Виктор Мартинович - 墨瓦 Мова

Как найти дилера? Внимательно смотрите по сторонам. Знайте: в это же время барыга как раз ищет вас, и в его кармане – стопка листочков, от которых он просто жаждет избавиться. А потому – вглядывайтесь в лица людей. Через несколько часов прогулки, когда «местные» вас изучат и перестанут остерегаться, вам может повезти. Молодой китаец, который сидит у дверей лавки, поймав ваш взгляд, кивнет вам и приветливо улыбнется. Это сигнал. Хотя нет, не так! Сигнал в таком случае – просто внимательный взгляд, который является как бы зазеркальным двойником вашего взгляда, такого же внимательного и ищущего. Это как инь и ян: ваше желание приобрести и его желание сбыть. Вместе они порождают гармонию. Подойдите, узнайте цену, располовиньте и бегите кайфовать.

Но часто бывает так, что часы эксплоринга в Шанхае оказываются безрезультатными. Потому что, опять же, искать нужно ночью, а людям ночью свойственно спать. И ваш дилер может и не дождаться вас и пойти дрыхнуть. Или идти за вами след в след и думать: не агент ли вы? Для таких случаев есть один hint или даже lifehack.

У мест, где живут, собираются или просто постоянно пасутся барыги, вы найдете два иероглифа.

Первый иероглиф – «атрамант» или, как еще говорят, «чернила» — 墨. На китайском языке он звучит как “МО”. Второй — 瓦, означает «плитку» или «кафель», которыми покрывают крыши домов. В общем, по-нашему будет «черепица». По-китайски он читается как “ВА”. «Чернила, черепица» на китайском звучит точной фонетической копией двусложного слова «мова». Поэтому совмещение этих двух иероглифов указывает на место, где ее можно купить.

Время от времени граффитисты наносят иероглифы 墨 瓦 баллончиком. Но чаще всего наклеивают обычную бумажную афишку, каких на стенах домов сотни и тысячи. Если ты совсем не знаешь китайского, ты никогда не обратишь внимание на такую мелочь, как очередная такая афишка. Но когда ты – джанки в поиске торча, ты будешь буквально сканировать стены в жажде найти эти символы кайфа.

Наткнувшись на афишку с 墨 瓦, просто стой рядом: к тебе подойдут. Когда она наклеена на чьи-то двери или стену частного жилья – хозяин высунется и скажет, что делать и где искать. Главное, слова «墨» и «瓦», в отличие от слова «мова», не находятся под запретом. А назавтра (или даже через несколько часов!) бумажной афишки уже больше не будет – она переместится на другую стену, столб или тумбу. Как видите, китайцы умеют хранить наши сокровища значительно лучше, чем мы сами.

Я, когда еще не нашел своего постоянного барыгу и закупался у случайных китайцев, обычно заходил в Шанхай со стороны Немиги. Потому что живу недалеко, можно пешком пройти вдоль Свислочи-реки…

Вам интересно узнать о месте, где я живу, мои несуществующие читатели? Ну что же, расскажу!

Моя квартира выглядит не так, как оборудована большая часть «роскошных» апартаментов в высотках в стилистике агро-luxury. В них увидите окно во всю стену – признак исключительной роскоши; панораму города с заоблачной высоты, которая должна символизировать стратосферные успехи в карьере владельца. Рядом с окном и «головокружительной» панорамой – кровать, напротив нее – сетевизор; по правую руку — game controller, по левую — keyboard. Серые обои, черная плитка в душевой. Всей роскоши – 40 квадратных метров, потому что небеса в Минске – не резиновые, if you see my point.

Я же живу в малоэтажном бабушкином доме у древнего обелиска, около которого когда-то (я помню это с детства!) горел «вечный огонь». «Вечность» огня оказалась весьма относительной, как и вообще любая «вечность», созданная руками человека. На крыше моего дома почерневшие от времени метровые буквы на весь город заявляют довольно-таки наркоманское: «ДВИГ НАРОДА». Фраза подхватывается на соседнем доме еще более удивительным словосочетанием «БЕС МЕРТЕН».

Когда пришли китайцы, они сразу ощутили сакральный характер круглой площади, но поняли его, как всегда они все понимают, очень по-своему. Они сделали тут площадь Мертвых. Благодаря нашим пантеистическим братьям, цены на недвижимость в квартале катастрофически и навсегда упали. А я же помню, бабушка рассказывала, что когда-то район этот был одним из самых престижных, ведь барельефики с голубями на соседнем доме символизировали, что в нем размещались резиденции дипломатов (в те седые времена профессия дипломата еще считалась благородной – как профессия представителя Госнаркоконтроля сейчас).

Квартира у меня – семьдесят метров. В ней две отдельные комнаты, потому что в древние времена «родители» жили тут вместе с «детьми». Еще в квартире имеется такая замысловатая примочка, как «кухня» — там, еще в средневековье, «жена» готовила еду для всей «семьи» (дешевых wok-снеков тогда, по всей вероятности, еще не придумали). Пол у меня из настоящего дерева, потолок высокий, иногда с него падают куски антикварной штукатурки. Апартаменты и правда выглядят, как заброшенный императорский дворец в Хюэ – следы былой роскоши, которая, со сменой эпох и эстетики, уже больше с роскошью не ассоциируется, а ассоциируется скорее с интерьерным чудачеством.

Окна комнаты, в которой я сплю, выходят на тот самый серо-черный обелиск. Ночью хорошо видно, как унылые фигуры возлагают к месту, где когда-то горел «вечный огонь», бумажные «Мерседесы», как разбрасывают по углам площади «эзотерические доллары», приобретенные в «лавке мертвых» [9] Согласно традиционным китайским верованиям, умершему можно передавать деньги и другие материальные ценности, оставляя их на перекрестках или сжигая в специальных сакральных местах. . Как сжигают пучки душистых палочек на стихийных алтарях предков, которыми, как могилами, испещрена теперь вся площадка вокруг обелиска. Это обычно происходит в полной тишине. Китайцы, которые поддерживают чистоту у алтарей или колдуют с помощью «вещей мертвых», не здороваются с другими людьми, которые пришли за тем же. Иногда сюда приводят одетых в красные балахоны шаманов, которые долго бубнят над подношениями или гадают на кубиках и узелках. Переход под площадью всегда заставлен свечами, а его стены обклеены фотографиями улыбающихся с того света китайцев. Трепещущий свет свечей гуляет по лицам людей, которых давно нет на этом свете, и надо иметь железные нервы, чтобы по своей воле спуститься туда. Сейчас этот переход (да и вся площадь) больше напоминает храм мертвых, чем монумент какой-то «победы», про которую уже все давно забыли.

Время от времени, наблюдая за тем, как выглядящая вполне современно девушка сомнамбулически перемещается по площади, расставляя в «правильных местах» свои передачи умершим родственникам, я улыбаюсь. Неужели это не смешно? Такие прагматичные в торговле, китайцы становятся наивными, когда речь идет о вопросах бытия и небытия.