Филип Дик - Особое мнение (Сборник)

— Мистер Стоун, — сказал он, — здесь сказано, что ваша исповедь — вовсе не исповедь. Что вы на самом деле думаете по этому поводу? Идите-ка присядьте и расскажите все заново. Вы, похоже, не слишком глубоко заглянули в себя и не облегчили совесть. И я советую начать исповедь с признания того, что вы солгали на исповеди — причем солгали сознательно.

— Ничего подобного, — попытался возразить Стоун, но даже для его собственного слуха голос прозвучал неубедительно. — А давайте обойдемся без формальностей? Я ведь и в самом деле подделал результаты теста Дункана. Хотя, возможно, причины, по которым я это сделал…

Дойл перебил его:

— А вы, случайно, не завидуете Дункану? Из-за его успеха на конкурсе? Из-за того, что он в Белый дом поедет?

Ответом стало молчание.

Потом Стоун признался:

— Вполне возможно. Но это никак не отменяет того факта, что Дункан не имеет права жить в этом здании. Его следует изгнать — что бы я по поводу его теста ни думал. Вы загляните в Устав жилтоварищества. Я точно знаю, что там есть пункт как раз для подобных ситуаций.

— Но вы не можете покинуть мой кабинет, — мягко сказал капеллан, — пока не исповедуетесь. Аппарат должен удостоверить вашу искренность. А вы пытаетесь выгнать соседа из здания, руководствуясь исключительно собственными эмоциями. Сознайтесь в этом грехе, и тогда, возможно, мы обсудим с вами Устав и то, что он предусматривает в отношении Дункана.

Стоун застонал и снова нацепил электроды.

— Хорошо, — процедил он. — Я ненавижу Иэна Дункана, потому что он талатливый артист, а я нет. Я согласен подвергнуться суду двенадцати присяжных из числа жильцов здания и принять наложенное ими наказание за грех, однако я настаиваю, чтобы Дункан заново прошел тест! Я не отступлюсь, так и знайте! Он не имеет права жить здесь. Это против закона. Это аморально, в конце концов.

— Ну вот теперь вы по крайней мере не лжете, — покивал Дойл.

— На самом деле, — сказал Стоун, — мне понравилось, как они играли на бутылках. Музыка понравилась. Но я обязан действовать в интересах жилтоварищества.

«Исповедник» с издевательским — во всяком случае, так показалось Стоуну — щелчком выдал новую карту. А может, просто воображение разыгралось.

— Мда, похоже, вы все больше запутываетесь в показаниях, — вздохнул Дойл, читая написанное на карте. — Посмотрите.

И он протянул ее Стоуну.

— Ваш ум в смятении, вас разрывают противоречия. Когда вы последний раз исповедовались?

Стоун густо покраснел и промямлил:

— Ну… в прошлом августе, наверное. Тогда капелланом был Пепе Джоунз.

— Да уж, нам с вами предстоит серьезная совместная работа, — грустно покачал головой Дойл, закурил и откинулся в кресле.

Они решили, что в Белом доме начнут выступление с «Чаконы из партиты ре-минор» Баха — хотя, конечно, братья долго спорили и пререкались, прежде чем прийти к соглашению. Элу эта вещь всегда нравилась, несмотря на техническую сложность в виде двойных нот и прочих каверзных штук. Иэн даже думать о «Чаконе» побаивался. И теперь, когда они уже приняли решение, он очень жалел, что они не остановились на более простой «Пятой сюите для виолончели без аккомпанемента». Но теперь уж поздно сокрушаться. Эл отправил всю информацию о концерте в Белый дом, Харольду Слезаку, секретарю по АР — артистам и репертуару.

Эл успокаивал его, как мог:

— Ты, главное, не волнуйся. У меня в этом номере первая партия. Ты же не против быть второй бутылкой?

— Нет, — ответил Иэн.

На самом деле ему стало легче на душе. Эл взял на себя самое сложное.

А по тротуару перед входом в космопарк № 3 бродила папула, плавно и тихо перемещаясь в поисках клиентов. Часы показывали десять утра, и бедняг, которых можно было бы с прибылью облапошить, пока не наблюдалось. Сегодня космопарк приземлился среди холмов Окленда, штат Калифорния, прямо среди засаженных изогнувшимися под ветром деревьями улиц, в очень хорошем районе. Напротив космопарка высилось впечатляющее, хотя и странноватое на вид здание «Джо Луис»: огромный дом на тысячу с лишним квартир, в которых проживали в основном состоятельные негры. В утреннем свете здание выглядело особенно опрятным и ухоженным. Охранник при бляхе и пистолете зорко стерег вход, отгоняя всех, кто не жил в доме.

— Слезак одобрил программу, — напомнил Эл. — А может, Николь не захочет слушать «Чакону» — у нее своеобразный вкус, и она любит ставить перед артистами непростые задачи.

И тут Иэну живо представилась Николь. Вот она полулежит на огромной кровати в розовой ночной рубашке с рюшечками, рядом на подносе остывает завтрак, а она просматривает программки — одобрит, не одобрит? Она уже слышала про нас, подумал Иэн. Она знает о нашем существовании! Николь думает о нас — значит, мы существуем. Как ребенку необходимо присутствие матери, когда он занимается чем-то важным, так мы нуждаемся в оценивающем взгляде Николь — она вызывает нас к бытию, непроизвольно укореняя в реальности.

А когда она отводит от нас глаза — что? Что происходит? Что с нами случается? Неужели мы разлагаемся на микрочастицы и растворяемся в бездне забвения?

Да, подумал он. Возвращаемся в состояние первичного хаоса, распадаемся на атомы. Туда, откуда мы родом, — в мир небытия. В нем мы пребывали всю сознательную жизнь — и вот теперь у нас есть шанс вырваться.

— А еще, — добавил Эл, — она может вызвать нас на бис. А может даже попросить сыграть любимую мелодию. Я тут пособирал информацию, и вроде как она время от времеи просит исполнить «Веселого крестьянина» Шумана. Соображаешь, что к чему, да? Давай-ка порепетируем Шумана — мало ли что.

И он задумчиво погудел пару раз в бутылку.

— Я… не могу, — вдруг резко сказал Иэн. — Я…не в состоянии. Это слишком важно для меня, но я чувствую — что-то пойдет не так, мы ей не понравимся, и нам дадут пинка под зад. А мы… мы так и будем жить дальше с воспоминаниями о позоре.

— Слушай, — начал Эл. — У нас же есть папула. А это дает нам…

Тут он осекся. По направлению к космопарку по тротуару шел высокий, сутуловатый пожилой человек в дорогом — из натуральной ткани — синем костюме в мелкую полоску.

— Боже ж ты мой, это же Люк! Собственной персоной! — воскликнул Эл. Похоже, он не на шутку испугался. — Я его за всю жизнь всего пару раз видел. Проблемы какие-то, наверное…

— Ты бы папулу подозвал, — тихо сказал Иэн.

Потому что тварюшка резво побежала к Люку.

На лице Эла проступило до крайности изумленное выражение:

— Не получается!

Он отчаянно щелкал кнопками пульта:

— Она не слушается!

Папула подскочила к Люку, тот наклонился, подхватил ее и пошел к космопарку с папулой под мышкой.

— Он перехватил управление, — ахнул Эл.