Виталий Фролов - Цивилизация страуса

— Надо срочно бросать, — сказал нарколог.

— Может быть.

— Не может быть, а надо! — усилил напор похожий на хорька нарколог. — Табак — двоюродный брат конопли.

Гусев заржал.

— Табак — это наркотик, — обиделся нарколог.

— Раз его по-прежнему продают в магазинах без всяких справок, то это разрешенный наркотик.

— На заборе тоже написано, что там злая собака, — сказал нарколог, и Гусев понял, что он теряет нить этого разговора. — А на самом деле она без зубов.

— У меня нет забора, — сказал Гусев. — И собаки тоже.

— Между прочим, в анкете вы написали, что не употребляете наркотики.

— В анкете спрашивали об алкоголе и веществах, — сказал Гусев. — Я пью коньяк и курю, но я ни разу не накуривался «Мальборо» до потери памяти, например. Или до розовых слонов.

Там вообще была очень веселая анкета.

Тогда нарколог решил сдаться и попросил показать вены. Гусев показал.

— И вы точно не пьете водку?

— У вас какой-то пунктик насчет водки? — поинтересовался Гусев. — Или вам просто выпить не с кем? Я сдал анализы, заполнил анкету, у меня чистые вены. Какого черта вам еще от меня надо? Скучно и хочется поговорить?

— Вы грубите, — сказал наркотик.

— А вы страдаете фигней, — сказал Гусев.

Нарколог сдвинул брови и очень неохотно, но таки поставил подпись на обходном листе.

Квест продолжался.

Следующей в череде врачей была девушка офтальмолог, только что закончившая медицинский. Она посмотрела на Гусева долгим внимательным взглядом, спросила, сколько ему лет, удивилась, томно вздохнула и поинтересовалась, какую из строчек таблицы для проверки зрения он может прочитать одним только правым глазом.

— Нижнюю, — сказал Гусев.

Девушка удивилась еще больше и попросила ее прочитать. Гусев прочитал.

— Теперь левым.

С левым вышла небольшая заминка. Буквы расплывались и были нечеткими, и хотя Гусев назвал все правильно, для себя он понял, что снайпером ему уже не быть.

Потом девушка пыталась подловить его в тесте не дальтонизм, показывая картинки с расплывающимися цифрами на цветном фоне. И она его таки чуть не подловила, потому что все время показывала цифры, а на последней картинке Гусев разглядеть цифр так и не смог, хотя ему и нельзя было отказать в недостатке старания.

— Ну, и что вы видите? — спросила она, решив, что он уже достаточно пялится на одну и ту же картинку.

— Сверху вижу круг, снизу — треугольник, — признался Гусев. — Цифр не вижу.

— Так и должно быть, — заверила она и подписала его обходной лист.

Печальный отоларинголог глубокомысленно заглянул Гусеву в нос, подсвечивая себе фонариком.

— Сколько раз вам его ломали? — поинтересовался он.

— Ни разу, — сказал Гусев.

— Ну я же вижу, что ломали, — не согласился отоларинголог.

— Не ломали ни разу, — продолжал стоять на своем Гусев. Он вообще решил быть кристально честен, по крайней мере, в тех случаях, когда вранье не могло принести ему ощутимой выгоды.

— А почему же он тогда такой кривой? — спросил печальный отоларинголог.

— А я знаю? Наследственность, может быть.

— Ну-ну, — сказал отоларинголог и попросил Гусева прочитать абзац из какой-то книги по военному делу.

Гусев читал с выражением, можно даже сказать, с экспрессией, но как только он вошел во вкус, отоларинголог его наглым образом прервал и заявил, что проблем по своей части он не видит.

Женщина-терапевт измерила его рост (каким-то волшебным образом Гусев вырос на целый сантиметр), взвесила его на весах и нашла его слишком тяжелым.

— У вас два лишних килограмма, — сообщила она.

— Только два? — удивился Гусев. — А мне казалось, что больше.

Она еще раз сверилась с таблицей мер и весов и сообщила, что таки два, но это все равно проблема.

— А хотите, я вам напишу, что все нормально?

— А давайте, — сказал Гусев и поиграл правой бровью.

Она переправила уже вписанную в обходной лист цифру и так чудесным образом Гусев похудел на два килограмма меньше, чем за минуту.

— Вас что-нибудь беспокоит? — спросила Гусева женщина-невропатолог весьма приятной наружности.

— Говорят, Гольфстрим замерзает, — сказал Гусев. — Но знаю, как вас, а меня это сильно беспокоит.

— А Гондурас? — спросила она.

— А Гондурас не замерзает, — сказал Гусев. — Так что в целом, хотя я и не могу сказать, что Гондурас меня совершенно не волнует, проблема Гольфстрима и глобального изменения климата беспокоит меня куда больше.

— Родовые травмы у вас были?

— Нет, — сказал Гусев. — Все, что вы видите, это уже благоприобретенное.

— Хотите, я проведу какие-нибудь тесты?

— Честно говоря, особым желанием не горю.

— Ну, и ладно.

Последним в длинной череде медицинских работников оказался хирург, плотный, коренастый и бородатый. Из таких людей, который с топором смотрятся органичнее, чем со скальпелем.

— Хотите чего-нибудь отрезать или пришить? — осведомился он.

— В принципе, нет, — сказал Гусев.

— Вот и хорошо, — сказал хирург. — Снимите рубашку.

Гусев снял.

— Повернитесь спиной.

Гусев повернулся.

— Можете одеваться.

Гусев оделся.

— Присаживайтесь.

— То есть, это еще не все? — удивился Гусев.

— У меня к вам пара вопросов, — сказал хирург.

— Ага, — Гусев сел на стул.

— Вот этот шрам у вас на груди, — сказал хирург. — Откуда он?

— Операция на сердце, — сказал Гусев.

— И что делали?

— Вынули старое, вставили новое, — сказал Гусев.

— По какой причине?

— Говорят, инфаркт.

— Говорят?

— Говорят.

— То есть, сами вы обстоятельств, при которых получили шрам, не помните?

— Нет, — сказал Гусев.

— Хм, — сказал хирург.

— Что-то не так? — спросил Гусев. — Я нездоров?

— Здоровы, насколько я могу об этом судить, — сказал хирург.

— Тогда к чему эти вопросы?

— Курите? — спросил хирург.

— Курю. Советуете бросить?

— В принципе, конечно, советую, — сказал хирург. — Но если хотите, то вот сейчас можете закурить.

— Спасибо, — сказал Гусев и закурил.

— Понимаете, это, в принципе, не мое дело, — сказал хирург. — И вы можете запросто послать меня к черту, но я бы хотел обследовать вас чуть более тщательно. Уже не в рамках получения справки, разумеется.

— То есть, за дополнительную плату?

— Ну да, — сказал хирург. — Но это не потому, что я хочу стрясти с ваш лишних денег.

— А почему?

— У вас были когда-нибудь проблемы с сердцем?

— Исключая инфаркт?

— Именно.

— Вроде не было, — сказал Гусев. — По крайней мере, таких, о которых стоило бы говорить.

— Значит, какие-то были?

— А я знаю? — сказал Гусев. — Иногда кольнет, иногда стрельнет. Я думал, это нормально и бывает у всех.

— К врачам вы с этими проблемами не обращались?