверхтекуч, он свободно просачивается через любые фильтры, какими бы мелкими ни были их поры. Это очень важно!

Атомит сохраняется в баках, из которых по тонким трубкам поступает под давлением в камеры сгорания. Их у нас три: одна центральная, в хвостовой части астроплана, и две маленькие – на концах крыльев. Центральная камера – мощный двигатель, который разгоняет корабль, а две маленькие служат для управления – для поворотов и маневрирования в межпланетном пространстве.

В атмосфере и стратосфере управлять астропланом можно при помощи стабилизаторов,– это вроде таких плавников на хвостовой части корабля, они действуют совсем так, как руль в воде. Но ими пользоваться можно только там, где есть атмосфера, – над Землей или над Венерой. А в межпланетном пространстве стабилизаторы бессильны. Здесь кораблем управляют при помощи небольших боковых двигателей.

Допустим, нам надо повернуть направо. Если мы находимся в лодке, обыкновенной речной лодке, то для этого достаточно сильнее нажать на левое весло – и лодка повернется направо. Примерно так и с нашими маленькими ракетными двигателями. Если мы хотим повернуть ракетный корабль направо, то приводим в действие левый двигатель. Он толкает левую часть корабля и поворачивает его направо. Очень просто!

Гораздо сложнее устроен сам ракетный двигатель. Тут конструкторы столкнулись с очень высокой температурой взрыва атомита. Она достигает 4000 градусов. Такую температуру не могли выдержать никакие старые огнеупорные материалы, они плавились – и двигатели выходили из строя. Поэтому пришлось создать новое жароупорное вещество, особую пористую керамику. Из нее и сделаны камеры сгорания двигателей.

Атомит просачивается сквозь мельчайшие поры в керамических стенках камеры и при этом дополнительно охлаждает их. Внутри камер он взрывается с очень большой силой и выталкивает продукты взрыва из сопла ракеты в виде ослепительно светящихся газов со скоростью около 12 километров в секунду. Вот что такое атомит!

…Фу, я очень устала от подробных технических описаний! Наверно, я еще многое упустила, и те, кто будет читать мой дневник, чего доброго, скажут, что им что-нибудь неясно из моих описаний. Но я не могу лучше рассказать об астроплане и его оборудовании, я и так старалась изо всех сил. Попрошу еще Николая Петровича просмотреть; может, я где-нибудь напутала…

А теперь расскажу о другом. Как я уже писала, астроплан снова лег на правильный курс. Оказалось, что от удара метеорита наш корабль отклонился в сторону от его полуэллиптической орбиты (той самой, которую я изучала на чертеже Николая Петровича). Тут ведь нельзя говорить – на юг или на север, на запад или на восток. У нас нет стран света. Все время огромное ослепительное Солнце заливает нас своими горячими лучами слева, с одной стороны, не меняя своего положения на небосводе, черном, как уголь.

Далеко позади нас мы видим нашу любимую Землю, она все время уменьшается в размерах и теперь уже превратилась в спокойную далекую зеленоватую планету. Мне очень хотелось посмотреть на фазы Земли – ведь она должна тоже, как Луна, проходить через разные фазы. Но для этого надо было бы лететь вокруг Земли. А от нас Земля кажется все время почти полным диском, хотя Николай Петрович говорит, что этот диск должен понемногу ущербляться, так как мы перегоняем Землю в ее движении по орбите. Но я этого что-то не замечала, как ни присматривалась…

И северное и южное звездное небо, говоря земными словами, всегда перед нами. Поворачивая зеркала перископа, мы можем видеть на небе любое созвездие в любое время: ведь нас не отгораживает от половины неба горизонт Земли. А созвездия мы видим с такой яркостью и четкостью, с какой их не приходилось видеть ни одному астроному с Земли, даже в самые лучшие, самые мощные телескопы. Понятно: ведь нам не мешает земная атмосфера. Поэтому мы сделали множество интересных фотоснимков звездного неба – этим занималась я сама как фотооператор астроплана «Венера-1».

Но у нас есть один враг, с которым на Земле не приходится встречаться, – по крайней мере так вплотную, как приходится нам. Это – космическое излучение, пронизывающее почти все на своем пути. Оно идет откуда-то из глубин Вселенной. Вадим Сергеевич установил, что главный поток космического излучения идет со стороны крабовидной туманности Тельца, но он не уверен, нет ли и других направлений. Этот поток все время усиливается и сейчас начинает причинять нам неприятности.