Ярослав Георгиевич - Шестерёнки апокалипсиса (Нужно больше древесины!)

Придя в "столовую", освещённую пляшущим по стенам светом свечей, парень устало опустился на один из стульев. Есть хотелось очень сильно, но сил на то, чтобы идти выяснять — есть ли ещё какая еда, и где её можно добыть — просто уже не оставалось.

В уголке сидели Тимур с Кристиной. Спортсмен, видимо, уже оклемался настолько, что смог встать и покинуть "госпиталь". Уроженка Пензы стрельнула глазами в сторону нарушившего их уединение ударника труда, который, садясь, скрипнул старым рассохшимся стулом, и опять повернулась к собеседнику. Валере показалось, что во взгляде девушки промелькнуло некоторое торжество и превосходство — мол, не захотел, и сам дурак. Я себе ещё лучше нашла. Говорили они с Тимуром приглушённо, о чём — разобрать было сложно, но время от времени доносившиеся с их стороны смешки явно свидетельствовали, что эти двое получают немалое удовольствие от беседы.

Неизвестно, сколько бы Валера так просидел, тупо уставившись перед собой — но шедшая куда-то по делам Юля бросила на него взгляд, и резко поменяла курс. Парень усмехнулся — ещё утром ему было очень горько от постигшего облома и "трагедии всей жизни", но он уже успел выстроить между собой и этой человеческой самкой некое подобие стены. Наверное, точно так же, как и Кристина в отношении него самого. Конечно, прелестное личико и соблазнительные очертания фигуры всё ещё манили, внутри что-то шевелилось под взглядом тёплых лучистых глаз — но это что-то было скручено по рукам и ногам, и совсем скоро уже обещало сдохнуть.

— Ты не ужинал. Мы тебе оставили, — Юля, подойдя к столу, смущённо и как-то виновато улыбнулась.

— Спасибо.

— На кухню зайди, там в маленьком котелке…

— Хорошо.

— Ты выглядишь уставшим. Отдохнул бы.

— Обязательно.

— Что случилось?

— Ничего, устал.

— Ну ладно. Спокойной ночи…

Проводив взглядом удалившуюся в сторону женской спальни девушку, Валера ещё раз усмехнулся, и всё же сделал над собой усилие, направившись на кухню — подкрепиться. Однако насладиться пищей в тишине и спокойствии ему было не суждено. Голос Анатолия, появившегося неизвестно откуда, заставил вздрогнуть.

— Эй, инженер! Иди, позови своего дружка, Евгена. И смени его. Конечно, ставить тебя на дежурство опасно, но… Но у нас катастрофически людей не хватает. Если что — звони.

— Я поесть не успел…

— Бери с собой. Ничего, он там весь день, считай, сидит. А тебя через несколько часов сменят.

Говорить, что страшно вымотался, Валера не стал. В конце концов — остальные ведь пахали вообще весь день, пока он валялся и спал. Опять же, дали возможность в тишине и спокойствии "улучшаться", а ведь в это время твари могли сожрать слепого и беззащитного вообще без каких-то проблем для себя. Но остальные сторожили, прикрывали, и возводили баррикаду…

Поэтому, молча проводив взглядом удаляющегося Анатолия, Валера просто быстро набрал каши из котелка в свободную миску. Голод опять дал о себе знать, и очень больших усилий стоило оставить примерно равную часть Евгену, а не положить себе с хорошей "горкой". Налив в кружку компота, которого было достаточно, быстро выпив половину и долив ещё, парень, вздохнув, пошёл в сторону "фишки" — балкона второго этажа, на внешней стороне одного из образующих двор домов. Там был устроен наблюдательный пункт.

Евген нагло спал. Валера, не церемонясь, растолкал недобросовестного дозорного.

— Эй, чё-на? А, это ты, ёмана…

— Слушай. Ты же был оставлен следить за тем, чтобы на нас не напал никто. А ты заснул.

— Ну, сморило чё-то…

— Сморило? А если бы, пока тебя сморило, твари опять напали?

