Андрей Ходов - Игра на выживание

Минут через сорок Николай Иванович прервался, дабы перевести дух и смочить пересохшее горло. Его собеседник тоже отложил карандаш и, начав разминать уставшие пальцы, спросил, явно не для протокола:

— Все-таки трудно поверить, что такое количество людей согласилось сотрудничать с фашистами. Я понимаю, эмигранты, с ними все ясно, но эти-то… Они же наши люди, Советской властью воспитывались. Как они могли? Ну ладно, считали себя обиженными, но это вовсе не повод предавать свою страну и народ. Как же так?

— Воспитание вещь хорошая, — заметил Николай Иванович, — но не на всех действует. Так что с теорией «табула раса» классики явно погорячились. В смысле человек не «чистый лист», писать на него поверх генотипа приходится. Есть мнение, что генотип по меньшей мере наполовину определяет поведение человека. У вас тут двадцать лет от революции прошло, а у нас уже семьдесят лет Советская власть людей воспитывала… А чем в итоге кончилось?

— Получается, что все зря? — Капитан с болью в глазах посмотрел на Николая Ивановича.

— Ну почему же сразу зря. Подавляющее большинство людей действительно можно воспитать… Но всегда найдутся уроды, которые все испортят. Государство для того и существует, чтобы не дать им этого сделать. Только сложная это задача, не всегда удается решить.

— Это противоречит теории марксизма.

— Действительно противоречит. Но если факты противоречат теории, надо править теорию. А факты говорят, что на часть людей ни воспитание, ни убеждение не действуют или действуют слабо. На них, как на животных, действует только дрессировка… при помощи правоохранительных органов. А в особо тяжелых случаях эффективна только терапия посредством разового введения девяти граммов свинца внутрь.

Поэтому удивляться нечему. В стране сейчас множество людей, чьи антиобщественные устремления сдерживаются исключительно страхом наказания. Большая война снимет эти ограничения, и они проявят свою истинную сущность. И постараются рассчитаться с согражданами из «идейных», так сказать, побуждений. Или просто пограбить и понасиловать всласть, пользуясь безнаказанностью. Хотя и обычных трусов хватает, многие шли на сотрудничество с немцами, просто спасая свою жизнь. С пленными германцы не церемонились, выжить в плену было весьма проблематично.

Капитан вздохнул:

— Не знаю, мне все это не нравится. Но давайте вернемся к делу.

— Давайте, — не стал спорить Николай Иванович. — Я тут еще один эпизод вспомнил. Если не байка, конечно. По поводу фальшивых документов. Якобы немцы малость промахнулись с их аутентичностью. Скрепки на них поставили из нержавеющей проволоки. А на оригинальных наших документах, например солдатских книжках, проволока была обычная, легко ржавеющая.

— Красноармейских книжках, — поправил капитан.

— Да, красноармейских, — поправился Николай Иванович. — Так вот, наша проволока оставляла на бумаге легко различаемые следы ржавчины, а немецкая нет.

— Понятно, только что-то тут не вяжется. Насколько я знаю, носить красноармейские книжки в зоне военных действий запрещено.

— Серьезно? Вы не путаете? — Николай Иванович пришел в сугубое недоумение. — А какие тогда удостоверения личности имеются на руках у бойцов на фронте?

— Да никаких, — пожал плечами капитан, — а зачем они им? Командиры своих людей знают. И с точки зрения секретности…

— Ну, вы даете! Срочно вводите! Желательно с фотографиями. Хрен с ней, этой «секретностью». Как у вас контрразведка вообще работать будет, если вокруг слоняются толпы якобы военнослужащих безо всяких документов? Тем более в условиях полной неразберихи начала войны. Какое будет раздолье для вражеской агентуры. Теперь понятно, почему они так нагло и безнаказанно у нас резвились. Точно знаю, что книжки у бойцов были. Значит, пришлось их выдавать.

— Вышестоящие органы решат, — веско заметил капитан. — Так что там с этими ржавеющими скрепками?

— Возможно, они и не в красноармейских книжках были. Их агенты вообще предпочитали удостоверения посолиднее, например сотрудников НКВД. Или книжки тоже были, но позднее. Хотя, может, это все же и байка, источник информации вспомнить не могу.

— Ясно, возможно и байка, но на всякий случай надо иметь в виду. Пойдем дальше, я не совсем понял насчет…

Разговор затянулся до самого ужина и порядком вымотал Николая Ивановича. Когда капитан наконец захлопнул свою папку, он даже облегченно вздохнул.

— На сегодня все? Я, признаться, подустал.

— Со мной все, но вы обещали подумать, что завтра будете говорить товарищу Сталину.

— Я помню: поем, немного передохну, соберусь с мыслями и все продумаю.

— Вот и хорошо. Я вас сегодня больше тревожить не буду, как и договорились. Но и вы меня не подведите. Дело серьезное.

Ночью Николай Иванович хорошо выспался. Давно так не удавалось из-за ожогов. Поэтому чувствовал себя бодренько. И настроение было хорошим. Появившийся сразу после завтрака капитан его не испортил. На вопрос, готов ли он к разговору с товарищем Сталиным, Николай Иванович ответил утвердительно.

— Это хорошо, — обрадовался капитан. — Тогда у нас еще есть пара часов. Можно поговорить. О чем-нибудь попроще. Вот тут товарищи интересуются, как обстояли дела с минным оружием. Какие типы мин оказались удачными у нас, какие использовал противник? В какой степени все это оказалось эффективным? Насколько я понял, больше всего товарищей интересуют масштабы применения данного оружия. Важно знать, к чему именно готовить нашу промышленность.

— Речь идет об армейских минах или морские мины тоже интересуют? — уточнил вопрос Николай Иванович.

— О флотских делах мы позднее поговорим, пока не составлен соответствующий «вопросник».

— Понятно. Что тут можно сказать. Мины в эту войну применялись, применялись в огромных количествах, применялись очень эффективно.

Масштабы применения мин были настолько велики, что вообще не стоит загружать промышленность и транспорт этим делом. В реалиях войны на воюющие фронты поставлялась только взрывчатка, взрыватели, кое-какая металлическая фурнитура. Сами же мины изготавливались в прифронтовых мастерских, в деревянных корпусах, по нескольким рекомендованным конструкциям. Схемы были упрощенные, но вполне эффективные.

— Дерево же быстро гниет. Это не слишком надежно.

— Достаточно надежно, а иначе металла не напасешься. Его на войну много надо было. Тут взрывчатки бы хватило, она вечно находилась в дефиците. Часто приходилось использовать всякие эрзацы. Взрывателей тоже не хватало, их долго совершенствовали в направлении технологичности и уменьшения расхода дефицитных материалов. Слышал, что в качестве корпусов для них наладились использовать стреляные гильзы от трехлинейки.