— Да не напал бы никто! Мы же как их напинали…

— Напинали…

— Ну! Я полторы сотни поднял, ёмана!

— Поднял… Ты понимаешь, что ты подставляешь всех? Нет?

— Слушай, перестань ты. Ничего же не случилось!

Валера хотел ещё что-нибудь сказать… А потом посмотрел в честные-пречестные глаза Евгена, видимо, полностью убеждённого в своей правоте, и просто безнадёжно махнул рукой.

— Ладно, дуй отсюда. Я на смену пришёл. На кухне ещё кое-что пожрать осталось, — парень приподнял вверх руки, в которых были миска с кружкой.

— Ну так бы сразу! А то заснул, подставляешь… — Евген вскочил на ноги и исчез почти мгновенно.

Валера устало опустился на низкий табурет, настолько низкий, что из-за перил балкона снаружи было видно только верхнюю часть лица сидящего, и окинул взглядом округу. Уже темнело. По идее, следовало бы развести костёр у входа во двор, чтобы точно никто не проскочил. Ещё, раньше дежурили по двое — один сверху, смотрит, пока другой подбрасывает дров в огонь. Сейчас же напарника не было, ввиду внезапно случившегося кадрового дефицита. Кроме того, несмотря на сгущающиеся сумерки, видно было достаточно неплохо. И Валера решил на время оставить всё как есть. Спать не хотелось, а физическая усталость не мешала внимательно наблюдать за округой.

И всё было тихо-мирно, пока какое-то время спустя не налетел как вихрь вездесущий Анатолий.

— И как это называется? Тебя же в дозоре оставили, салага! А ты чего?

— Так я сижу, смотрю…

— Сидишь, смотришь? А может, дрыхнешь на посту?..

— Да нет же, что за бред?.. — и так уже не раз за последнее время подвергавшееся серьёзным испытаниям настроение Валеры стало совсем скверным, и понимание необходимости твёрдой и авторитетной власти стало отступать перед желанием просто напросто надавать этому слишком много о себе думающему мужику по физиономии.

— Будь мы на службе, я бы тебе устроил за такое…

— Да что такое-то? В чём дело?

— Совсем всех за дураков держишь, да? Думаешь, умный? Ха, не тут то было. Скажи мне на милость, любезный, как ты следишь за окрестностями, если у тебя костёр не горит?

— Так светло же ещё…

— Хватит придуриваться. Какое светло, в каком месте?

— Да видно же ещё нормально… Как потемнеет совсем, я и разведу.

Анатолий, видимо, хотел наброситься на Валеру снова — но вдруг посмотрел на него, и осёкся.

— Стой. Ты хочешь сказать, что нормально видишь сейчас?

— Ну да. Сумерки, конечно, не так хорошо, как днём. А что… Уже совсем темно, да?

— Именно. Вообще-то, я добирался наощупь… Сколько пальцев?

— Три.

— А так?

— Тоже три.

— Хм. А ты свои покажи?.. Не, ни хрена не вижу…

— Здорово.

— Да уж куда здоровее. Ладно, так и быть, обвинения снимаются. Но дежурить будешь до утра. Как самый зрячий… И отдохнувший. Не вздумай филонить, ещё приду проверить!

Анатолий ушёл, Валера проводил его взглядом, и вновь уставился в темноту. Которая отныне была для него не такой уж непроглядной. И — внезапно весь подобрался, заметив движение…

Достаточно далеко — раньше, на таком расстоянии парень бы и не заметил ничего — из-за угла появилась фигура, сделала несколько шагов к середине улицы и замерла. Разглядеть можно было только то, что она явно принадлежала женщине, и, даже более того — голой, или, по крайней мере, очень легкомысленно одетой женщине. Валера хотел сначала крикнуть, позвать… Но что-то остановило его. Почему-то показалось, что незнакомка смотрит прямо на замершего неподвижно дозорного, при том что обнаружить его совершенно точно было не так уж просто, особенно в темноте.